Часть 39 из 81 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Наверху корабли, энергично маневрируя, периодически меняли дислокацию. Наряду с активной работой противолодочной авиации всё это ставило SSN-695 в тактически неудобные, невыгодные позиции.
Наличие в районе подводных лодок оппонентов добавляло своих тонкостей, с этим фактором приходилось считаться особо – субмарина небезосновательно более чуткий на акустические средства противник.
Очень осторожно в пассиве, дистанцируясь, сближаясь и варьируя шкалой погружения в зонах конвергенции, дивергенции[232] (большие глубины дают улучшенную зону акустической освещённости), на одного такого «небезосновательного» они и «наткнулись».
Компьютер «Лос-Анджелеса», совмещённый с поисковыми системами, вбирал в себя шумовые портреты (индивидуальные звуковые акустические сигнатуры) не только главных геополитических противников… было там вбито всяко. На анализ и классификацию ему недолго…
– Это французская дизель-электрическая лодка, тип «Агоста», – торопился доложить старший вахты, – стоят на вооружении…
– Я понял, я знаю, – шкипер выглядел недовольным.
Опытный и искушённый, по крайней мере, считая себя таковым, кэптен Роберт Фрик в 1982 году участвовал в охоте за «Красным пиратом» (тот который battlecruiser «Kirov»-class). Сумел тогда неплохо себя проявить, получив по итогам досрочное повышение – четвёртую кэптеновскую лычку на погоны, а вслед в собственное командование и лодку[233]. И в настоящий момент, невзирая на то, что они чуть не прозевали этого крадущегося «пакистанца», он бы предпочёл поиграть в «кошки-мышки» с каким-нибудь «фокстротом» или «виктором»[234], сиречь с советской ПЛ.
Однако, прикинув так и эдак, командир американской субмарины решил воспользоваться этим неожиданным «попутчиком». И даже нашёл интересным: поэксплуатировать исламскую лодку в качестве «накидки» – спрятаться в её акустической тени, пристроившись на кормовых углах в кавитационной полосе кильватера.
Приняв это, возможно, не самое однозначное решение, он, тем не менее, понимал, что проблем от «местных ребят» можно ждать непосредственно – если они всё же засекут «хвост» и поднимут свою «тихую подводную пакистанскую панику», выдав с потрохами. Как бы не хуже – в обстоятельствах близости вероятного конфликта допускалась и вовсе прямая угроза.
На самом деле – это был далеко непростой ход, требующий напряженного внимания и филигранности в исполнении: удерживаться как можно ближе к корме чужой субмарины, избегая столкновений, ловя любые изменения, когда та стопорилась или совершала поворот.
«Бирмингем» выигрывала более совершенной и чувствительной акустической аппаратурой. Её экипаж считал, что превосходит пакистанцев и навыками и выучкой, при всех неравных возможностях. Небезосновательно считал, что уж…
Однако активное маневрирование на коротких дистанциях, на радиусах разворота, на других эволюциях, обязывало учитывать несопоставимые размерности – «американка» длиннее на 40 метров, водоизмещение в 7000 тонн (против 1788) неизбежно влияло на момент инерции – большие обороты винта на разгон и ускорение, а значит и создаваемые шумы.
Снижая мощность реактора или вовсе выключая силовую установку, атомарина нередко выходила в двух-узловый дрейф, которого едва хватало для управления и удержания лодки на заданной глубине. Бывало, нос «Бирмингема» отделяла от гребных винтов «Агосты» едва ли сотня ярдов[235]. А то и меньше…
– Цель поворачивает влево, – опускаясь до придыхания, докладывал акустик, – отдаляется, дистанция до кормы сто пятьдесят, двести ярдов… триста…
Минутой спустя:
– Пошла на обратный галс. Пеленг по-прежнему по левую скулу. Продолжает медленный разворот. Сэр, сейчас мы окажемся в действии её носовых гидролокаторов…
– Они не станут работать активной ГАС, – встревал старпом, принуждённо переглядываясь с командиром.
