– Какое? – с замиранием сердца спросила Вивьен, заранее зная ответ. – Попрощаться с нами, – ответила Агата. У Вивьен в горле встал ком. Появился тогда, когда пришло известие о смерти родителей, когда в душе поселилась обида… на такую чудовищную несправедливость. Её сослали в Пансион, а сами… умерли. – Но твоё желание оказалось таким сильным, что нам пришлось задержаться здесь, – сказал отец. – Ждать тебя, принцесса. – Но мы не в обиде, – тихо засмеялась мама. – Ты же знаешь, мы с твоим отцом будем говорить вечность… – И никогда не наговоримся, – подтвердил отец. – Скажите мне, что с вами случилось, – тихо проговорила Вивьен. – Ты в самом деле хочешь это знать? – Да… конечно! – Когда я отказался быть придворным магом при дворе его величества Карла, мы попали в немилость, – глухо сказал отец. – Если бы я знал… – Ты всё сделал правильно, милый, – Агата вытянула руку и накрыла ладонью пальцы мужа. – Десятилетием раньше, десятилетием позже… У нас бы в любом случае появились девочки, как было предсказано. И они захотели бы добраться до них. Вивьен замерла, превращаясь в слух. Мича посмотрел на жену с благодарностью. – Алиса была совсем крошкой и откликалась на первое имя. Спесь пришла к ней позже, но, стало быть, так и правильно для королевы. Анна была совсем другой… Отец замолчал, взгляд его затуманился. Мича вспоминал. А потом посмотрел на дочь. – Ты уже узнала, что маленьких магинь забирают из семей, чтобы готовить из них катан? – Но… кто? – Этот вопрос стоил нам жизней, – грустно сказала Агата. – Не только этот, – поправил Мича. – Она уже взрослая и понимает, что тем, кто руководит «подлунными», понадобились наши дочери. – Вас пытали? – вырвалось у Вивьен. Она не хотела слышать ответ, но знала, что никогда не успокоится, если не получит его. – Чету Джорджеску не так-то просто пытать, – усмехнулся Мича. – Мы успели отослать Марину к тебе. – А сами закрылись в доме. Предвосхищая твой следующий вопрос, сразу отвечу: нет. Побег для нас был не выход. Рано или поздно нас выследили бы, а вместе с нами и вас с Мариной. Мы не могли так рисковать. Отдать их вам – не значит только лишить собственных дочерей чувств и детства. Нет. С такими сильными магами, как вы с сестрой, они добились бы слишком многого… Отец помолчал, затем проговорил. – Мы были на виду, в доме. Со своими дочерьми, – он усмехнулся. – не только катаны умеют создавать иллюзии… – И сюда никто не мог попасть без нашего приглашения, – подтвердила Агата. – Но вечно в осаде не усидишь… И, чтобы сохранить вашу с Мариной тайну, мы приняли решение. – Уйти из жизни, – вырвалось у Вивьен. – Защитить вас, милая, – подтвердила Агата. – И вы сделали это? – спросила Вивьен, чувствуя себя глупой, потому что ответ итак был ясен. Агата неожиданно рассмеялась. – О! – воскликнула она и глаза её озорно засверкали. – И не только это! Мича присоединился к жене и Вивьен вновь почувствовала себя девочкой. Которая с обожанием смотрит на родителей, пусть и не понимает большей части того, что они говорят. Это было здорово. Вновь почувствовать себя маленькой… и очень любимой. – Что же вы сделали? – непонятно, как родители проделывали это, но она каким-то чудесным образом заразилась их… не весельем, нет… Но чем-то лёгким, милым, очень, просто бесконечно, нежным. – Мы призвали Сновидца, – ответил отец. – И нам ответили. Мы знали, что рано или поздно судьба приведёт тебя обратно, на родину. Знали, что ты завершишь то, ради чего мы отдали свои жизни. Конечно, нам были известны методы катан, мы знали, что так или иначе они найдут тебя. От тебя требовалось только одно: сделать правильный выбор. И как только это произошло, ты вышла из-под их воздействия и пришла сюда, к нам. Попрощаться. – И раз ты больше не подвластна чарам катан, у тебя всё получилось, – добавила Агата. – Сновидец помогает тебе. Мы не можем знать, что случилось там, в другой жизни, в той, что принято называть реальной жизнью. Можем только догадываться. Но Сновидец ответит на твои