Смущенно улыбаясь, она объяснила, что магический барьер действительно сбоил. Из-за поломанного накануне забора внешний круг перекачал энергию в два оставшихся кольца, защищающих дом. Пришедший разбираться с охранным контуром маг беспрепятственно пересек двор, но на крыльце его поймала защита. – Морок. Очень искусный морок, наведенный на нарушителя периметра, но все же морок. Даже странно, что он не почувствовал, – сетовала магичка, пока ее напарник, хрипло матерясь, метлой сгонял перепуганного наладчика охранного контура. Я вспомнила, как с криками «демоны!» тикал от моих ворот почтальон, и мысленно вычеркнула его из списка поехавших кукушечкой. Видать, мужчина не только дотронулся до почтового ящика, но и попытался заглянуть чуть дальше калиточки, где его и накрыл работающий – поправочка, тогда еще нормально функционирующий – охранный периметр. Вывод: Холд – зло. – А если бы он чем с испугу шарахнул? – пришел ко мне запоздалый ужас. – Не-а, не шарахнул бы, – флегматично отозвалась магичка, наблюдая, как напарник лупит метлой устроившего гнездование на опорном столбе мага. – На демонов выше четвертого уровня ничего, кроме молитв, не действует. И, поймав мой ошарашенный взгляд, добавила: – В смысле, беги и молись, что тебя не сожрут. Какая все-таки позитивная у магов работенка. Оплошность наладчика оказалась мне на руку. Нужная поза, угроза раструбить на весь Холдон о некомпетентности работников конторы, и маги предложили головокружительную скидку. Сторговавшись еще и на рассрочку, я вручила аванс, проконтролировала работу магов и как бы невзначай показала кое-что из запасов бабки. – Вода. Предрассудки. Испортилось, – коротко охарактеризовал «товар» уставший маг. После такой-то рекламы остальные даже смотреть в сторону бабкиных запасов не стали. Я было опечалилась, но уже через пару минут маг вернулся и незаметно шепнул: – Беру мазь для регенерации и вон тот пузырек для жены, а вот эту гадость для тещи… Короче, прощались мы очень довольные знакомством друг с другом. Заперев калитку и улыбнувшись Холду, провожавшему меня пристальным взглядом, я мысленно пожелала бригадиру обратного долголетия, похлопала по карману, где в кои-то веки обретались талеры, и повела Рекса на прогулку. Вместе с котом мы заглянули в лавку мясника, пробежались по частному сектору, погоняли птиц, заблудились, так как сошли на незнакомую тропинку, и совершенно неожиданно вышли к детской площадке, где и повстречали двух несносных «ангелочков». – Киска! – воскликнул Марк, съезжая на ногах с горки. С турника спрыгнул его брат-близнец и протянул руку: – А можно погладить? И ведь знала же, что нельзя таскать ничего из леса, ну кроме дров, грибов и ягод. И тем не менее не смогла остаться равнодушной к надувшим губы детским моськам и жалостливому: – А мы потерялись! Короче, дура сердобольная, купилась. Стоило хотя бы мельком глянуть на себя со стороны, чтобы обнаружить цветную лапшу на ушах, свисавшую аж до плеч. По дороге в мой домик братья по очереди тискали Рекса и рассказывали душещипательную историю о том, как во время пряток их няня схватилась за сердце и упала без чувств. Пожилую женщину увезли лекари, а перепуганные мальчишки так и остались сидеть в кустах, наивно полагая, что игра еще не закончилась. Оглядываясь назад, я понимаю няню. Серьезно, тот, кто ляпнул, что дети – это цветы жизни, был бездетным мужиком. Дети – испытатели терпения, источники препятствий, которые приходится ежесекундно преодолевать. Дети – это завтрашние судьи своих несовершенных родителей, основные критики их слов и поступков. Дети – это сплошное «бдыщь!», «ой, разбил» и… обзываться можно? Девятилетние близнецы разнесли курятник, устроили потоп в доме, проредили петуху некогда шикарный черный хвост и