— Он обнаружил наше место, но мне кажется, что пока этот суприм не найдёт средства для сбережения ног от здешней хищной растительности, подобных тем, какими пользуетесь вы, он нам не очень опасен. «Лю, ты дурак?», — едва не вырвалось у девочки. Она даже думать не хотела, что было бы, попади камень ей в голову, в лицо. Света просто упала бы на мох, потеряв сознание, или просто от боли. И ей совсем не казалось, что куртка и брюки — достаточная защита от мха. Света была уверена, что упади она на этот красивый и мягкий мох, встать ей уже не пришлось бы. В общем, она, то и дело оглядываясь, побежала прочь от моховой поляны, через проспект к развалинам, а сама, потирая ушибленное камнем место, обиженно думала, что не так уж Лю и глазаст, раз не увидел эту чокнутую до тех пор, пока она не стала швырять камни. И что ей даже с ним нужно быть настороже. Она побежала вдоль проспекта, внимательно глядя, нет ли у обочин мохнатых «столбов»-марабу. Так и есть. Один такой притаился у перекрёстка. А Лю его не заметил. Девочка заметно отклонилась, чтобы оббежать его. — Медузы, — говорит Лю, — четыре в стороне конструкции. Света видела трёх, что летали над зданием СКК, но они далеко, высоко в небе. Солнце — не их время. Девочка чуть успокоилась. Всё время, что она бежала, ей приходилось озираться, она боялась, что Аглая может бежать сзади: пока не кончились моховые поляны, долбанутой было где спрятаться. А тут, между густыми зарослями парка Победы и громадой СКК, было большое открытое пространство. Тут Аглая не смогла бы подкрасться незамеченной. Было жарко, пот заливал лицо, руки так вспотели, что на сухой и гладкой палке от пальцев оставались чёрные следы, но Света почти не снижала темпа. И причина этой поспешности была одна: убраться подальше от Аглаи. Возможно, девочке придется искать себе новое место. Надо попросить об этом Лю, пусть поглядывает по сторонам. Глава 35 Дерево. Проспект Гагарина закончился перекрёстком с Кузнецовской улицей. Закончился он большим завалом. Кучей битого кирпича высотой с двухэтажный дом. А куча, вернее, каменистый холм, заросла чёрным кустарником и вполне себе обычным лопухом. — Опасности не вижу, — произнёс Лю, — хотите обойти завал? Справа от вас большая открытая местность. Но Светлане захотелось взобраться на этот холм, чтобы сверху посмотреть дорогу. — Нет, полезу вверх, — она подумала о том, что уже не первый раз отвергает предложения Любопытного. С одной стороны, девочка боялась, что он обидится, а с другой была даже горда собой: она чувствовала себя взрослой и самостоятельной. Девочка полезла на вершину холма и прямо на первых шагах чуть не поплатилась за свою самостоятельность. В последний момент она увидала небольшую жабу под лопухами. Едва не поставила перед мордой животного ногу, жаба уже даже на лапки передние приподнялась, глаза, тупые, ничего не выражавшие, смотрели на приближающийся к ней ботинок. Но, слава Богу, девочка заметила её и отпрянула назад. — Ишь ты, — сказал Светлана зло, — сидишь, зараза, притаилась. «А глазастый Лю её, конечно, не увидел, — да, ей всё-таки нужно было на себя полагаться больше, чем на него. — Случись что, умирать-то тут придётся не ему». Но девочка всё равно решила залезть на этот холм, она просто обошла эту жабу справа, чуть поднялась выше и… Опять едва не наступила другую жабу. Которая опять пряталась под лопухом. — Эта местность ими изобилует, — заметил Лю. — Вы, Светлана-Света, всё ещё не рассматриваете смены направления? А вот эта его фраза почему-то девочку разозлила. Умник Лю считал, что он прав, а она нет. Видимо, поэтому Светлана