– Нет, это дом родителей. Слезай уже! – Шейн махнул рукой, и Вэл, чувствуя, как одеревенелые от холода мышцы стонут от колючей боли, медленно поднялась на ноги. Шейн, решительно отказавшись от ее помощи, чертыхаясь, затащил ящик в довольно просторный сарай, полный различного рыболовного инвентаря. Плетеные сети свисали со стен, крупные и мелкие ячейки пестрели перед глазами. Вэл заметила множество удилищ разной длины, стоящих по одной стене, и большие ящики с всевозможными крючками, грузилами и диковинными для нее вещами, названия которых она никогда не знала. – Точно, – несмело произнесла она, завороженно оглядываясь вокруг, – ты же рассказывал, что твой отец рыбак. Зачем тогда ему розы? – Зимой рыбалкой на хлеб не заработаешь, – пожал плечами Шейн. – Вот он и придумывает, что где подешевле купить и подороже продать. Вэл двинулась в угол сарая, протянула руку и коснулась дна небольшой перевернутой лодки. – Никогда не каталась на лодке, – призналась она, поглаживая кончиками пальцев гладкое, отполированное волнами деревянное дно. Зеленые разводы опоясывали лодку там, где когда-то вода касалась высоких бортов. – Правда, у нас и кататься на них негде. До моря далековато, а у реки слишком сильное течение. – Это не проблема. – Вэл вздрогнула, когда голос Шейна раздался прямо за спиной. – Обязуюсь летом устроить тебе прогулку по Арсу-Ала. Вэл, понимая, что, вероятно, сходит с ума, почувствовала спиной жар стоявшего позади оборотня. Невероятно. Они оба были одеты в теплые куртки, это просто невозможно – твердил разум, но сердце, скачущее в груди подобно мышке, испуганной злой кошкой, говорило обратное. Мелькнул алый проблеск, ухваченный боковым зрением. Вэл задержала дыхание, распахнув глаза, наблюдая за возникшим перед собой большим кроваво-красным цветком. Чувства обострились, точно у насторожившегося зверя. Быстрая легкая дрожь пробежала по лопаткам, окутала плечи и исчезла в кончиках пальцев. Широкая ладонь легла на ее талию, легко притягивая, прижимая спиной к груди волка. Под ребрами заныло, протяжно и болезненно. – Ты с ума сошел? – хрипло просипела Вэл, не отрывая взгляда от алой розы, протянутой через объятие. – Это просто цветок. Возьми. Ты заслужила его. – Губы Шейна оказались совсем близко от лица. Так близко, что волосы защекотали ухо, взъерошенные горячим дыханием. – Самая глупая и самая смелая человеческая девчонка из всех, что я видел. Вэл, ощущая тяжесть ладони волка на своей талии, замерла, оцепеневшая; глаза не отрывались от алого цветка с длинным колючим стеблем. – Не лезь в это, – тихо проговорила она, с трудом собирая скачущие в голове мысли в кучу. – Он убьет тебя. Нас обоих. – Может быть. А может быть, и нет, – туманно ответил Шейн, и его пальцы оставили ее талию. Вэл обернулась, устремляя взгляд блестящих глаз на привычно улыбающееся лицо Шейна. – Бери. Это твой цветок. Если ты не возьмешь, я его выкину, – тепло улыбаясь, сказал волк. Вэл моргнула, глотая все возражения. Рука неуверенно поднялась, и пальцы коснулись зеленого стебля. Раш поднял голову, громко и нетерпимо зарычав. Вэл бросила быстрый взгляд на кожаный намордник, надетый на весьма недовольного этим фактом пса, лежащего у ног. Придется отложить чтение новой книги на потом. Она вздохнула и откинулась в кресле. – Что это? Первый вопрос, который задал ей Раза, едва войдя в дом. Ничего удивительного. Странно, что тон его был вполне себе сносный, не разящий на месте. Вэл ожидала худшего. Черные глаза смотрели хмуро, пронзая насквозь. – Роза, – ответила она, – ты же видишь. – Откуда? – Черный кожаный плащ полетел в соседнее кресло, и Раза, не снимая обуви, прошел в комнату. – Купила у отца Шейна, – ответила Вэл, спокойно выдерживая подозрительный и почти обвиняющий взгляд мужчины. – Зачем? – Потому что мне захотелось, – терпеливо сказала Вэл, удобнее усаживаясь в кресле и закидывая ногу на ногу. Раза промолчал, рассматривая ее лицо, словно желая разглядеть сомнение и вину. «Хочет понять, не вру ли