* * * В исходной задаче шестёрки истребителей F-16А пакистанских ВВС стояло прикрытие с воздуха операции ЦРУ на территории Афганистана. Пилоты для удержания господства в воздухе получили разрешение атаковать любые чужие самолёты и геликоптеры. По существу данная задача уже утратила актуальность, «Як» улетел, однако главные «заказчики» – американцы – об этом не знали… Агент Смит не смог связаться с командованием. Курсирующий в небе Пакистана «Боинг» ДРЛО обеспечивал освещение воздушной обстановки, в настоящий момент сообщая лишь о паре целей (предположительно Миг-23), барражирующих на эшелоне 7500 метров. Такой расклад более чем устраивал пакистанских пилотов. Наводимые со стороны, будучи в режиме радиолокационного пассива, «Файтинг Фалконы»[271] вышли «бреющим» полётом по ущелью меж горных возвышенностей, что, по мнению штабных организаторов, обеспечивало скрытность атаки. Впрочем, был в этом и некоторый минус – оставаясь вне обнаружения русских, пришлось воздержаться от использования дальнобойных ракет AIM-7 «Sparrow», наводимых посредством демаскирующей радарной подсветки. Ставку делали на AIM-9M «Sidewinder» с инфракрасной головкой наведения. Кружащий над Таджикистаном советский А-50 по стечению обстоятельств пакистанские самолёты «потерял»… – либо из-за того, что F-16 так удачно прикрылись за грядой, либо в силу наведённых помех с американского «Боинга». Угрозу совершенно неожиданно увидел командир пары «Мигов» майор Беленин, начавший выполнять плановый вираж влево, чуть сильней накренивший машину, с чего-то вдруг решивший взглянуть вниз, извернувшись в тесной кабине микояновского истребителя. Внизу на фоне шагреневого рельефа горного ущелья блеснуло россыпью, очень нехарактерно блеснуло (блики от каплевидных фонарей F-16, летящих в тесном строю). Бросив коротко «ведомому» о намерениях, майор взял круче, включив РЛС. На фоне подстилающей поверхности радар оказался не особо эффективен, тем не менее группу самолетов, идущих со стороны границы Пакистана, можно было считать обнаруженной. Не понравились они Беленину. Совсем не понравились. Пакистанские лётчики любое, что бы ни залетало в их воздушное пространство, атаковали практически всегда, не утруждая себя лишними запросами. Сейчас они вторглись на афганскую территорию. У Паши не было и толики сомнения в дурных намерениях крадущихся чужаков, а их явный перевес в силах совершенно не располагал строить из себя мирного демонстратора «красных звёзд»… в интерпретации указаний с КП «оставаться в зоне барража» и рекомендаций «воздерживаться от прямых стычек». «Влепят ракетами, не успеешь и гавкнуть в ответ». – КП. Вызывает «Фланкер»! – Есть, КП. – «Агрессор» – шесть единиц. Ситуация по разряду «5–5». С «ведомым» у них на такой случай всё уже было заранее обговорено. Беленин принял единственное возможное и верное решение. Собственно, и выбирать не приходилось, когда в позиционном раскладе «два на шесть», а сильная сторона «двадцать третьего»[272] – это удар и отход на максимальной скорости. Отворот в сторону солнца с набором высоты увёл от них какие-то «приветы» – прошли дымами в стороне[273]. Скорость упала – зато развернулись буквально «на пяточке». Атаку осуществляли по нисходящей траектории на встречном курсовом угле. Наведение по факту захвата, или не обязательно – просто манёвром самолёта загоняя цели в кружок прицела – пуском ракет в надежде, что инфракрасная ГСН сама индивидуально зацепит цель и настигнет. Затем с переворотом на крыло уход на вираже, в пикировании. Стреловидность крыльев на угол «72». Скорость!.. Отрываясь вдоль ущелья на минимально-возможной низкой высоте. «Ведомый» приказ по радио всё же понял по-своему, спустив лишь пару дальнобойных Р-73 с подкрыльевых пилонов. Р-60М, висящие под фюзеляжем, использовать не стал, посчитав бессмысленным – расстояние до противника было заведомо больше их зоны покрытия… Не дотянутся. Беленин отстрелил всё! Полагая в тонком расчете, что скованные на сверхнизкой высоте самолёты противника будут вынуждены маневрировать на встречном направлении. Глядишь – дистанция набежит, подведя «головки» ракет на захват и поражение. Тем более в наушниках запищало – ГСН ракет зацепились за что-то: за острые передние кромки крыльев или за разогретые форсажем части двигателей – не важно! Главное, что можно стрелять… – навскидку, «от бедра» – всеми, разом! Как всегда, когда действия определялись реактивным сверхзвуком, стрелки на всевозможных циферблатах – высотометра, скорости… времени, в конце концов, бежали по шкалам чрезвычайным темпом. * * * Предупреждение в эфире с американского «Боинга» о резком манёвре «Мигов» совпало с моментом, когда пакистанские пилоты уже и сами визуально обнаружили, что подверглись атаке, увидев потянувшиеся навстречу белые тонкие ниточки – дымные хвосты ракет. Отработанное тактическое решение бросило «Фал-коны» по восходящей, вырывая из узости ущелья, где, разлетаясь врассыпную (каждый сам за себя!), «F-шестнадцатые» завиражили в противоракетном манёвре! А когда собрались вновь, оказалось, что двое сбиты, нарвавшись на советские ракеты, ещё один (как позже выяснилось) поймала AIM одного из своих же[274]. Манёвр уклонения пакистанцев от ракетной атаки дал фору русским. Пущенные вдогонку, второпях, без сколько-нибудь устойчивого захвата – «куда Аллах пошлёт», «Спэрроу» потеряли цели… А всё