демонстративно ткнула палкой притаившуюся жабу, собираясь согнать её с места и пройти дальше. Конечно же, жаба сразу плюнула в ответ, бесцветная слюна животного попала на палку. А Света ещё раз ткнула её, и ещё, и всё это глупое поведение Любопытный, конечно, видел, но благоразумно не комментировал. Либо у жаб было плохое зрение, либо девочке везло, но вся ядовитая слюна попадала только на палку, а Свете наконец эта забава поднадоела, и она, изловчившись, поддела жабу палкой и откинула её в сторону. Удовлетворившись этой победой, девочка полезла дальше наверх. А Любопытный продолжал молчать. «Ну фиг с ним». Этот холм из ломаного бетона и битого кирпича, поросший всякой растительностью, был прекрасным обиталищем для всяких мелких гадов, что жили в щелях повсюду. И те две жабы, которых она тут нашла, были не единственными. Теперь Светлана поднималась вверх осторожнее, и до того, как взошла на гребень холма, обнаружила ещё одну жабу. И эту жабу, уже из какой-то глупой бравады, она тоже тыкала палкой и тоже отбрасывала с пути. Просто хотела показать Лю, что она была права, когда не стала обходить холм, а полезла через него, и что какие-то жабы ей вовсе не помеха. И добралась до самого верха. А там, на самом верху холма, девочка замерла. Её поразило увиденное. За холмом, насколько хватало глаз, тянулись развалины, плоские бугры, переломанные куски бетона, кучи битого камня, тянулись и тянулись вдаль, и надо всей этой серой и белой от яркого солнца разрухой темным пятном возвышалось очень широкое и на вид даже приземистое, кряжистое дерево с ярко-красной кроной. Дерево впечатляло даже с большого расстояния. Оно было величественно и колоритно. — Дуб, — сказал девочка восхищённо, ну а что же это могло ещё быть, как не дуб. Она хотела услышать комментарий по этому поводу от Любопытного, а тот с присущей ему бесстрастностью и говорит: — Вам следует уходить отсюда с максимальной для вас скоростью. — Что? — не сразу поняла Света. — Уходить? — Вам следует уходить отсюда в обратном от нашего предыдущего направлении. И при всей возможной для вас скорости, — вот теперь показалось, что даже он, вечно спокойный её голос, взволнован. И она поняла, почему. Мелькая среди холмов и обломков, то тут, то там, то и дело показывались странные животные. Казалось, что всё вздыбленное пространство не представляет для их движения никакого затруднения. Кучи битого кирпича они, благодаря своим четырём конечностям, преодолевали очень и очень легко, так легко, что Свете становилось страшно, ведь двигались-то они именно к ней. — Вам следует начать движение и развить максимальную для вас скорость, — продолжал бубнить Лю. Но Светлане уже не нужно было ничего говорить, она полетела вниз, позабыв про жаб и про возможность попасть ногой в яму. Через репейники и лопухи она неслась с холма прочь, большими шагами. Не упала, не наступила на жабу, соскочила на ровную поверхность и полетела обратно, к своему двадцать восьмому дому, к депошке, к своей жабе. Она надеялась, что Аглая уже ушла куда-нибудь. Взяв хорошую скорость, девочка обернулась на мгновение, твари уже спускались с холма. Она, кажется, узнала их… Кажется, поняла, кто это… Света ещё не успела даже удивиться, как услышала слова Лю: — Боюсь, что ваше положение становится критичным, две особи преследуют вас слева. Девочка послушно взглянула налево, так и есть, бегут ей наперерез. И да, теперь она точно знала, что это за твари, это были мальчики. Точно такие же мальчики, как те, что висели, в виде растерзанных туш, на заборе напротив депошки. Мальчики! Серые, быстрые, ловко