- Здесь же через месяц. - Вы с ума сошли! Я столько не протяну, я же женщина, белая, – шептала я. - А выглядите, как местная. У нас инструкции. До встречи. Удачи. Он сел в подошедший вагон и пропал из вида. Как бы я хотела сесть в тот же вагон и через полчаса за один динар или полдоллара оказаться в Тунисе, а оттуда на самолёт – и в Париж, а потом в Москву! Я вздохнула и пошла в конец улицы Седьмого Ноября, по правой стороне, не переходя железнодорожных путей. Увидев площадь, в центре которой расположена скульптура голубей и цветов жасмина, повернула налево и по петляющей узкой улочке, устремляющейся вверх, пошла в Сэр Саид. - Где ты была?! – напустился на меня Саид. - Отошла в лавку с косметикой, а вернулась – тебя нет. А потом петляла по городу и заблудилась. Зато нашла хамам. Представляешь? Хамам! - Тоже мне, чудо. И зачем тебе косметика? - Я же женщина! И ещё купила арома-лампу, - сказала я, доставая покупку, - в сундуке твоей тёти я видела арома-масла, можем зажечь вечером. Тут чуть не всхлипнула, едва себя не выдав. - А косметика-то где? – уже спокойно спросил Саид. - Не купила, дорого. Где мои 500 динаров? Месяц уже прошёл. Саид молча достал кошелёк и отсчитал мне зарплату. Я взяла и заплакала. - Ты чего? - Не знаю. Устала. Он обнял меня и прижал, утешая. Так мы просидели довольно долго, а потом перенесли утешения в постель… Я получила набор косметики 13 августа, в День Женщин. - Это тебе, - коротко сказал Саид, протягивая красивый пакет. Я заглянула. Набор теней, тушь, помада, духи, пудра, да ещё красивая заколка для волос. Я обняла и поцеловала Саида. - Спасибо. Это в честь чего? - Ну, ты даёшь. Сегодня твой день. День женщин. Я даже отпущу тебя в хамам. Кстати, это для хамама – и он протянул мне ещё пакет, в котором была простыня и деревянные сланцы, губка и кусок мыла ручной работы, а ещё шампунь. В Тунисе привычное нам 8 Марта празднуют 13 августа. Женщинам дарят подарки и чествуют их как хранительниц семейного очага. В этот день празднуется независимость женщин и признание их вклада в развитие нации. То-то он накануне уселся у радио послушать президента, какие дополнительные права женщины ещё получат в качестве подарка от главы государства. И то верно: мужики существа полигамные, а женщина фундамент дома и общества. - Сегодня общенациональный выходной, - сообщил он. - Не будешь писать? - Нет. Буду тебя кормить. Давно не растапливал табуну, Идём, я буду готовить, а ты меня вдохновлять. Мы вышли во двор. Саид закинул дрова в печь табуну, которую я обозвала вначале тандыром, и которая напоминает по строению высокий сужающийся кверху конус. Он зажёг дрова прямо в ней и обернулся ко мне. - Приготовим лепёшки с хариссой и брошет. 2.8. Оказалось, что харисса – это просто соус, приготовленный в виде пасты из оливкового масла и красного перца с чесноком, тмином или петрушкой, давленными в ступке. Подаётся харисса практически ко всем блюдам как приправа. Саид дал мне все ингредиенты, и я села к столу, чтобы их порезать и потолочь, а потом смешать и вылить в соусник. Он пока занялся мясом для брошета – шашлыка, приготовленного из очень маленьких кусочков говядины. Он быстро порезал небольшой кусок говядины и замариновал в миске. Затем он замесил тесто. То, как он это делал, убедило меня в том, что это дело точно не для слабых женских рук. Потом быстро нанизал кусочки мяса на крошечные шампуры с крючками и подвесил на специальную стойку. Пока он раскатывал тесто и формировал из него лепёшки, дрова в печи прогорели. - Отойди, обожжёшься, - коротко сказал