Высшее военное руководство Исламской республики к факту совместных индийско-советских морских учений отнеслось с должным предубеждением, должным образом в своём разумении отреагировав. В Карачи, где был организован оперативный штаб ВМС, рассмотрев любые тактические варианты, предприняли по большому счёту единственное, что можно было сделать в непропорциональности наличных сил, равно как, стараясь не демонстрировать излишней активности флота и морской авиации. А именно, заранее выдвинули в операционную зону две свои лучшие субмарины (дизель-электрические, торпедные, типа «Агоста»), соблюдя все необходимые меры дезинформации намерений. Остальной подплав оставался в базах, на открытых стоянках, создавая массовку прежней постоянной дислокации… для дезориентировки разведки противной стороны, включая орбитальные ресурсы СССР. Субмарины покинули базу в соответствии с исходным графиком, при этом в планах допускалось, что одна, «Hashmat» могла «засветиться», отвлекая на себя внимание, тогда как другая, «Hurmat», обязана была сохранить полную тактическую скрытность. Полностью, так, как задумывалось, не получилось. Точнее получилось, но совсем не так. Однако результат был. В ходе развёртывания роли поменялись, и выйти в район маневрирования индийских ВМС, будучи так и необнаруженной, смогла S-135 «Hashmat». Кто бы и что бы там себе ни думал, в Дели узнали о выходе пакистанских подлодок практически сразу, от агентуры, предприняв силами авиации и ВМФ разведывательное линейное патрулирование вдоль сопредельных тервод и своего побережья. На следующие дни экипажи противолодочных «Си Кингов»[229] и «Ализе́» с «Викранта» неоднократно сообщали о контактах, о якобы виденных перископах, работали гидроакустическими буями. Одна машина, оказавшись слишком близко к границе территориальных вод Пакистана, едва не была сбита самолётом-перехватчиком. Небо пока ещё было мирным. Радиограмма, принятая из радиоцентра в Карачи по ситуации вокруг Бадабера и последующем нагнетании обстановки в Кашмире, сразу же изменила приоритеты. Командиры кораблей вскрывали свои секретные пакеты, субмарины переходили на боевое расписание. При этом не заинтересованный в эскалации Исламабад ещё надеялся свести конфликт к локальному приграничному инциденту, поэтому, касательно непосредственно подводных лодок – им разрешалось вести только «ограниченные» действия, ставя в задачу разведку и наблюдение за кораблями противника, в том числе и за русскими. Предусматривался выход на удобные для атаки позиции, с оговоркой на начало активных действий только по получению соответствующего сигнала. Те пакистанские надводные корабли, что следили за манёврами индийцев и русских, были предусмотрительно отведены под прикрытие «берега». Вынужденно, из-за неполадок в механизмах, вернулась в базу «Hurmat», в то время как другие ПЛ спешно готовились к выходу. В Дели намеревались вложиться в конфликт более радикально – не воспринимая пакистанский флот как что-то значимое и равное своему. Там боевые действия на море предполагали как обязательный шаг. Чего действительно опасались, так это диверсионных сил подплава противника… к недоброй памяти удачливой «Hangor» – пакистанской подлодки, утопившей в 1971 году индийский фрегат «Khukri». Поэтому, не дожидаясь «когда начнётся», индийский штаб организовал интенсивную противолодочную операцию. «Хашмат» неоднократно попадала под «лучи» гидролокаторов, акустики слышали какие-то невыразительные шумы, с эсминца «Раджпут» даже «честно» увидели перископ (возможно, что и по факту, когда командир лодки рискнул поднять антенны для приёма информации от командования). Тем не менее все «контакты» и «псевдоконтакты» оказались утеряны и при всех стараниях не возобновлялись. В итоге индийцы «ловили» субмарину не там. Причина?.. Была допущена «классическая» ошибка, присущая многим флотам мира, когда противолодочный поиск как кораблями, так и особенно воздушными средствами осуществлялся упредительно на максимальных дальностях. Как правило, небезрезультатно. Однако, если «объекту» удавалось «проскочить» в ближнюю зону, в сотне метров, буквально «под килем», его уже не «слышали». Тем более что гидрологические условия акватории Аравийского моря были далеки от идеальных, а подводное судно в определённых обстоятельствах имеет неоспоримые преимущества перед надводными оппонентами в характеристиках акустических средств. Полностью разыграв эти свои преимущества, экипаж «Хамшат» между тем столкнулся с другими трудностями – сказывался длительный переход и активное маневрирование в подводном положении с невозможностью всплыть. На центральный пост докладывали о падении плотности в аккумуляторных батареях. Требовалась подзарядка. В том числе пришлось пропустить последние сеансы связи с командованием. Чтобы встать под РДП[230] – «подышать», или поднять штырь антенны и речи быть не могло – лодка находилась практически в центре ордера индийской эскадры. Неожиданно все слышимые «на контакте» акустиками субмарины индийские корабли снялись, резво уходя на «норд». Командир S-135 должен был учитывать самые неприятные следствия такой передислокации, допуская, что оперативная обстановка в Кашмире обострилась, конфликт набирал обороты, индийский флот разворачивался для нанесения удара по военным базам Пакистана (что так и было на самом деле). Угнаться за кораблями противника не представлялось возможным по объективным причинам. В то же время необходимость в получении внешней информации вставала особенно остро. Их «по всем ощущениям» уже не искали – прекратилась работа активных