бегающие на четырёх конечностях. Те, что бежали слева, быстро настигали её, они были точно такими же, как и те, что бежали за ней следом. Одного взгляда ей было достаточно, чтобы понять одну очень неприятную для себя вещь — эти серые твари бегали быстрее, чем она. Мальчики длинными, быстрыми прыжками неслись, чуть зависая в воздухе в прыжке, бежали к девочке под небольшим углом, догоняли слева, всё сокращая и сокращая расстояние. Сильные, очень сильные и быстрые. — Желательно ещё увеличить скорость вашего перемещения, — говорил Любопытный. — Они вас догоняют. «Ну, он точно дурак!», — девочка уже выкладывалась, как на спринте. Быстрее она могла побежать, только скинув рюкзак, мешковатую одежду, тяжёлые ботинки и бросив палку. Гортанно и мерзко заорал марабу, вдруг из столба превратившийся в птицу. Девочка даже испугаться не успела, как птица, захлопав крыльями для ускорения, быстро кинулась прочь, видно, увидала стаю мальчиков, что бежали за Светой. А Света сейчас думала не о мерзкой птице, не до неё было, ей нужно было пробежать триста-четыреста метров до того места, где начинается поляна мха. Эти серые твари не должны бегать по мху, мох для девочки был укрытием. Надо добежать до первых лужаек мха, что начинались сразу, когда заканчивалась ограда парка. Или придётся сворачивать направо, в тёмную и густую зелень Парка Победы. Нужно просто добежать до любого проёма в красивом заборе, что огораживал парк. А пока она изо всех сил топала ботинками по разбитому асфальту, задыхаясь от жуткой жары под курткой, прикидывала, как ей сбросить рюкзак так, чтобы не снизить скорости, и глазами искала дыру в заборе. Быстрее, быстрее, быстрее… Жара такая, что всё уже плыло перед ней, было смазанным, а дыр в заборе нет, она уже слышит шлепки лап за своей спиной, слышит жаркое быстрое дыхание, до мха ещё двести метров, а дыр в заборе нет, ровная полоса его тянется и тянется… Но ведь тут был проход… — Одна из особей у вас за спиной уже близко, — констатирует Лю, — возможно, он попробует вас остановить, пришло время использовать своё оружие. «Использовать своё оружие… Своё оружие… Как?». Света почти сразу остановилась, затормозила так, что подошва проскребла по асфальту, и, быстро перехватив палку двумя руками и повернувшись к преследователю, занесла её. Она ни о чём не думала и почти не боялась, она просто хотела врезать этому синему мальчику, что был уже всего в пяти метрах от неё. А глаза у него были большие и серые, яркие, он, кажется, был рад, что догнал девочку, он летел к ней возбуждённый и довольный. Быстрые лапы-руки несли его тонкое худое тело… О Господи! Его рот! Пасть, конечно, пасть, а не рот. Тонкие губы, а за ними — жёлтые, кривые, длинные шипы-иглы. Ужас! По тем двум, что висели на заборе, девочка никогда бы не подумала бы, что они… настолько страшные. «Нефига он не веган». И этот… мальчик, с зубами, от вида которых становилось дурно, летел к ней с оскаленной пастью и уже собирался прыгнуть, уже группировался для этого. И Светлана от страха, от злости, с размаху, ударила наотмашь ему навстречу. Справа налево. Надеясь попасть этому уродцу по его круглой голове, по зубастой морде. Удар был весьма сильный… Жаль, что он только рассёк воздух, хитрая серая тварь просто прижалась к земле, поднырнула под палку, вся сила оказалась вложенной в рассечение воздуха. Девочку даже занесло вслед за движением её оружия. А ловкий мальчик подпрыгнул вверх и кинулся к ней. Света отпрянула, видя краем глаза, что ещё один такой же летит к ней. Нужно было спешить, и она ударила ближайшего ещё раз. И на этот раз удар получился