Я просыпаюсь, дрожащая и вспотевшая, не имея представления, сколько времени провела будучи заточенной в этой яме. Здесь нет окон, чтобы дать мне подсказку, какое сейчас время дня. По пустоте в своем желудке, я понимаю, что провела здесь несколько часов. Перед тем, как проснуться, мне снился кошмар: день, который изменил мою жизнь. Уинстон был на мне сверху, душил. Он раз за разом повторял, что я не покину его, что все не кончено. Затем вдруг в моей руке оказался нож, и я без колебаний вонзила его ему в сердце. Я сажусь на койке, по моей коже бегут мурашки. Пялюсь на свои руки и не вижу их в темноте, но мне все еще кажется, что они покрыты кровью Уинстона. Сон был таким реальным, что в тот момент я действительно ощущала себя убийцей. Засовываю воспоминание о сне в дальний уголок памяти и напоминаю себе, что я невиновна, и что убийца ― Трэвис. Он действительно был здесь или мне это тоже приснилось? Вдруг я начинаю сомневаться в этом, так как мои кошмары и реальность переплелись в единое целое. Я измучена и дезориентирована и не буду удивлена, если окажется, что я все это придумала. Трясу головой. Не может быть. Он был здесь. Я все еще чувствую густой запах его одеколона в воздухе, а мой затылок все еще болит от удара о стену, когда он напал на меня. Но как я смогу доказать, что он был здесь и мучил меня? Может быть, не такая уж плохая идея мне быть запертой в этой яме. Это даст мне время подумать, составить план, который спасет мне жизнь. Он признался, что, в конце концов, убьет меня. Я бы думала намного лучше, если бы не была голодна и не испытывала такой сильной жажды. В попытке успокоить разум, я решаю считать до сотни, но, когда я добираюсь до сорока двух, дверь отпирают. Другой охранник, в этот раз женщина, приказывает мне следовать за ней. Но я остаюсь там, где есть, на койке. Я хочу выйти отсюда, но у меня есть план. ― Хочешь провести здесь еще пару часов? Она скрещивает руки на груди. ― Я плохо себя чувствую, ― говорю я достаточно громко, чтобы только она услышала. ― Мне нужно к доктору. Мне все равно по поводу угроз Трэвиса. Мне нужно с кем-то поговорить. Но не с охранником. Как мне кажется, они все работают на него. Охранница входит в комнату и хватает меня за руку, стаскивает с койки. Она пытается заставить меня встать, но я опускаюсь на пол. Щека, которую ударил Трэвис, касается холодного пола. Она ругается себе под нос, затем уходит, только чтобы вернуться несколько секунд спустя с другим охранником. Шепотом говорит ему что-то, что я не могу расслышать. Я подавляю желание поднять на них взгляд. Вместо этого, я закрываю глаза и жду, что будет дальше. Тихо вздыхаю от облегчения, когда они оба подхватывают меня под руки и поднимают на ноги. Они волокут меня в лазарет, где надо мной склоняется выглядящая доброй врач лет так пятидесяти. У нее очень красивые глаза, цвета неба, на осмотр которого мне теперь нужно разрешение. Она просит охранников подождать снаружи. Я обмякаю на стуле. Мне даже не нужно изображать слабость, потому что я ее действительно испытываю. Я давно не ела, а во рту все пересохло от жажды. Теперь я знаю, что сейчас утро, что значит, что я провела в яме довольно долго. Наверное, я должна быть благодарна, что не целые сутки. Может быть, Козлиная бородка пришел в чувство. ― В чем дело? ― спрашивает женщина. Звук ее голоса вызывает во мне желание заплакать. Она похожа на ту, кому не все равно. ― Я испытываю головокружение и мигрень. Мои слова слегка смазаны. Она приступает к работе и проверяет мои жизненные показатели. ― Твое кровяное давление слегка понижено. Когда ты в последний раз ела? Она аккуратно касается моего плеча рукой. ― Я