вопросы. Вивьен осторожно потрясла головой. Родители говорили о таких вещах, которые были ей непонятны. Хотелось прояснить для себя… – Сновидец? Кто это? И как мне его найти? – Его… Или её, – пожал широкими плечами Мича. – Если наши догадки – правда, и вмешался Сновидец, ты скоро проснёшься. Сможешь покинуть мир грёз. – Для живых долго быть здесь опасно, – подтвердила мама, и Вивьен поняла, с чем связано беспокойство, мелькающее в их глазах. – Но кто он? – Тот, кто повелевает миром грёз, – ответил отец. – Знай самое главное, принцесса: мы любим тебя, любим больше всего на свете. Мы верим в тебя, в то, что у тебя всё получится, и что ты передашь нашу любовь Марине. – И Астрид, и Йону! – смеясь, вмешалась мама. – Мы полюбили их всем сердцем. Конечно, мы благословляем вас. Опять последовали поцелуи и объятия, много нежных слов, которые слышишь лишь сердцем. Пока Мича не решил, что пора. – Пора прощаться, принцесса, – сказал он. – Нам находиться здесь не опасно, в отличие от тебя. Поэтому мы должны уйти первыми. – Не волнуйся так, ты обязательно сюда вернёшься, потом, – пообещала мама. – Не в грёзах, конечно. Прости, что читали твой дневник. Взамен мы оставили тебе наши. Из них ты узнаешь, как и чем мы жили до того, как решили осесть в тихом месте и появились вы с Мариной, наша гордость и самая большая любовь в жизни. Как ни старалась, Вивьен не могла поверить в то, что родителей больше нет. Что они… призраки? Но… Вот же они, рядом, тёплые, живые, любящие, она каждой клеточкой кожи ощущает их тепло, из горла, наконец, ушёл проклятый ком обиды, а сердце щемит от любви и нежности… Но тут, словно неведомый Сновидец услышал её мысли, чета Джорджеску стала становиться прозрачной, медленно таять в воздухе. В тот же момент страх вернулся, грозя привести с собой панику. – Подождите! – воскликнула Вивьен. – Как же так? Так быстро… И как мне теперь выйти отсюда? Если только здесь я в безопасности? Не попадусь ли я катанам снова? – Знаешь, что мешает тебе? – спросил Мича и в голосе его зазвучали строгие нотки. – Твой страх. Сновидец не злой, но если он видит, что ты х о ч е ш ь бояться, не мешает. – Рано или поздно тебе придётся выйти, милая, – подтвердила Агата и погладила её по щеке. Полупрозрачные уже пальцы провалились сквозь кожу, но Вивьен всё равно ощутила мамино тепло. – И тебе решать, бояться этого, или нет. – Мы любим тебя, Вивьен. И верим в тебя. Это было последним, что сказали Вивьен родители. Через несколько секунд она осталась на кухне родительского дома одна. В кофейнике остывал какао, из тарелки смотрел румяными боками вишнёвый штрудель, но Мича и Агата Джорджеску исчезли, растаяли в воздухе, словно только привиделись Вивьен. Какое-то время Вивьен сидела молча, поставив локти на стол и уронив лицо в ладони. Она не плакала, просто молчала. А когда подняла голову, в её лице что-то изменилось. – Я тоже безмерно люблю вас, мамочка и папочка, – тихо сказала она. И они услышали! Они совершенно точно услышали, потому что сразу обе щеки потеплели, словно Мича и Агата поцеловали её с двух сторон. Внутри всё сжалось от нежности и… решимости. – Я не подведу вас. Вы правильно меня воспитали и всегда-всегда будете гордиться мной, обещаю. Спасибо вам за то, что остались, чтобы попрощаться со мной. Не волнуйтесь за Марину. Я позабочусь о ней. И об Астрид не беспокойтесь, и о… Йоне. Решительно тряхнув головой, Вивьен поднялась со стула и направилась к выходу. Глава 17 Она не мешкалась в небольшой, но очень уютной прихожей. Нельзя было позволить червяку сомнений начать подтачивать решимость изнутри. Она готова – и она сделает всё, что от неё требуется. Она найдёт этого Сновидца, она проснётся. Конечно, когда перешагнула порог, в груди кольнуло. Что если родители ошиблись насчёт страха? Что, если окажись она только за порогом, её атакует целая армия катан? Сможет ли она выстоять? Вряд ли. Всё это пронеслось в сознании в один миг, словно щёлкнуло. Щёлк! И вот она уже на крыльце родительского дома.