я», – осознала Вэл с легкой внутренней ухмылкой. – Ты хорошо провела день, как я вижу, – грубо отрезал Раза. Вэл сжала губы, пожимая плечами. – Я разогрела ужин. Можешь есть. – Она заставила себя улыбнуться. – А мне нужно выгулять Раша. Видишь, как он нервничает, когда ты рядом? Взгляд Раза упал на упорно скалящегося пса, видимо, искренне верящего в то, что на нем нет никакого намордника. – Да уж, – много спокойнее сказал он, – уведи шавку с моих глаз. Весь аппетит отбивает. И Вэл, одарив излишне серьезного Раза милой улыбкой, увела пса на улицу. Наблюдая, как Раш поднимает заднюю лапу, орошая ближайший угол здания горячей, дымящейся на морозе струей, Вэл вспомнила непонятную и тревожную фразу, вонзившуюся стрелой в голову, сказанную Шейном в ответ на ее имеющие весьма глубокий смысл возражения. – Он убьет тебя. Нас обоих. – Может быть. А может быть, и нет. Дерьмо. Очередное дерьмо. Слова цепляли и кусали изнутри. Шейн не мог не знать, что Вэл не шутит и не преувеличивает. Скорее наоборот. И все же он чувствовал себя достаточно уверенно, открыто заигрывая с той, к которой любой другой разумный житель этого города побоялся бы приблизиться даже за большое вознаграждение. Вэл что-то упускала. Опять упускала. Глава 13 Ежедневно в районе полудня в дом к Раза приходила добродушная женщина лет пятидесяти, занимавшаяся уборкой и готовкой. У нее были свои ключи, и Раза заверил Вэл, что ей, несмотря на то что она обыкновенный человек, вполне можно доверять. Ее нехитрая работа оставила девушку без какого-либо дела. Нельзя сказать, что она скучала по запасам пыли у Зеффа, но теперь единственным ее занятием стало чтение крайне занудных книг, найденных в спальне Раза, выгул собаки в компании всегда готового прогуляться Шейна да периодическое наведывание к кухонному буфету в надежде, что после ее последнего посещения там появилось что-нибудь вкусненькое. Бенека, так звали эту женщину, сама ходила на рынок и покупала необходимые продукты. Вэл не могла обвинить ее в некачественном исполнении своей работы: еда, приготовленная ею, была вкусной и разнообразной, а от бесчисленных свежих и мудреных закусок, которые она волшебным образом выуживала у самых лучших лавочников, глаза просто разбегались. К Вэл она обращалась исключительно на «вы», и поначалу та чувствовала себя от этого словно не в своей тарелке. Поделившись с Раза своими сомнениями, она услышала то, что и предполагала. – Глупости, Вэл. Ты моя Вторая, если бы она фамильярничала с тобой, как бы это выглядело? Раза был прав. Вэл понимала, что теперь все изменилось. Не только для черного баргеста, ставшего значимой фигурой в городе, но и для нее самой, вынужденной или принимать свою новую жизнь такой, какая она есть, или… Впрочем, иного быть не могло, не так ли? Раза возвращался домой поздно, иногда за полночь, когда Вэл уже спала. А уходил рано, когда она, еще совершенно сонная, укутанная в одеяло, нежилась в мягкой постели. Поэтому Вэл скоро поняла, что все ее опасения были напрасны – им легко жилось вместе, ведь они практически не виделись. Иногда о присутствии Раза Вэл узнавала только по тихому рычанию Раша, который по своему обыкновению спал на кровати. Когда утром он заходил в спальню, чтобы взять нужные себе вещи, пес поднимал голову и провожал его приглушенным рычанием. В такие моменты Вэл старательно делала вид, что крепко спит. Ей так было легче, ведь она не знала, что следует ему сказать. Доброе утро? И… до встречи? Спустя две недели она вдруг отчетливо, с охватившим удивлением осознала, что ее не устраивает такая жизнь. В корне не устраивает. – Ра, у тебя вообще бывают свободные дни? – поинтересовалась Вэл в редкие минуты, когда ей и Раза повезло встретиться вечером за ужином. Они сидели по разные стороны большого стола, наслаждаясь уютным теплом и внутренней умиротворенностью. Странное для них состояние. Необычное. – О чем ты? – Раза откинулся на спинку стула и нахмурился. Стоявшая на столе толстая свеча затрещала, играя желтым язычком.