Это сбило меня с толку. Что значит «похоронен»? «О чем ты говоришь?» «Ребекке сказали, что она родила мертвого мальчика, что они позаботятся о том, чтобы похоронить его по-христиански, и ей лучше не знать, где могила». «Могила? Не так давно Сауль утверждал, что его кремировали… Нет, Голден, я подозреваю другое», — ответил я. И все ей рассказал. Она молчала несколько секунд, прежде чем ответить. «Я размышляла об этом последние несколько месяцев, но не хотелось верить, что такое возможно». «Видишь, и ты подозревала… Признайся, что такие мысли возникали у тебя и раньше». «Да, когда я прочитала про молодых самоубийц. Вот почему я хотела исследовать эту тему. У меня были подозрения, но я ничего тебе не сказала». «Я пришел к тому же выводу, поэтому сейчас мне понадобилась ты». «Ты знаешь, о чем просишь?» «Я в здравом уме, Голден. Но это ради Ребекки. Мы должны знать, что произошло на самом деле. Это единственный способ». Она насторожилась, и ее настороженность была вполне объяснима. «Поклянись, что это не ловушка, чтобы поймать меня». «За тобой никто не будет следить. Я не занимаюсь киберпреступлениями, меня не интересует, что ты делала в прошлом, если это не связано с нынешним уголовным расследованием, и я ни в чем тебя не подозреваю». «А мое нападение на инспектора?» «Судья пойдет на уступки, если ты согласишься сотрудничать. Ты же знаешь, что я не подам жалобу, даже если прокуратура будет настаивать». «А похищение несовершеннолетней?» «Именно поэтому нам понадобится Сауль». Последняя фраза висела без ответа больше минуты. Я начал опасаться, что Голден испугается моего предложения и это наша последняя виртуальная встреча. К счастью, через некоторое время на экране начали появляться буквы. «Я не собираюсь высовываться, я не могу так рисковать». Я успокоил ее, прежде чем она запаниковала. «Ты не нужна мне целиком, только часть», — настаивал я. Голден не торопилась с ответом. «Хорошо, но знай, я делаю это для БК». Я не понял. «БК?» «Да, БК, Бекка. Когда мы сменили личность, Ребекка сохранила свои инициалы: БK, Бекка, как мы называли ее дома. Так она расписывалась в письмах и так называла себя в интернете», — объяснила Голден. «Хорошо, тогда ради БК. Я скажу тебе, как мы это сделаем». Я дал ей подробные инструкции, как пользоваться набором для взятия домашнего анализа на ДНК. Я знал, что адвокат пошлет нас куда подальше с таким тестом, потому что цепочка не была застрахована, но меня интересовало одно: тест должен показать то, о чем я уже догадывался. Если мое подозрение окажется верным, мне будет легче убедить Голден провести более надежный забор анализа, который послужит доказательством в суде. Сауль к тому времени будет уже арестован. «Еще один вопрос: ты знала, что собиралась изучать Ребекка?» «Она могла бы изучать все, что угодно — возможно, что-то связанное с информатикой… Она любила историю, но не хотела заниматься тем же, что отец. Я сама отговаривала Бекку от этого всякий раз, когда размышляла над ее судьбой. Надо было исключить малейший шанс того, что они встретятся где-нибудь в профессиональной среде. Еще она говорила, что хотела бы работать с детьми, и, может быть, ей стоило бы изучать педагогику или психологию. Как видишь, типичный подросток: способностей много, а выбор сделать сложно. Тебе это чем-то помогло?» «Пока не знаю. Может быть. Мне нужно, чтобы ты сдала этот образец как можно скорее, Голден». «Хорошо, пойду тебе навстречу, прежде чем пожалею об этом». * * * В пятницу утром я уже передал образец доктору Геваре. — Четыре или пять часов, — пообещала она. — Я позвоню вам сразу, как только получу результаты. Я вернулся домой, то и дело поглядывая на часы. Во второй половине дня у меня был назначен логопед, и, чтобы хоть как-то убить время, я надел кроссовки и отправился на пробежку в сторону Оларизу. 