– Имперцы, клиббовы дети, всякие бывают, – вновь подал голос кособокий. – На Вилейку пялиться будут. Кому-то и такие нравятся… Мелкие. Он хотел сплюнуть на пол, но сдержался. Марика привстала с лавки. – С гор мы, хозяйка. Поняла уж, чего ить. Токмо пайгалы могут на канате играть. Марика кивнула. Уж что-что, а вызнавать новости они за годы странствий научились. Как иначе исполнить пророчество Туомалы? Вот и в этот город на краю Империи их привели слухи о странном юном горце. И Марика своими глазами убедилась – слухи не врали. Наследник и вправду был одарен. Она вспомнила жуткую рану, золотой желудь на окровавленном плече… – Ты ить хорошая хозяйка, Марика. Но токмо Вилея моя – не для утех. – Голос Гафра построжел. Марика собралась ответить, но кособокий выставил перед собой раскрытую ладонь. – Ночной глава. Шептали, платишь ты ему. Рыбак тоже из наших, а горцы друг за дружку горой стоят… – Гафр хмыкнул удачной шутке: горцы стоят горой. – Я не грожу, Марика. Вилейка… пусть пляшет, егоза. Но только танцы! Никаких утех! Не слушая возражений, чужак вновь скособочился и захромал к двери. «Опять ночной глава… – задумалась Марика над угрозой горца и невольно коснулась щеки, куда ее поцеловал жесткий, властный Рыбак. – Неужели проверяет меня? Кругами ходит?..» Хозяйка заморского двора приложила немало усилий, чтобы заманить к себе горского наследника – ведь это его имя привело ее в этот город… Однако внезапное нападение все переменило, и Олтер больше не появлялся. Милые толстяки Булогичи ходили к жрицам Тинаа-тиквы каждую седмицу, а в ответ на осторожные расспросы о юных господах только пожимали могучими плечами: неспокойно нынче на улицах… С тревогой Марика узнала, что вскоре все почетные ученики разъедутся. «Если бы не Вилея – пришлось бы начинать поиски по новой… Однако теперь у меня есть смешливая Таммата-нуи, и уж она-то никуда уезжать не собирается, – отмела беспокойные мысли Марика. – Только бы первое выступление для Вилеи прошло удачно…» – А я-то думал, хитроумный горский наследник и с закрытой дверью совладает… Я разочарован. Из темноты прохода вышел учитель Малех. Он встал напротив наследника, и лицо его расплылось в глумливой улыбке. И как только здесь оказался? – Из тебя плохой следопыт, ученик. Я заметил тебя еще вчера. Заинтересовался… Я ведь давно за тобой присматриваю – еще до твоего побега из Атриана. Ули навострил уши. Так этот червяк еще и за браткой следил? – Так что тебе понадобилось в моей комнате, ученик? – Книга. Большая книга Либурха. – Имперец изумленно посмотрел на юного горца, и Оли добавил: – Я Либурху обещал, что заберу ее. Ну, если с ним что случится… Малех закрутил головой, пожевал губами. Вздохнул: – Сплетника-то теперь нет… Самому приходится крутиться. Я вот подумал намедни: как же юный наследник смог сбежать из имения? Из-под носа стражников. Да еще и вместе с Туммой. И дочь наместника с собой прихватил!.. Ходил я, ходил, думал я, думал… А как ты обратно вернулся – решил за тобой присмотреть. Тихохонько: вдруг разгадаю загадку. Гляжу – а вечером-то мой ученичок берет охранника и крадется к архиву. Я за ним… Оли затаил дыхание, аж дышать перестал. – А они раз – и исчезли. Я покрутился – нет никого. Полез в кусты, нашел подземный ход. Тогда-то я все и понял. Олтер нащупал заточенную монетку, подарок Остаха. «Полосну по пальцу, а как сил прибавится. – запрыгну на этого гада и шмякну башкой об угол. А потом придушу, – примерился Олтер. – Нельзя бить учителей, говорите?.. Ну-ну». Оли набычился и двинулся к Малеху. Тот в страхе отпрыгнул и вытянул руки перед собой. – Меня нельзя трогать! Я письмо написал и спрятал! Там все написано! Если я пропаду – то письмо найдут и все про тебя прочитают! Олтер не остановился. Подумаешь! Значит, и он тоже убежит, поминай как звали! Совсем как братка… – Наследник Олтер! – Малех вдруг рассердился. – Сыну рекса не пристало так поступать! Олтер от таких неожиданных слов остановился. Чего это он? – Ты что, всех своих неприятелей будешь убивать? Какой же из тебя правитель? Так не делается! У меня есть товар: тайна про подземелье и книга старого Либурха. У твоего отца есть деньги. Купи мой товар за десять золотых – и всем будет хорошо. Оли остановился и с презрением посмотрел на жалкого учителишку. – Неспокойно нынче… И Сплетник у вас в горах сгинул, – пожаловался Малех. – Приходится самому крутиться… По рукам? Олтер задумался. Если он сейчас раздавит этого