Она застыла на месте, не отрывая взгляда от длинных светлых волос, обрамляющих такое знакомое ей лицо. – Валлери, – произнес Шейн, ни единой интонацией ни выдавая своего удивления, – рад видеть тебя. Раш, утихомирившись, сел на землю, накрыв длинным хвостом сапоги волка. – Чуть стрелу не словила, – хмыкнул дозорный, приближаясь к костру. – Ты зачем здесь, девица? – Зачем? – переспросила Вэл, бросая взгляд на своего сопровождающего. Все мысли вмиг вылетели из опустевшей головы. – Ты что, сбежала, что ли? – хохотнул мужчина, усаживаясь на поваленное близ костра бревно. – Давай валяй! Каким ветром тебя занесло к нам? Она молчала, не понимая себя. Сбежала? Верно, она сбежала и до последнего знала, зачем сделала это, а теперь не могла подобрать нужных слов. Разумно ли было раскрывать свои мысли отряду, членов которого она видит впервые? Конечно, неразумно. Мало того что их это вообще не касается, так они вполне могли помешать всем ее планам. Вэл нахмурилась, лихорадочно придумывая правдиво звучащую причину своего неожиданного появления. – Ну, так что? Говорить будем? – Дозорный рассматривал Вэл с нарастающим раздражением. – Или будем молчать и таращиться вокруг? – Я здесь по поручению моего Первого. – Она подняла голубые глаза, смотря прямо на крякнувшего от удивления дозорного. – Я думаю, мне не стоит называть его имя. – Не стоит, – после небольшой паузы ответил мужчина, оглядывая изумленные лица остальных дозорных, точно ища у них поддержки, – и что же это за поручение? Вэл перевела взгляд на Шейна, молча стоявшего поодаль. Выбора нет, не так ли? Вернее, он был сделан давно, у самого входа в горный тоннель. – Я должна привести к нему предателя, – ответила Вэл, с мгновенно кольнувшей болью в сердце наблюдая за побледневшим лицом волка. Этой безлунной ночью Вэл рассталась с самым главным – с шансом обратить все вспять. Она, оглядываясь вокруг и прислушиваясь к каждому лесному звуку, тенью скользнула за шатры, миновала коновязь и застыла на месте, оглядываясь. Раш бесшумно следовал за ней. Ночь показалась Вэл слишком темной, непроглядной, словно сама природа была на ее стороне. – Шейн! – чуть слышно позвала Вэл. – Я здесь, – тихо отозвался он. Она подошла на звук голоса, присела на колено и принялась на ощупь быстро распутывать веревки, крепко стягивающие запястья сидящего у дерева пленника. – Что ты делаешь? – удивленным шепотом спросил Шейн. Вэл почти не различала в кромешной лесной темноте его лицо. – Замолчи. Не издавай ни звука. Нам надо убираться отсюда, да побыстрее. – Она дернула последний узел, но тот, как назло, не поддавался. Хорошо же волка связали, крепко, на совесть. – Ты сумасшедшая. Что ты задумала? – Спасти твою шкуру. – Вэл выхватила из-за пояса короткий нож и резанула непослушный узел. Шейн дернул руками, освобождаясь, и торопливо потер пальцами затекшие запястья. – Какого демона, Валлери? Ты ненормальная? – Я точно ненормальная, но мыслю здраво, – со скользнувшей на губах улыбкой ответила Вэл. – Вставай, поболтаем по пути. У нас еще будет на это куча времени. Из темноты донеслись шаги и тяжелый вздох. – Ну же, – зашипела Вэл, хватая Шейна за плечо, – поднимай свой зад, и валим отсюда! К глубокому облегчению Вэл, волк послушался. Она закрыла лицо руками и устало потерла глаза. Ей не хотелось встречаться взглядом с Шейном. Вэл и без того знала, как смотрит на нее волк: с легкой долей презрения, без тени насмешки и понимания. Как и подобает смотреть на предательницу. Разговаривать не хотелось. Будь ее воля, она отложила бы этот сложный разговор на целую вечность. Они шли уже вторые сутки, и конца и края болоту не было. В основном оба молчали, не смея озвучить то, что жгло душу. С одной стороны, Вэл была рада этому, с другой – хотелось отделаться от самого неприятного и забыть обо всем. Только как начать разговор? Просто открыть рот и сказать правду? Почему нет? – Послушай, – она перешагнула через скрюченный корень, торчащий из земли, – когда мы подойдем к границе и… – Думаю, она уже недалеко, – лишенным эмоций голосом ответил Шейн. Он шел, смотря под ноги, не поворачивая головы, будто разговаривал сам с собой. Светлые волосы с легкой небрежностью были завязаны в хвост кожаным шнурком, несколько прядей падали на лицо, но волк, казалось, не замечал этого. – Нет, я… – Вэл запнулась на слове, на мгновение прикрыла веки, собираясь, как перед прыжком в ледяную воду, – я не об этом… Шейн молчал, и Вэл не оставалось ничего другого, как продолжить свои путаные мысли. – Мы возвращаемся в мой мир, Шейн. – Она резко остановилась и посмотрела ему вслед. Шейн замер на месте и медленно повернулся к ней, всматриваясь в потемневшее лицо. – Вдвоем, – внося ясность, твердо сказала Вэл. – Нет. – Лицо волка было похоже на каменную маску, холодное и не выражающее абсолютно ничего. – Ты не можешь вернуться. Раза убьет тебя! – повысив тон, воскликнула Вэл. Неужели волк не понимал очевидного? Сомнительно. – Я не боюсь смерти, Валлери. – Усталый равнодушный голос выбил из колеи, заставив утихнуть вспыхнувшие было эмоции. Вэл помолчала, выжидая, а потом проговорила: – Смело, но глупо. Ты пойдешь со мной. – С чего ты это решила? После того, как ты предала нас всех? Вэл запнулась на мгновение, сглотнула, принимая брошенную в лицо правду. – Говори как есть, Шейн. Скорее, предала тебя, и я не буду этого отрицать. С самого начала я не собиралась убивать Раза, признаю, но все изменилось. И я не позволю тебе умереть из-за меня. – Решительность в собственном голосе удивляла. Шейн горько хмыкнул, а затем спросил: – Хочешь заставить меня поверить в великую любовь? Вэл нахмурилась. За самоуверенностью волка скрывалась боль, и причиной этому была она – обыкновенный человек. Хотелось соврать, подсластить пилюлю, но у нее больше не было сил на ложь. – Любовь? Нет никакой любви, Шейн. Прозвучало ужасно. Настолько ужасно, что самой противно стало. – Верно. Ты абсолютно права, Валлери, – спокойно произнес Шейн, меряя взглядом стоявшую напротив девушку. – Прекрати, – Вэл, внезапно оказавшаяся вымотанной почти до потери способности ясно мыслить, глубоко вздохнула, – прекрати, Шейн. – Не я это начал. Они замолчали, смотря друг на друга. Вэл сжала кулаки и отвела взгляд в сторону. Невыносимо было смотреть в пронзительно-синие глаза, словно смотришь в зеркало и видишь собственную личину. Ту самую, что скрывается под милым личиком. Вэл остро возненавидела себя. Возненавидела за свой поступок, за то, что с легкостью пользовалась стоящим перед ней мужчиной, преследуя собственные цели. А хуже всего было то, что кроме всего прочего: благородного и обеляющего собственную совесть, было и то, что она никак не могла скрыть от себя – ей понравилось играть с волком. Да, игра была впечатляющая, дурманящая своей лживой искренностью и осознанием собственной власти и неотразимости.