63. Дворец правосудия 20 января 2017 года, пятница На обратном пути я бежал по Прадо, когда в кармашке на предплечье зазвонил новый мобильный. Это были Эстибалис и ее нетерпение. — Быстро беги во Дворец правосудия. Результаты готовы, — потребовала она. Я повиновался без возражений и прямо в рейтузах и худи явился в треугольное здание. Когда я вошел в кабинет доктора Гевары, там уже были Альба и Эстибалис. — Заместитель комиссара, доктор, инспектор… — поприветствовал я всю честну́ю компанию, стараясь перевести дыхание после пробежки. — Вам лучше присесть, инспектор Айяла, — сказала Альба серьезным тоном. Под глазами у нее темнели круги, которые наводили на мысль, что в последние ночи она плохо спала. Я почувствовал себя негодяем — ведь это я был виноват в ее непростой беременности. — Вы были правы, инспектор, — продолжала Альба. — Результаты анализов нас потрясли. Вам слово, доктор Гевара. — Я отправила три образца для определения ПЦР и могу сделать вывод на основе результатов, присланных мне из лаборатории. Видите ли, когда мы проводили тест на ДНК нерожденного сына Аны Белен Лианьо, я говорила, что для доказательств отцовства необходимо получить значение, равное или превышающее 99,73 процента. Так вот, в нашем случае нет ни малейших сомнений: Химена Товар — дочь Сауля, мало того, его внучка. С другой стороны, по матрилинейной линии образец ДНК Лурдес Переды также указывает на родство, хотя и не такое близкое. Иными словами, эта женщина, вероятнее всего, двоюродная бабушка Химены. — Значит, твоя теория верна, — обернулась ко мне Эстибалис. — Ребекка родила Химену, плод кровосмесительных отношений… — Изнасилования, — отрезала Альба неожиданно жестко. — Ей было тринадцать лет, по закону она еще не достигла возраста доверия; даже если б она пошла на подобные отношения добровольно, это считается сексуальным насилием. Тот факт, что преступник был авторитетной фигурой, такой как отец, добавляет еще несколько лет к верхней планке возможного приговора, вынесенного судьей. Я тоже был потрясен. Одно дело — строить гипотезы о том, что могло произойти в лоне этой странной семьи; и совсем другое дело — грязная правда, которую поведали гены, не оставляя места для сомнений. — Отец и тетя солгали Ребекке. Они уверяли, что ребенок родился мертвым и похоронен, — вслух размышлял я. — Сауль утверждал, что Сара Товар его кремировала. Все это ложь. — Девочка выжила, — вмешалась Эстибалис. — Осталось выяснить, как они ее прятали, кто держал ее у себя, что они собирались с ней делать дальше. Ребекка сбежала из дома через несколько дней после родов, и Сауль не знал о ее намерениях. — Думаю, за этим стояла Сара, — сказала Альба. — Она была сообщницей брата и наверняка собиралась воспитывать девочку сама. Но в итоге они без особого труда имитировали удочерение. Во всяком случае, мы должны допросить брата и сестру. Понадобятся также показания психиатра, который лечил Ребекку Товар. — Он их даст, — сказал я. — Инспектор Ланеро уже знает о причастности доктора Осорио. — Я позвоню судье Олано, сообщу о новом повороте дела и подпишу ордеры на арест. Позвоним в полицейский участок Сантандера, чтобы подготовить совместное задержание Сауля, — пообещала Альба. — Отлично, — согласилась Эстибалис: ей, как и мне, не терпелось закрыть тему Сауля Товара. — Напомню, что все это не имеет отношения к убийствам Аны Белен Лианьо и Хосе Хавьера Уэто. Мы по-прежнему полагаем, что Ребекка Товар жива, и это подтверждают показания свидетеля — ее тети. В этом случае ее мотивом может быть месть. Но у нас по-прежнему нет никаких доказательств, одни гипотезы. Убийцей действительно может быть Ребекка, однако вы не предоставили ни малейших свидетельств того, за кого она себя выдает. Не говоря уже о безобразной ошибке, допущенной в отношении одного из наших лучших агентов, Милан Мартинес, — подчеркнула Альба. — Позвольте сказать пару слов, — перебила нас доктор Гевара. — Да, слушаем вас. — Очень сожалею, что при визуальном осмотре тела Аны Белен Лианьо мы не нашли ни одной физической улики. После смерти нашего коллеги Андони Куэсты… в течение нескольких недель мы с инспектором Мугурусой много часов работали с теми уликами, которые удалось спасти. Очень жаль, когда человек гибнет напрасно. И все-таки кое-что мы нашли: на куртке Аны Белен обнаружилось несколько длинных темных волос. Я предположила, что волосы принадлежат самой жертве. Но семь из них имели корень, и я на всякий случай отправила их на анализ. Так вот: один из этих волос имеет совершенно другие генетические характеристики. Он принадлежит кому-то другому. — Отличная находка, доктор, — заметила Альба, усаживаясь в кресло.