гидрофонов, винты вражеских кораблей высокими оборотами удалялись, угасая амплитудами на экранах сканирующей аппаратуры. Тем не менее опасность, исходящая от противолодочной авиации, сохранялась, и надо было выждать какое-то время… Столь же неожиданно акустический пост доложил о шумах винтов по пеленгу южных румбов, через минуты выдавая уточняющие данные: – Группа надводных кораблей! Не менее трёх единиц. Идентифицируя: – Это, похоже, русские. Советские корабли следовали очевидным курсом, на хороших ходах, приближаясь. Подвывая по отсекам сигналом боевой тревоги, «Хашмат» на малых оборотах ворочала нос, меняя глубину. Находясь в стеснённом положении, пакистанская подводная лодка невольно выходила на идеальную тактическую позицию – русские будто сами шли в руки. – И будь они у нас развязаны… – командир многозначительно взглянул на подчинённых. На центральном посту: старший помощник, склонившийся над своим столом штурман, другие офицеры и матросы понимающе улыбались – будь сейчас война, у них бы имелись все шансы записать на свой счёт эсминец или фрегат, или… – Один из кораблей, по всей вероятности, вертолётоносец, – доводил подробности акустик. Немного отрезвляя – вертолётоносец ПЛО, располагающий полным набором и средствами для борьбы с подводными лодками, это уже серьёзно. Однако они так умело отыграли против индийцев. И снова улыбались, широко и белозубо – смуглые, черноволосые – полный набор многонационального южноазиатского этноса. Желание потягаться с русскими было единодушным. Решение огневой задачи напрашивалось само́! Разумеется, «условной огневой задачи». Их можно было критиковать. За необязательные риски. Но такова была профессиональная специфика подводников (без оглядки на национальную принадлежность), когда у тебя ресурсы скрытности, пойманные возможности… и азарт, граничащий в некоторой степени с безрассудством – одно дело старые враги и противники индийцы, другое дело… Впрочем, командир S-135 отдавал себе отчёт, что вряд ли СССР пойдёт на сомнительный с точки зрения большой политики шаг открытой войны с Исламской республикой. И не ждал каких-то неожиданностей от русских. Он вообще не ждал… В режиме тишины взрывное сообщение акустика о торпедах, сначала принятых на свой счёт, повергло в оторопь, секундную… В «центральном» никто ещё и среагировать не успел, а с гидропоста дрогнувшим в неверии голосом уточнят, детализируя: торпеды ушли, нацеленные на советские корабли… Стрелял кто-то третий! Скрытый у них на кормовых углах… – Из-за спины, – добавят не по уставу. Все в стеснении рубки, поддавшись какому-то рефлексу, оглянутся – туда, где за чередой переборок и сужающимся к корме корпусом крылось это самое «из-за спины». Акустик продолжит сыпать: о торпедах, о чужой ПЛ, быстро отходящей на манёвре… Тогда как извне уже будут пробиваться высокотональные импульсы звуковых посылок – Ка-25 скинул пассивно-активный буй, охота началась. Для экипажа S-135 «Hashmat» наступала «тёмная полоса». В акустической тени… (ретроспектива ретроспективы) Многоцелевую атомную типа «Лос-Анджелес»… подводную лодку SSN-695 «Бирмингем», входящую в состав тактического ордера авианосца «Саратога», гавайский штаб «завернул» буквально сразу по выходе в Южно-Китайское море. Обратный трафик Малаккским проливом приурочили на тёмное время суток, обеспечив сопроводительным судном. Может, потому её, практически полностью погруженную в воду, за исключением «паруса» рубки, мало кто заметил. Во всяком случае, этот факт остался вне внимания советской разведки. Американские штабисты в центре управления тихоокеанскими силами изначально планировали использовать SSN-695 лишь в качестве страховки – присмотреть за соединением контр-адмирала Паромова… И не найдя ничего лучше «под рукой», оставили в задаче. Решение же сразу направить «Бирмингем» в Аравийское море, пока Паромов «водил» свои корабли по Бенгальскому заливу, оказалось обстоятельно верным. Завизированные Дели учения, наконец, детализировались по месту, и ходить по пятам за советской эскадрой не пришлось – вскоре авианосец «Минск» с эскортом объявился по западную сторону от Индостана. Со всей текущей последовательностью событий. Подвсплыв на рабочую площадку для очередного сеанса связи с оперативным штабом флота, вместе с перископом и мачтами антенн на «Бирмингеме» были подняты пассивные приёмные средства широкого диапазона – просканировать работу окрестных радиоэлектронных средств и получить подробности об условном противнике. – Пеленг триста тридцать градусов. Прослушивается радиообмен, внутриэскадренный. Индийцы, – докладывал лейтенант-коммандер, отвечающий за радиотехническую разведку. И дополнял: – По пеленгу на «зюйд-ост» фиксируется работа РЛС. По параметрам – источник надводный. Дистанция на пределе. Это определённо корабли советской восьмой эскадры. Вскрытая текущая обстановка плотным пакетом по узконаправленному лазерному лучу, исключающему перехват и локацию субмарины, была передана на спутник-ретранслятор. Следовало дождаться ответа и, возможно, новых оперативных указаний штаба. Ответ пришёл минут через тридцать… – «Центральный»! Получено радиодонесение из оперативного штаба флота. – Чиф[231], Мэтью, – шкипер (командир лодки) предпочитал дружеский тон, – прими пост. Я отлучусь к связистам. Там уж: – Что тут? – Вот, сэр. Донесение аутентично, сэр. Довольно объёмное, сэр. Я ещё не расшифровал… И шкип, немного отойдя от принятого порядка, самостоятельно вручную займётся дешифровкой, отправившись к себе в каюту. Им никак не удавалось полноценно и соразмерно включиться в задачу слежения.