потому, что, во-первых, разворот «Мигов» вывел их на нулевой «допплер»… Ко всему, уходили со снижением, стелясь над хребтами… – тут эффективность радиолокационных «головок» в условиях переотражения сигналов от рябящей поверхности горного ландшафта заметно терялась. «Сайдвайндеры» же просто не успевали их догнать! Прекрасные разгонные качества Миг-23 вывели машины почти на два Маха[275] – уходили точно пуля! У AIM-9 кончился ресурс топлива, и они упали. Уже по возвращению на свой аэродром один из Б-16, вероятно получивший в бою какие-то осколочные повреждения, не дотянул до полосы. Исламабад корректно причислил эту потерю к «небоевым». Итогом… На стороне пакистанцев было всё, практически все преимущества: по числу самолётов, по качеству (по крайней мере американцы считали свои истребители F-16 лучше советских, а предоставленные новенькие AIM-9M «Sidewinder» не без оснований); сюда же можно причислить техническое превосходство в РЛС-обеспечении, включая РЭБ; была, в конце концов, пусть и не реализованная внезапность. Но победителями вышли два «Мига». Индийский океан, южное полушарие, крейсер 1-го ранга «Москва» Вдруг вспомнился как-то услышанный афористичный набросок: – Когда делаешь всего лишь верные (правильные), но отнюдь небезупречные шаги… – А есть разница?! – После всего лишь «правильных» снова встаёт вопрос – куда? Безупречные влекут за собой далее сами. Это дорога гениальности, а не просто таланта. «Уж не знаю, куда тут прилепить „безупречность“ и „гениальность“, или на худой конец „талант“, но на войнушку, однажды выйдя старпомить на „Петре”… – капитан 1-го ранга Скопин усмехнулся, не очень-то, чтоб и весело, – на войнушку мне однозначно фатально везёт». Вообще после таких дел, какие развернулись в Аравийском море, обычно следует «высокая» комиссия, с разбором, оргвыводами, награждением непричастных и наказанием невиновных. Всё это, несомненно, ещё ждёт впереди, по приходе домой, в базу. Пока же по факту боевых действий, как положено, были составлены и отправлены подробнейшие рапорта-отчёты. Зато ему вот – присвоили капраза, поздравив телеграммой за подписью самого главкома. На деле, ещё в Москве Терентьев обмолвился, что приказ по Минобороны на его имя уже оформили. С лояльной (учитывая его секретную и реально «не от мира сего» биографию) формулировкой: «…в установленном порядке по истечении срока службы в прежнем звании». Правда, документы могли «гулять» по инстанциям ещё не один месяц. Но тут кадровикам, видимо, дали наказ ускорить процедуру. А на крейсере все были уверены, что это поощрение. С тем, что главком довеском телеграфировал благодарность и всему экипажу, за службу (понятно какую). Командира, как положено, поздравляли. Для офицеров было организовано фуршетное столование в кают-компании. Какие-то «плюшки» стараниями камбузной команды перепали и остальному личному составу. На этом фоне шныряющий по кораблю замполит, пресекающий всякие разговорчики, и особист, вызывающий к себе в каюту на подпись о неразглашении, смотрелись как-то коряво. Причины этих строгих предписаний «сверху» от бдящих органов, в общем-то, были понятны – гибель «Проворного» не являлась поводом здравить флот. А ознакомившись «по дружбе» с инструкциями особиста, можно было догадаться и об остальном – высокая политика: янки не хотели огласки по своей субмарине. Видимо, этими договорённостями Кремля с потенциальным противником косвенно объяснялось то, что «Москву» никто из натовцев не «провожал». По крайней мере, командование в своих разнарядках об этом упомянуло. И впрямь, на сравнительно оживлённом грузовым трафиком морском маршруте, если откинуть что-то отдалённо видимое на РЛС, за четверо суток пути близко мимо прошёл только огромный супертанкер дедвейтом эдак 150–250 тысяч тонн, под «левым» либерийским флагом. Правили им явно неприветливые ребята: ни положенных флажков по международному коду, ни одного человека на открытой палубе, рожи попрятали за остеклением ходового мостика. Гнал перед собой волну тяжёлой тушей… бандура. Зато полусутки погодя точно на контрасте повстречали «своих». – Там на гафеле красный флаг, – к неожиданности доложила сигнальная вахта. Связались по радио. Взяли правее, чтобы поравняться. Проходили траверзом, близко борт в борт… Наверное, встретить далеко в океане морякам торгового флота советский военный корабль было в радость. Высыпали на палубу, по-видимому, все… Включая трюмных из «машинного». Радовалась даже «тётя Маша с камбуза» – так её быстро окрестили на ходовом мостике «Москвы». И даже носящаяся по палубе собака, породы самой что ни на есть дворняжьей, погавкивала радостно, виляя хвостом. – Да я знаю их, – на крыло мостика высунулся штурман, – севастопольцы. Черноморское пароходство. Труженики загранки. Кобель у них тот ещё четвероногий индикатор – чужие суда облаивает, как чёрт бешеный, «своих» же – никогда. Упомянутый пёс, напротив, всё ещё дружелюбным образом неуверенно тявкнул и вдруг зашёлся лаем. – Вот-те раз! – удивился штурман, но, мотнув головой в сторону, с пониманием промычал что-то нечленораздельное – на мостик вышел заспанный сумрачного вида замуля. – Да, животину не обманешь. * * * Ещё к северу от экватора вошли в полосу штилей. Океан… На раскинутой во всю ширь глади подрагивало мелкой зыбью, порой замирало и водило кругами – будто ветерок сам не знал, куда бы задуть.