«Бирмингем» практически замирала на месте в менее полумиле от «контакта», скользя чёрной плотью чуть вниз, при отрицательно наклоненных триммерах.
– Что скажешь, Мэт? – шкипера явно интриговали такие моменты. – Их кильватерная струя буквально щекочет наш «парус».
– Радует, что воды вокруг не самые хорошие… в плане гидроакустики. Эти копчёные, в смысле смуглые кожей ребята ориентированы, прежде всего, на надводную угрозу, стараясь избежать обнаружения. Нас не видят и даже не предполагают.
– Скажешь тоже – «копчёные». Ты ещё… – кэп, бросив короткий взгляд на старшину у рулей – метиса афро, – ещё скажи «нигеры».
– У нас в Куинси…
– У вас в Куинси все сплошь расисты, – деланно снедовольничал командир. Откинувшись на спинку кресла, он нахохлился в раздумьях.
Поначалу показавшееся таким удачным решение – пристроиться за «пакистанцем» – сейчас уже, по прошествии нескольких часов, таковым не виделось. Как бы ловко они ни ходили в этом «незримом тандеме». «Эти „копчёные ребята“ целенаправленно следят за такими же копчёными ребятами – индийцами». Роберт Фрик криво ухмыльнулся…
Индийские ВМС командира SSN-695 интересовали опосредованно. Первоочерёдная задача стояла – следить за эскадрой Паромова. А корабли «красных» добивались до ушей акустиков откуда-то со стороны, издалека, неявно и предположительно.
Ситуация изменилась, когда наверху верно наметилась очередная передислокация: индусы умчали… с гидропоста доложили, что «русские винты» стали отчётливее. И немного погодя уточнили:
– Сэр, по-моему, они приближаются.
Это уже заслуживало внимания. Командир решил лично послушать, что же там в этот раз «вынюхал» акустик.
Дело быстрое – гидропост соседствовал с «центральным» через переборку.
– Пожалуйста, сэр, – сидящий за пультом сонара вахтенный уорент-офицер передал начальству запасную пару наушников, – три цели. Прут на хороших скоростях. Число оборотов соответствует минимум двадцати четырём узлам. Кстати… или некстати, по пеленгу на норд-ост ещё один корабль на хорошем ходу, его сигнал усиливается. Этот ближе всех, могу точно классифицировать – код «Kashin», «Поющий фрегат». И-и-и, сэр… наша «соседка» определённо заволновалась…
Старший акустик иногда позволял себе вот такие вольности в обозначении «целей» и «контактов», с молчаливого попустительства шкипера.
В данном случае пакистанская субмарина вроде бы как и не являлась однозначным и прямым противником, а даже наоборот – следили за общими оппонентами, в тех же задачах. Потому, видимо, и фигурировала то «соседкой», то «Агостой», то «француженкой» – по made in…
– Интересно маневрирует, – уорент, прижав один лопух наушника ладонью, другой рукой указывал на высвечиваемые индикатором изменения, – сэр, а ведь пакистанцы будто нацелились на русских…
«Агоста» действительно выводила свой курс на пеленг советских кораблей.
«Привязанная» к её кильватеру субмарина «Бирмингем», повинуясь командам, повторяла эволюции вслед-вслед.
У кэптена Фрика на этот счет, очевидно, были какие-то свои особые соображения. Просидев в «sonar room»[236] ровно столько, сколько потребовалось на окончательное уяснение нового расклада, шкип поспешил обратно в соседний блок управления.
Менее чем через минуту по отсекам лодки зудело сигналом боевой тревоги!
USS «Бирмингем» и так находилась в состоянии повышенной готовности, а экипаж по местам боевого расписания…
Явившийся на мостик командир придал всему более выраженные очертания:
– Приготовить торпедные аппараты: «один», «три», «два», «четыре». Зарядить Mk-48. Доложить о готовности.
– Цели? – решил уточнить старпом.
– Корабли комми на зюйде.
– Данные ещё не достаточны для огневого решения…
Роберт Фрик понимал причину нерешительности в голосе помощника: экипаж лодки может сколько угодно развлекаться выработкой данных по целям, огневым расчётом, тренироваться в заряжании аппаратов, но разрешение на стрельбу, если это не прямая угроза кораблю, давали вышестоящие инстанции.
