Я дернулся, и Сверри как следует меня ударил. — Кто ты? — вопросил Свен. — Я всегда думал, что его зовут Осберт, — заметил Сверри. — Это он тебе так сказал? — Мне отдали его, господин, на этом самом месте, и он сказал, что его зовут Осберт. Услышав это, Свен улыбнулся. Он спешился, подошел поближе и наклонился, чтобы заглянуть мне в лицо. — Так, значит, ты получил его здесь? — спросил он Сверри. — И от кого же? — Король Гутред отдал мне его, господин. В этот момент Свен меня узнал, и его одноглазое лицо исказило странное выражение, в котором смешались триумф и ненависть. Он ударил меня по лицу, ударил так сильно, что у меня мгновенно помутилось в голове, и я упал на бок. — Это Утред! — торжествующе заявил он. — Его зовут Утред! — Господин! — Сверри встал надо мной, чтобы защитить. Но сделал он это вовсе не из человеколюбия, а потому, что почуял внезапную прибыль. — Он мой, — сказал Свен, и его длинный меч с шуршанием покинул выстланные овчиной ножны. — Этот человек мой, господин, но станет твоим, если ты пожелаешь его купить, — ответил Сверри почтительно, но твердо. — Чтобы его заполучить, я убью тебя, Сверри, и всех твоих людей, — отозвался Свен. — Поэтому ценой Утреда будет твоя жизнь. Поняв, что спорить бесполезно, Сверри поклонился, выпустил из руки конец цепи, прикрепленной к моему ошейнику, и шагнул назад. Я подхватил эту цепь и попытался хлестнуть Свена ее свободным концом. Она просвистела рядом с моим врагом, заставив его податься назад, и тогда я побежал. Из-за скованных ног я отчаянно хромал, и у меня была единственная возможность — бежать к реке. Я, спотыкаясь, проковылял вперед, сквозь небольшие волны, и повернулся, готовый пустить в ход цепь — другого оружия у меня не было. И тут понял, что я покойник, потому что всадники Свена скакали следом. Я попятился, заходя глубже в воду. «Уж лучше утонуть, — подумал я, — чем страдать под пытками Свена». И тут всадники остановились. Свен протиснулся мимо них, а потом и он замер. Я стоял по грудь в воде, неуклюже держа в руке цепь и приготовившись опрокинуться спиной вперед в реку, чтобы принять смерть, когда Свен внезапно шагнул прочь. Потом он сделал еще один шаг, повернулся и побежал к своему коню. На его лице был написан страх, и я рискнул обернуться, чтобы посмотреть, что же его так напугало. Из моря, подгоняемый множеством гребцов (они сидели в два ряда) и быстро нарастающим приливом, двигался к берегу красный корабль. Глава шестая Красный корабль был уже совсем близко. Нос его венчала чернозубая драконья голова. На палубе было полно вооруженных людей в кольчугах и шлемах. Судно все приближалось, окруженное бурей звуков: плеском весел, криками воинов, шипением белой пены, бурлящей у высокого носа корабля. Мне пришлось качнуться в сторону, чтобы уклониться: красный корабль не сбавил ход даже у берега. Весла взметнулись последний раз, нос судна заскрипел по песку; голова дракона высоко вскинулась, когда громадный киль корабля врезался в берег под гром разлетающейся во все стороны гальки. Надо мной навис темный корпус, потом весло ударило меня в спину и швырнуло в волны… А когда я ухитрился, шатаясь, привстать, то увидел, что корабль, содрогнувшись, остановился, и с его носа спрыгнула дюжина облаченных в кольчуги людей со щитами, вооруженных копьями, мечами и топорами. Те, кто первыми оказались на берегу, издали громкий вызывающий рев, а гребцы тем временем бросали весла, хватали оружие и следовали за товарищами. Это был не торговый корабль, это были викинги, явившиеся