ещё хуже. Этот гад, весь такой ловкий и быстрый, просто поймал её палку белой ладошкой. Поймал и дёрнул её на себя. Сильно дёрнул, так, что Светлана едва не выпустила своё оружие из рук. И девочке показалось, что эта тварь с зубами-шипами ещё и улыбалась ей при этом. Поймала палку за самый конец и от ловкости своей расцвела: на, мол, смотри, каков я. И тут же его детское лицо перекосило. Только что скалил зубы, и вдруг… Ужас мелькнул в его глазах. Ужас! Он выпустил палку, схватил свою руку и вдруг подпрыгнул, перевернулся в воздухе, мальчик был адски ловкий, но тут он упал на землю и стал подвывать, баюкая свою руку. Потом вскочил, снова подпрыгнул, упал, покатился по земле, при этом пронзительно вереща и прижимая к себе руку. Света, не отрываясь, смотрела на всё это, позабыв про остальных мальчиков. К её счастью, они тоже про неё позабыли, они уже прибежали, но с опаской останавливались, садились по-кошачьи чуть поодаль и с интересом наблюдали за выкрутасами сородича. — Светлана-Света, вам лучше уходить, — донеслось до девочки, — они, наверное, уже не решатся преследовать вас. Да-да, верно-верно… Девочка стала спиной назад отходить, держа свою палку двумя руками, как копьё. А тварь всё визжала и крутилась на земле, видно, боль в лапе не собиралась утихать. Отойдя метров на тридцать, Светлана повернулась и побежала, снова как следует вкладываясь; теперь она уже не искала глазами проход в парк, не собиралась сбрасывать рюкзак, теперь ей нужно было добежать до мха. Добежать до спасительных моховых полян. — Лю, а Аглаи там не видно? — на ходу спрашивала она. Да, и про эту опасность, от которой у девочки ещё болела грудь под горлом, не стоило забывать. — Я не вижу ни её, ни признаков ей присутствия, — отвечал Любопытный. И вот он, долгожданный мох, первая лужайка, а за ней целое серебристое озеро, тянущееся вдоль проспекта, только тут она остановилась. Обернулась. Мальчики так и торчали там, вдалеке; разглядеть, что они там делали, было невозможно. Она перешла на шаг, тут нужно быть осторожной. Впрочем, Светлана оглядела свою палку: острый её конец был… Нет, не влажный, скорее, он был жирный. — Я думаю, что вы не зря своим орудием передвигали жаб, судя по всему, вы испачкали палку в токсин, что выделяют их железы. Это и привело к такому неожиданному эффекту. То существо, которое было поражено этим токсином, своими звуками и движениями предостерегло всех своих сородичей от контактов с вами. Да, наверное, так оно и было. Света опустила палку: главное теперь самой за тёмный конец впопыхах случайно не схватиться. Оглядываясь на каждом шагу — уж больно не хотелось ей теперь получить ещё и по голове камнем — она прошла до самой депошки. Никого, кроме пары стай больших крыс да одиноко висящей вдалеке медузы, она не увидела. Но случай с мальчиками её напугал. Оказывается, она недостаточно быстра, чтобы в этих снах чувствовать себя в безопасности. Тут мало быть быстрой. Мало. Забравшись в укрытие, она заперла на запор железную дверь. Она боялась, что Аглая найдёт себе обувь. Впрочем, какой смысл иметь железную дверь с крепким засовом, если тут в доме есть огромные окна без решёток. Девочка скинула рюкзак и подошла к окну. Приподняла пластину жалюзи. Никого, жара, солнце. На заборе висят чёрные останки. Вот теперь Светлане совсем не жалко их, пусть Аглая хоть весь забор ими завешает. Она вспомнила оскал того мальчика, что догнал её, и поёжилась. Поёжилась и почувствовала жажду. Ну а что, так бежать на жаре и в верхней одежде — ничего удивительного. Светлана полезла в рюкзак, думая о том, можно ли использовать