– Его… не станет? – Вэл подняла руку и дернула его за ворот рубахи, заставляя наклониться к себе. – Шейн, не молчи! Что это значит? Кто так решил? Слишком много вопросов без ответов. Вэл почувствовала, как еще мгновение – и внутри вспыхнет самое настоящее пламя, переметнется на руки, и она сгорит на месте, оставив вместо себя лишь сухой пепел. – Валлери, ответь на мой вопрос, – тихо, напряженно и очень искренне попросил волк. – Нет, ты ответь на мой. Ты что-то знаешь, не так ли? – Голос Вэл задрожал, голубые зрачки ее метались из стороны в сторону. – Это волки? Из стаи? Что они хотят с ним сделать? – Тебя так заботит его судьба? Ты волнуешься о нем? – абсолютно спокойно спросил Шейн. Вэл невольно подумала о том, чего ему стоит казаться равнодушным. Шейн не был таким по своей природе, как Раза, не был так бездушен, и наверняка сейчас недоброе волнение одолевало его, томящегося в ожидании ответа. – Я волнуюсь о нас. Почему ты не доверяешь мне? – с тихим стоном вымолвила Вэл, прижимаясь лбом к груди волка. Ладонь легла на широкую грудь, и она почувствовала частые удары сердца под своей рукой. – Потому что ты его любовница. Ты и так теперь знаешь больше, чем достаточно, – разбито прошептал Шейн. Вэл буквально кожей почувствовала его боль. Она коротким выдохом взяла себя в руки, медленно отстранилась и подняла на волка ясные голубые глаза. – Я помогу вам. Как угодно. Просто скажи, что нужно сделать. – Что? – Шейн замер, стремительно обежав глазами обращенное к нему лицо. – Ты же сам знаешь, что он верит мне. Поэтому у него не возникнет никаких подозрений, – чуть повысив голос, твердо сказала она. – Валлери, ты… правда… можешь?.. – Растерянность в лице Шейна медленно сменилась надеждой и едва уловимой в синих глазах верой. Три удара сердца. Один за другим. На губах Вэл возникла неприятная ей самой чуждая хищная улыбка. Стук в дверь, прозвучавший как колокол, возвещающий о начале битвы, заставил вздрогнуть и спешно отстраниться. Несколько долгих секунд волк, не отрываясь, смотрел в лицо Вэл, а потом, когда стук повторился, медленно поднялся с пола и направился к двери. Скрипнули петли, порыв ледяного воздуха ворвался в теплый дом, неся холод по полу. – Капитан? – Голос Шейна заметно дрогнул. Вэл вскинула подбородок, смотря в знакомое бледное лицо: черные пряди падали на холодные, как бушевавшая за окном метель, глаза. На плечах и накинутом на голову капюшоне обильно лежал липкий белый снег. – Идем домой, Вэл, – совсем недружелюбно сказал Раза, не переступая порога. Его взгляд скользнул по ее взлохмаченным волосам и остановился на мятой тунике. Всего на краткий миг Вэл почувствовала, как ужас охватывает ее всю, подчиняя себе, но тут же с яростью уничтожила это чувство; вздохнула, небрежным жестом пригладила волосы и потянулась к брошенной на стуле куртке. – Уже иду, – с улыбкой сказала она, встречая взглядом жесткие черные глаза Раза. Темнота узкой арки скрыла их лица, а невысокие каменные своды надежно сдерживали яростные, сметающие порывы пронизывающего до костей ветра. Раза вжал ее в себя, стискивая плечи, заставляя застонать от излишне крепкого объятия. Поцелуй – пылкий, неистовый, властный, как и сильные руки мужчины, – подавлял, причиняя боль. Раза укусил ее нижнюю губу, Вэл с силой оттолкнула его, чувствуя, как вкус крови разливается во рту. Он отступил на шаг, со злостью на лице смотря на ошарашенную девушку. – Ты ненормальный? – прошипела Вэл, тыльной стороной ладони вытирая выступившую кровь. Горячее рваное дыхание облачками пара вырывалось из приоткрытых губ. Раза хрипло рассмеялся, прижимая указательный палец к уголку рта и медленно, наслаждаясь, провел им по нижней губе, стирая алую каплю крови. – Я чувствую чужой вкус в твоем рту. Ты целовала его, не так ли? – контролируя ярость, буквально горевшую в глазах, невозмутимо проговорил он. Сердце дрогнуло, перестало биться, замерев как маленькая напуганная птичка. Удар. Вэл дернула верхней губой в оскале, грудь ее поднялась в глубоком вдохе, обжигающем легкие ледяным воздухом. – У тебя вообще с головой в порядке? Ты совсем долбанулся? – громким сильным голосом, в котором явственно слышалось гневное праведное возмущение, крикнула Вэл. – Что еще придумаешь? От ревности крышу сносит? Раза молчал, внимательно смотря в бледное ожесточенное лицо. Черные глаза встретили гордый непогрешимый взгляд тяжело дышавшей, крепко стиснувшей кулаки