напугали до нервной икоты рысь. И все это за каких-то неполных полчаса! – Вы обвиняетесь в похищении несовершеннолетних детей с целью шантажа крупного должностного лица. И ведь только поверила, что началась белая полоса прибыли, так нет, уже лежу лицом в пол, а по дому ходят стражи. – Что вы можете сказать в свое оправдание? Я красноречиво постучала лбом о доски пола. Дура. Семиликий, какая же я в общем-то дура. Рядом давился мясом Рекс. Подозреваю, что умником себя он тоже не считал. Доски тихо скрипнули, атмосфера неуловимо изменилась, и я кожей почувствовала появление начальства. Знаете, такой неприятный холодок, зуд и покалывание разом, а еще жгучее желание имитировать. Имитировать бурную деятельность. – Поднимите ее. Хочу допросить, – прозвучал приказ. – Да, господин. Чьи-то сильные руки легко оторвали меня от пола и, словно куль с мукой, шлепнули на деревянную табуретку. Я поморщилась, нашла взглядом Рекса, который таки проглотил вставший поперек горла кусок – правильно, не отдавать же захватчикам, – после чего быстро пересчитала количество неприятностей. Их обнаружилось аж четверо. Один торчал у разбитого окна, второй топтался за моей спиной, третий дежурил в коридоре, четвертым оказалось начальство. Что ж, точно могу сказать только одно – это не городская стража. Просто стражники щеголяли с огненными клинками на поясах, кичились яркой зеленой формой и благоухали пивом. В отличие от четверки, нагрянувшей в мою кухню. Эти ребята носили неброский серый цвет, да и в целом были какими-то незапоминающимися, ускользающими из памяти в ту же секунду, как я переводила взгляд на что-то другое. Одним словом – скользкие. Пока я разглядывала гостей, высокое начальство, а оно казалось высоким во всех смыслах, лениво выдвинуло стул из-за стола и опустилось напротив. – Ваше имя. – Итара Кэбот. – С какой целью вы похитили детей господина Заленваха? – О, поверьте мне, это не дети. – Я подалась вперед и доверительным шепотом сообщила: – Это маленькие разрушительные монстры. Брови начальника приподнялись, а губы дернулись в скептической улыбке. При этом он чуть приподнял голову, и я наконец заметила глубокую борозду шрама. Он начинался на левом виске и резко уходил вниз, прочертив линию по щеке, шее, и прятался за воротником серого свитера. Наверное, я слишком пристально таращилась на мужчину, потому что он дернулся и поднял руку, словно бессознательно пытался закрыть отметину. Одновременно с этим трое оставшихся подобрались, а сверху раздался полный отчаянья визг: – Тетя Итара! Тетя Итара! Последовавшие за этим мощный удар, треск половиц и глухой стон балок перекрытия заставили меня вздрогнуть. Я задрала голову и с чувством проорала: – Пацаны, хорош ломать мой дом! – Хорошо! – заорали близнецы в ответ, а следом что-то снова рухнуло и сломалось. По ощущениям, комод. Нет, как минимум крыша. Теперь уже даже загадочная четверка в задумчивости подняла головы. Медленно, но непреклонно сыпалась побелка с потолка. Сквозь грохот разрушений отчетливо слышались стоны бойцов, павших в неравной схватке с детской предприимчивостью. – А я говорила… – зловещим шепотом напомнила присутствующим. – Кто проверял второй этаж? – сухо уточнил начальник. – Дорн и… кажется, Элиф, – откликнулся тот, что дежурил у окна. – Ну все. Хана мужикам, – оптимистично заявила я. Наверху что-то оглушительно взорвалось, близнецы с радостным гиканьем кинулись по лестнице вниз, мужчины встрепенулись… ну а я злорадно улыбнулась, чуя возмездие. Будут знать, как вламываться в дом к одинокой девушке. Глава 11 Отец-молодец – Ва-а! – несся по коридорам боевой клич мальчишек. – Кх… – стенали балки перекрытия, продолжая осыпать присутствующих в кухне побелкой. – Ур-р-р! – тоскливо вклинился в этот хор мой желудок.