палку с жабьим жиром против Аглаи. Наверное, она взбесится от этого. Но, размышляя об этом, девочка пришла к выводу, что если столкнётся с чокнутой, то применит палку, если делать будет нечего. Она достала бутылку фанты. Аккуратно и медленно отвернула крышку, чтобы сладкая жидкость из распухшей бутылки не залила всё вокруг. Потом пила, пила, пила — ну и что, что фанта была почти горячей, ничего холодного ведь тут не найти. А когда остановилась, чтобы сделать перерыв между глотками, вспомнила про Любопытного, давненько его не было слышно: — Лю-у… Раньше Любопытный отвечал секунд через десять после вопроса, теперь, когда девочка сходила за Черту и принесла пыль для периметра, уже через три-четыре секунды. Светлана подождала секунд пятнадцать и повторила: — Лю… Но и на этот раз никто не ответил ей. Она сделала ещё пару больших глотков, ей хотелось есть. Закрыла бутылку, спрятала её в рюкзак и… услышала шорох сверху. Она подняла глаза к потолку и застыла. Шорох-не шорох, в общем, кто-то ходил по крыше депошки. Делая длинные шаги, как будто крался, как будто не хотел шуметь. И шагал он прямо, прямо над ней. Ну а кто это мог быть? Уж точно не птица. В помещении было жарко, душно, Света была одета в куртку, но по спине её пополз холодок. Никакая это была не птица. Точно не птица. Она подтянула к себе палку, стараясь не шуметь. «Какой дурак проделал в стенах такие огромные окна? Как мне их теперь защищать?». Она прислушивалась и сейчас ничего не слышала, тот, кто ходил по крыше, затих. Ну и кто это мог быть, кроме долбанутой? Что делать? Что делать? Она лезет в карман. Нож! Достаёт его — да какой это нож? Он в нераскрытом состоянии укладывается в её ладошку. И лезвие болтается. Смешно говорить. Палка! Но Аглая сильнее, она сможет отобрать её. Попробуй жабьим концом ещё попади по этой чокнутой. И снова шаги по крыше. «Мамочки!» Она опять глядит в потолок. Девочка судорожно лезет в рюкзак, но там пустые бутылки, резиновые перчатки, узелок с монетками… Ничего, что может ей помочь. Разве что… Коробочка жестяная. Фикус! Точно. Света раскрывает коробку. Да, он придаст ей сил и быстроты. Она достаёт большой лист растения. О, он, кажется, чуть-чуть подвял. Уже не такой тугой, как тот, которым она пользовалась в прошлый раз. Света начинает быстро скидывать с себя одежду. Куртка, ботинки, штаны, майка — всё летит на пол. Сок фикуса жирный, он напоминает ей по ощущениям детское масло, но это только сначала, а потом, когда кожа впитывает сок, на ней появляется ментоловая свежесть, именно этот «ментол» и придавал ей ощущение лёгкой невесомости, быстроты и силы. Всё, всё до чего могли дотянуться руки, всё было смазано жирным соком удивительного растения. Девочка сразу почувствовала себя лучше, уже и жара не так доставала, и страх, что точил её изнутри, поутих. Девочка уже не надеялась сегодня услыхать так нужный ей голос, она оделась, взяла в руки палку, закинула за плечи рюкзак — вдруг придётся быстренько уходить отсюда — и присела у окна, выглядывала на улицу через жалюзи, потом разглядывала свои синие пальцы. Да, с фикусом ей было заметно легче. Вот только теперь ей очень хотелось есть. Она стала смотреть на потолок и ждать, что будет дальше, в принципе она сейчас даже готова была… подраться с Аглаей. Глава 36 — Света-а… «Господи, я, что, зря потратила листок фикуса?». Девочка открывает глаза. — Света, ты опять вся грязная, — замечает Колька. Он пальцем водит по синей руке старшей сестры. — Вы умылись? — строго спрашивает она. — Умылись! — с вызовом кричит ей в лицо братец. — И зубы почистили! — добавляет Максим.