не... не помню. Я пытаюсь сказать что-то еще, но к моему ужасу, на мои глаза наворачиваются слезы. Ее доброта застигла меня врасплох. Мне нужно рассказать ей, что произошло. Я могу больше не натолкнуться ни на кого, такого же, как она, того, кому есть дело. ― Я в опасности, ― выпаливаю я, слезы и сопли попадают мне в рот. ― Он собирается меня убить. Врач хмурится. ― Кто собирается убить тебя? Я бросаю взгляд на охранников снаружи. Сейчас там только один, он стоит ко мне спиной. Это мой шанс. ― Я здесь за убийство Уинстона Слейда, но я невиновна. Настоящий убийца ― его брат, теперь хочет убить меня. Он был в яме вместе со мной. Я хватаю воздух. ― Его зовут Трэвис Слейд. Он очень опасен. Если я стану следующей жертвой Трэвиса, мне нужно, чтобы кто-то знал. Я не позволю ему легко избежать ответственности за мое убийство. ― Вы должны помочь мне. Пожалуйста. Я зарываюсь пальцами в волосы. Врач садится за стол. Она долго молчит, бросает взгляд на охранника снаружи. Сейчас тот развернулся и наблюдает за мной через стекло. Он слышал, что я сказала врачу? Я сомневаюсь в этом. Если бы слышал, то был бы уже тут. Врач, наконец, наклоняется вперед, между ее бровей залегает морщинка. ― Ты прошлой ночью хорошо спала? У меня падает сердце. Она мне не верит. Думает, что я сошла с ума. ― Я это не придумала. Я действительно невиновна. И я в опасности. Если вы мне не поможете, Трэвис убьет меня в тюрьме. Дело в том, что даже мне мои слова кажутся безумными. ― Дженна, в этой тюрьме повсюду установлены камеры. Никто не может войти, не будучи замеченным. ― Только если не получит помощь изнутри, ― говорю я, пытаясь оставаться спокойной. Она скрещивает ноги и с сочувствием мне улыбается. ― Жизнь в тюрьме непроста. Сложно смириться с потерей свободы. Первые несколько недель самые сложные. ― Вы думаете, что я все придумываю? ― сложно не повысить голос. ― Думаете, что я сошла с ума? Она качает головой. ― Ты не сошла с ума. Но тебе нужно поспать и хорошо отдохнуть. И как только ты поешь, то почувствуешь себя лучше. Ланч скоро подадут. Я громко смеюсь, мой смех привлекает внимание охранника снаружи. ― Вы одна из его людей? Охранник заглядывает в двери. ― Все в порядке? Он смотрит на меня, прищурив глаза. ― Нет, ― отвечаю я, не давая врачу ответить. ― Ничего не в порядке. С этими словами, я нахожу в себе силы встать, подойти к нему. ― Теперь я в порядке. Отведи меня в мою камеру. Вскоре после моего возвращения в камеру приносят ланч. Но сейчас нас здесь всего трое. Джуди нет. К счастью, Козлиная бородка тоже не появляется. Когда Латиша садится поесть, она сообщает мне, что Джужи перевели в другую камеру. И вместо ответа, я беру свою еду и встаю с ней посреди камеры, чувствуя себя сломленной и беспомощной, но еще и испытывая облегчение, что Джуди здесь больше нет. ― Теперь коек хватает, ― говорит Арлин, жуя с открытым ртом. ― Ты можешь занять ее постель. Должна сказать, что удивлена, что они обе добры ко мне, когда всего пару часов назад смеялись, когда Джуди сделала мне подножку. Не говоря ни слова, я сажусь на пустую койку и быстро съедаю свою еду, пока с ней ничего не произошло. В этот раз, никто на меня не нападает. После ланча, мы получаем разрешение час погулять во дворе и подышать свежим воздухом. Я не могу никому доверять, так что держусь особняком. Нахожу лавочку не так далеко от забора и сажусь, пока другие заключенные отмечают свою временную свободу. Издалека, я замечаю Джуди. Наши взгляды пересекаются, и она показывает мне средний палец. Хоть меня изнутри обжигает ярость, мне удается не реагировать. Я не ввяжусь в еще одну драку. Я не дам им причины снова отправить меня в яму.