Всё время, пока они ходили в унисон с пакистанской субмариной, возможность всплыть на сеанс связи исключалась. Даже выпустить волочащуюся за лодкой кабель-антенну СНЧ[237] – принять хоть какие-то «рекомендации» (простейшие коды из штаба), в ужатых условиях маневрирования вряд ли бы вышло.
Кэпа это ограничение вполне устраивало. У него имелся некий карт-бланш – последнее полученное донесение из командного центра, декодированное лично.
«В конце концов, – рассуждал он, уверяясь в собственных прерогативах, – кто тут согласно английской идиоме первый после Бога? Решения за мной и не иначе».
– Мостик, это гидропост. Чёткие контакты, пеленг два-два-ноль!
– Расстояние?
– Более тридцати морских миль, сэр. Сокращается. Судя по акустическому почерку, два корабля в классе эсминцев. Один «контакт» достоверно классифицирую как советский вертолётоносец типа «Moskva», пеленг двести десять градусов на зюйд. Дистанция в тех же пределах… уточняю.
– Дальность, можно сказать, уже в параметрах. Ещё немного и наши «рыбки» сыграют оптимально, – проворковал шкипер, пощёлкав на клавиатуре терминала инерциальной навигационной системы. Затем подошёл к прокладочному столику, где все позиции представали более прозаической наглядностью – в виде пунктиров, линий и меток кораблей.
– Что скажешь, чиф?
Этим вопросом командир как бы приглашал и отзывал помощника на разговор в сторонку, уж насколько это коррелировалось со сравнительно компактными объёмами центрального отсека.
– Обрати внимание, Мэтью, наши пакистанские коллеги тоже примеряются на русских: выход на огневой рубеж, выработка стрельбовых данных и всё такое. А?
– Решили поупражняться, – пожал плечами старпом, – учебно, как и мы…
– А с чего ты решил, что мы «учебно»?
Офицер недоумённо уставился:
– Серьёзно? – вдруг отойдя от неформальности. – Сэр…
Кэптен протянул листок бумаги:
– Вот, ознакомься. Дешифровка последнего распоряжения из штаба.
Тот бегло, ещё слабо вникая, пробежался по строчкам:
– Почему только сейчас? – имея в виду то, что кэп только сейчас доводит до сведения.
– Гриф стоял «конфиденциально», – пояснил командир, – на моё усмотрение. В задаче провокация, с целью выставить русских агрессорами. Действовать в зависимости от обстоятельств и оптимальных условий. А условия очень…
– Но чёрт меня подери…
– Пара торпед – чем не идеальный способ?! У нас сейчас замечательная позиция – мы находимся в глухой зоне для пакистанцев. Пустим наши «рыбки» буквально из-за их спины. Ими же и прикроемся от русских, коль скоро те предпримут ответные контрмеры. Представь физиономии пакистанских акустиков, когда они услышали торпеды, ушедшие будто прямиком из-под их задницы! Представь физиономии чёртовых иванов. Как ты думаешь, они отреагируют на такую атаку пакистанцев?! – Шкипер обаятельно улыбнулся, возможно, немного переслащивая: – И всё должно остаться тайной, ушедшей в глубины. Наших отпечатков пальцев там не будет.
Динамик, включённый на трансляцию с гидропоста, выдал обновлённую серию уточняющих данных, заставив командира всецело обернуться к управлению:
– Боцман, погружение на пятьсот футов! – не перестав изъясняться с помощником, переходя на полтона:
– Для атаки, разумеется, выберем вертолётоносец, русские его именуют противолодочным крейсером. Угол на цель близкий к нулю, но «Агоста» сейчас на директрисе огня – между нами и… Вот и опустимся ниже «француженки». Не хватало, чтобы наши «рыбки» вхолостую вмазались ей в задницу… ха! Давай, Мэт, – кэптен отобрал у помощника бумаженцию с дешифровкой, засовывая себе в карман, – работаем.
book-ads2