Саид. Откинув крышку с печи и выпустив жар, он осторожно поместил внутрь лепёшки, прилепив их резкими размашистыми движениями к стенкам табуны. Потом поставил внутрь стойку с подвешенными вертикально шашлычками и снова накрыл крышкой, отряхнув руки. - Ну вот, теперь можем накрывать на стол. - Харисса готова, - сказала я. - Неплохо, - вынес он вердикт, сунув в миску и облизнув палец. Мы принесли из дома стаканы и маленькие рюмки, тарелки, порезали перец и насыпали оливок. Саид поставил на стол две бутылки. - Что это? - Тибарин и буха. - Э-э? - Ликёр из фиников и водка на основе фиников и инжира. Но тебе придётся их запивать. Тащи апельсины. Саид сделал апельсиновый сок и вынес мусор, я вытерла со стола. Наконец, он откинул крышку с раскалённого кувшина-печки и, надев рукавицу, вытащил оттуда шашлык, а потом и лепёшки, осторожно складывая их на блюдо. Мы сели за стол. Обмакивая кусочки лепёшки в соус, мы заедали ими кусочки ароматного мяса. Тибарин оказался божественно сладким, и удивительно приятным и мягким на вкус, но развезло меня с него, как Саида с водки, хоть мы и честно запивали их соком. - Очень вкусно! – воскликнула я, сыто отваливаясь от стола. Саид пересел ближе ко мне и поцеловал. - Ты вкуснее. Бросив всё на столе, мы в спешке покинули двор. Глубокой ночью, когда Саид крепко спал на моей груди, я плакала пьяными слезами, вспоминая то, что он пробормотал, засыпая. «Я люблю тебя…» Утром я всё прибрала, и следов этой ночи не осталось. В последнее воскресенье августа я снова пришла в кафе на циновках за чаем с орешками, но никто не пришёл, а я снова получила нагоняй от Саида. А в первое воскресенье сентября моя бело-голубая идиллия закончилась. - Меня приняли! Приняли, Марьям! Я еду в Тунис, в академию! Саид отбросил большой почтовый конверт в сторону и подхватил меня на руки, закружив. - Поздравляю, – сказала я, отнюдь не разделяя его радости. Он поставил меня на землю. - Э-э. Вот именно! «Э-э!» - передразнила я про себя. - Когда ты уезжаешь? – тихо спросила я, сдерживая ярость. - Послезавтра. Послушай, Марьям, я говорил с отцом. Твоего отца правда, похоронили в миссии, но о тебе никто ничего не знает. И он не знает, чем тебе помочь. Он сказал мне… - Велел сдать меня в полицию или просто бросить? – горько спросила я. - Ты же знала, что мы не сможем быть вместе, - сник парень, - ты старше меня и не девственница. Моя семья никогда не примет тебя. Как будто я замуж за него собралась! Щенок! Но выживать как-то надо? - Ты прав. Но и тут я не могу остаться. - Да, в этот дом переедет моя другая сестра. Она потеряла мужа, и её сын болеет. Здесь ей будет хорошо, тем более, что Азиз, мой друг, сможет за ней тут присматривать, да и отец сможет её навещать, тут ведь недалеко до Туниса. У парня был тяжёлый разговор с отцом, это уж точно. Я опустила голову и набрала воздуха побольше. - Марьям! - Послушай, Саид, а ты можешь мне сделать прощальный подарок? - Подарок? – насторожился он. - Да. Ты говорил, что у твоего отца таксопарк. - Верно. - А ты не мог бы подарить мне машину? Хоть самую завалящую, самую старую? А? – и я захлопала накрашенными глазками. - Ну, - Саид внимательно посмотрел на меня, - и куда ты поедешь? - Послушай, выехать из страны я не могу, у меня нет документов. Замуж за тебя я тоже не могу выйти, твоя семья против. Значит, мне придётся остаться здесь. В машине я хоть ночевать смогу, пока не найду новый дом и работу. И потом, не можешь же ты просто выбросить меня на улицу? Ты же мужчина! Я опутывала его льстивыми речами, и он наконец снова позвонил отцу.