червяка – то книги все равно не получит! Но десять золотых – это же такие деньжищи! – Я напишу отцу, – соврал Оли, оттер плечом Малеха и двинулся к выходу. Просить у отца деньги он не собирался. Дану Дорчариан сейчас не до этого! И к дядьке Остаху тоже лучше не подходить… Всю дорогу до дома Олтер ломал голову, где бы достать десять золотых, но так ничего и не придумал. Вилейка меняла капризному старику в халате повязки, а позади сопели его толстые дружки. Вилея сердилась. Остальные раненые, белоголовые курши, – послушные; радуются, когда она подходит. Как же – ведь каждое утро смотрят, как она на канате играет… С местных-то, жильцов заморского двора, никто денег не берет! А этот несносный старик все время ворчит. А сейчас никак не хочет снимать свой вонючий халат! Только самый-самый толстый дружок кое-как и уговорил! – Тихо, йок! – зашипел луноликий старик, когда Вилея дернула присохший край повязки. Рана выглядела совсем плохо, отвратительно пахла, и Вилея не стала ругаться, пожалела старика. Толстяки позади озабоченно зашептались. Вроде и порез неглубокий, но края припухли, загноились. – Оу! Оу-инна оу! – запричитали смуглые девушки, увидев жутковатую рану. Воздев руки над головой, они побежали в дом. – Плохо, йок? – упавшим голосом спросил старик. Вилейка промолчала, толстяки отвели взгляд. Что тут скажешь? – Старый я стал, йок… – покачал головой старик. – Таммата-нуи! – послышался над ухом встревоженный мелодичный голос. – Что здесь? Подбежала Леа, и Вилея подвинулась. Леа охнула и уселась на коленки, примостив зад на пятки. Положила ладони по обе стороны от раны, прикрыла глаза и тихонько запела высоким-высоким голоском на незнакомом языке. Вилейка чуть колесом не прошлась от радости: и Тумма так же пел! Теперь все будет хорошо! Вилейка засмотрелась на поющую чернокожую Леа. Локон прилип к щеке, глаза зажмурены… Какая же она красивая… Вилейка не один раз замечала, как имперские гости, завидев красавицу Леа, теряли дар речи и совали Марике пузатые кошели, прижимая руки к груди и пуская слюни. Даже золото сулили за встречу с Леа! Марика только качала головой в ответ и отшучивалась, а стоило имперцам начать горячиться, броситься за Леа вслед, как из ниоткуда тотчас появлялись крепкие охранники с разрисованными белой краской телами. Старик округлил глаза. Румянец вернулся на серые щеки, он глубоко задышал. – Благодарю, йок, стук моего сердца! – Старик прижал руки к груди и поклонился. Толстяки радостно загомонили, хлопая по ляжкам. – Ну что, Юсси? Помирать теперь не будешь? Леа тяжело поднялась, улыбнулась одними губами и пошатнулась. Толстяки тотчас подхватили ее под руки, отправились в дом. – Ты не беспокойся! Мы за Юркхи присматриваем! Все хорошо будет! – крикнул напоследок самый толстый. Вилейка залюбовалась: рана зарубцевалась, молоденькая розовая кожица покрыла страшный порез! Она ловко повязала рану чистой тряпицей. Вилейку так и подмывало догнать красавицу Леа и рассказать про чудесного лекаря Тумму. Но вредина Гафр крутился неподалеку у распахнутой кухонной двери, а она обещала ему держать язык за зубами. – Хорошая ты девочка, йок. Веселая, йок, сильная, – звонким голосом произнес старик, натягивая на плечи халат. – Пойдешь в наложницы, йок? Вилейка чуть не присела. Прижала ладонь к губам и фыркнула: – За тебя? Старик рассмеялся в ответ. – За ханича. Он такой же юный. У него табуны кобылиц, много земли. Вилейка, не переставая смеяться, тряхнула косичками. Старик превратно понял ее сомнения. – Женой нельзя, йок, – пояснил старик. – У ханича глубокая кровь, знатный род. Наложницей можно… Вилейка прошлась по двору колесом, вспорхнула на канат и легко пробежала по нему. – У меня нареченный есть! – гордо заключила она, но старик продолжал бубнить и расхваливать неведомого ханича. И только ночью, ложась спать, Вилея поняла, про какую школу говорил луноликий Юсси! Ведь и Олтер наверняка там же учится! И как же она сразу не догадалась?! А уже совсем засыпая, она заново услышала голос Леа, склонившейся над ней и Юсси: «Таммата-нуи! Что здесь?» «И чего они все заладили: Таммата-нуи, Таммата-нуи?.. Совсем как Тумма! Он ведь точно так же меня называл! Хоть бы объяснили, что все-таки эти слова значат?..» Глава 7 Горцы, даром что привычные к горным кручам, сторожко спускались по высеченным в обрывистой стене ступенькам. Грузовые стрелы с пропущенными канатами работали без устали, погружая в корабли походную утварь.