убивать. Свен бросился наутек. Он взобрался в седло и помчался через солончаки, в то время как шестеро его людей, оказавшиеся куда храбрее своего господина, поскакали навстречу викингам. Но те быстро уложили коней топорами, а спешившихся воинов прирезали на берегу. Их кровь хлынула в реку, туда, где я застыл с разинутым от изумления ртом, с трудом веря своим глазам. Сверри стоял на коленях, широко раскинув в стороны руки, чтобы показать, что он безоружен. Хозяин красного корабля, воин в великолепном шлеме, увенчанном орлиными крыльями, повел своих людей на тропу, ведущую через солончаки к зданию монастыря. Он оставил полдюжины воинов на берегу; один из них был настоящим гигантом, высоким, как дерево, и широким, как бочка, с громадным боевым топором, запятнанным кровью. Гигант стащил с головы шлем и ухмыльнулся мне. Он что-то сказал, но я не расслышал. Я просто недоверчиво таращился на него, и он ухмыльнулся еще шире. Это был Стеапа. Стеапа Снотор, что означало «Стеапа Мудрый». Его прозвали так в шутку, потому что интеллектом этот великан не отличался. Но он был выдающимся воином и в прошлом сначала моим врагом, а впоследствии — другом. И вот теперь он ухмылялся мне, стоя у края воды, а я не понимал, почему вдруг этот воин, восточный сакс, путешествует на корабле викингов. А потом я вдруг заплакал. Я плакал, потому что вновь стал свободным, а еще потому что, казалось, никогда в жизни не видел ничего прекраснее этого сурового, грубого, покрытого шрамами лица Стеапы. Я вышел из воды и обнял его, а он неуклюже похлопал меня по спине. Он все ухмылялся и ухмылялся, потому что был счастлив. — Какой мерзавец сделал это с тобой? — спросил он, показав на кандалы на моих ногах. — Я ношу их больше двух лет, — ответил я. — Расставь ноги пошире, мой господин, — сказал Стеапа. — Господин? — Сверри услышал и понял это саксонское слово. Он поднялся с колен, сделал к нам неверный шаг и спросил меня: — Он назвал тебя господином? Я молча взглянул на Сверри, не удостоив его ответом, и он снова опустился на колени. — Кто ты? — испуганно спросил мой бывший хозяин. — Хочешь, я его убью? — прорычал Стеапа. — Пока не надо, — ответил я. — Не забудь: я оставил тебя в живых, — взывал ко мне Сверри, — я тебя кормил! — Умолкни! — велел я ему. И он подчинился. — Расставь ноги, мой господин, — повторил Стеапа. — И хорошенько натяни цепь. Я сделал, как он велел, попросив: — Ты уж поосторожнее. — Поосторожнее! — передразнил меня великан. Потом размахнулся топором, и большое лезвие, просвистев возле моего паха, врезалось в цепь. Удар оказался таким сильным, что я покачнулся. — Стой неподвижно, — велел Стеапа. Он размахнулся снова, и на сей раз цепь лопнула. — Теперь ты можешь ходить, мой господин, — сказал Стеапа. Я и вправду мог ходить, хотя за мной волочились звенья перерубленной цепи. Подойдя к убитым, я выбрал себе два меча. — Освободи этого человека, — велел я Стеапе, показав на Финана. Великан перерубил его цепи, и Финан с улыбкой побежал ко мне. Мы уставились друг на друга — в глазах у нас блестели слезы радости, — а потом я протянул ему меч. Мгновение ирландец смотрел на клинок, будто не веря своим глазам, а затем вцепился в рукоять и завыл, как волк, глядя в темнеющее небо. Потом обнял меня за шею и заплакал. — Ты свободен, — сказал я ему. — И я снова воин, — ответил он. — Я Финан Быстрый! — А я Утред. Я впервые назвался этим именем с тех пор, как в последний раз был на этом берегу. — Меня зовут Утред, — повторил я, на сей раз громче, — и я лорд Беббанбурга.