Вэл. Порыв ветра подхватил черные волосы, затрепал их и тут же бросил в его лицо горсть колючего снега. – Ну, давай, чего ты ждешь? Может, сразу и прибьешь меня? – с вызовом крикнула Вэл, меряя безумным взглядом спокойное, выжидающее лицо Раза. – Мы, кстати, недалеко от площади! Чего ждать? Действуй! Ты же теперь по этим вопросам главный! – Думаешь, я отправлю тебя на площадь? – Раза быстрым резким движением приблизился к ней, прижимаясь всем телом, нависая над ней, едва не накрывая ее собой. Вэл испуганно шарахнулась, пытаясь увеличить между ними расстояние, ударяясь спиной о стену. – Нет, Кролик. Ты слишком мне нужна, чтобы я позволил кому-нибудь тронуть тебя. – Серьезный вкрадчивый полушепот заставил ее задрожать. – Но одно я могу тебе обещать: если то, о чем я думаю, окажется правдой, твой друг будет долго кричать от боли, когда толпа начнет рвать его тело на части, – Раза коснулся уха Вэл нежным, леденящим душу поцелуем, – конечно, предварительно поимев его различными способами. Уж я это устрою, поверь мне. Вэл задержала дыхание, слушая, как сердце мучительно больно бьет по ребрам. Ужас плескался в голубых, широко распахнутых глазах. Раза отстранился, свысока наблюдая за обескровленным лицом. – Ты… просто зверь, – прошептала Вэл, поднимая голову и встречаясь с прищуренными черными глазами, – дикая тварь. Раза посмотрел на нее спокойно, выжидающе. С безграничным терпением. – Да, – надменная усмешка исказила бледное лицо, – и ты сама вернулась к этому зверю, не забыла, Кролик? Вэл сглотнула и промолчала. Ей нечего было сказать. Глава 19 Для Вэл не было ничего удивительного в том, что они уже три дня не разговаривали. Совершенно нормальная ситуация, когда дело касалось Раза. Его самым сильным оружием было непоколебимое молчание, бьющее куда больнее, чем любые сказанные в пылу ссоры слова. Вэл часто думала, что, начни они разговаривать, может быть, кричать – их конфликт исчерпал бы себя мгновенно. Но нет. Раза предпочитал мучительный и более жестокий вариант. В первый день Вэл еще пыталась заговорить с ним, несмело и осторожно, касаясь совершенно безопасных тем, но в ответ получала только равнодушное молчание. И тогда она просто оставила это. Ее перестало терзать чувство вины за то, что Раза, сам того не понимая, во многом был прав. Исчезла злость, забрав с собой страх и разочарование. Не осталось ничего. Вэл будто накрылась непроницаемым куполом, за которым никто не мог ее достать. В какой-то момент она даже стала получать своеобразное удовольствие от их молчания. Вечером второго дня, когда Раза вдруг заявился домой раньше обычного, Вэл ужинала с книжкой в руках и даже не подняла головы, когда высокая фигура возникла на пороге. Наверняка Раза подумал, что она сознательно сделала вид, что не заметила его прихода. Но для Вэл стало удивительным открытием то, что ни о чем подобном и речи быть не могло. Она прекрасно слышала, как открылась дверь, и где-то на задворках сознания мелькнула быстрая мысль о том, что Раза вернулся, но она тут же исчезла, словно ее и не было. Вэл не могла оторваться от читаемой книги, потому что впервые за много лет нашла действительно интересный для себя томик. И сейчас этот томик казался ей куда важнее, чем присутствие рядом Раза. Уже много позже, когда она оказалась в постели, которую по сложившейся привычке делила с Рашем, то задумалась о том, нравится ли ей то, что происходит. И получила совершенно неожиданный ответ – ей было глубоко безразлично. Происходящее не доставляло неудобства. Хочется Раза играть в молчанку – да помогут ему благословенные боги. Покопавшись в себе, Вэл с легкостью узнала причины своего равнодушия. Она просто устала. От постоянно висящего в воздухе напряжения, от медленно грызущего ее чувства страха, от недомолвок, от того, что от нее все чего-то ждали, от неясной ситуации с сестрой Раза и Янисой, от нежелания Раза говорить об этом – от всего, что окружало ее в этом городе. Вэл устала от самого города. Она пробыла здесь всего-то около трех месяцев, а казалось, что прошел целый год. Заглядывая вперед, она с тоской понимала, что там ее не ждет ничего хорошего. Вэл не могла вернуться назад – к ожидающей ее за горами уютной мансарде на третьем этаже. Вэл должна была остаться здесь, и следовало признать – она потерпела крах, не оправдав ничьих ожиданий: ни своих, ни стаи, не сумев стать для Раза той, кто вернул бы его на круги своя.