Вот и хорошо. Она надеялась, что заболеет и в этот раз лихорадка сожрет ее окончательно. Неожиданно Вэл вспомнила о мансарде, оставленной в родном городе, где она еще совсем недавно чувствовала, что нашла свое место. Какая дура. «У тебя был шанс, который ты не просто потеряла. Ты его спустила в отхожее место, Валлери». Вэл остановилась, утерла хлюпающий нос рукавом и замерла, рассматривая алые разводы на темной ткани. Все-таки Раза ударил ее. Впервые. Странно, что только сейчас. Эта мысль почему-то насмешила. Она глухо засмеялась, а потом резко замолчала, неприятно удивленная хриплым звучанием собственного голоса. Вэл увидела, как крупные снежинки мягко ложатся на тунику, и запрокинула голову в небо, внезапно изумленная падающим на город снегом. Красиво. Будто белый саван ее умерших сегодня надежд. Вэл запоздало услышала позади себя скрипнувший от тяжелых шагов снег и осторожно обернулась. Раза молчал и просто смотрел на нее. В его взгляде не было ненависти или злости – одна бесконечная усталость. Темные пряди беспорядочно падали на печальные глаза, такие неестественно черные для человека. Но он не был человеком. Никогда им не был, хотя умело притворялся, а она с радостью обманывалась, следуя его воле. – Она чувствует себя сильной, – спокойно сказала Вэл, смотря в бледное лицо. – Потому что только я и она знаем правду. А все остальные верят в ложь. – Почему ты не можешь оставить это? Вэл внутренне содрогнулась. Глупый вопрос, Раза. – Потому что ты не веришь мне, – ответила она, впервые понимая, что именно этот ответ и является истинной правдой. – Для тебя так важно, чтобы я верил тебе? Хорошо, я верю тебе. – Смирение в голосе Раза обозлило. Зачем он так? Для кого говорит эти слова? Кого хочет обмануть – себя? – Ты врешь нам обоим, – отозвалась Вэл, рассеянно вытирая обветренные щеки тыльной стороной ладони. – Если это принесет тебе облегчение, я готов поверить во что угодно, – после долгой паузы сказал Раза. Вэл вскинула на него удивленное лицо. Заиндевевшее сердце ожило, просыпаясь от ледяного сна. – Я хочу признаться тебе. – Голубые глаза поднялись и встретились с черными. – И наверное, тебе не понравятся мои слова. – Говори, Вэл, – без промедления произнес Раза. Легкий порыв ветра мягко зашевелил его волосы. Она почти хмыкнула, имея в виду «я тебя за язык не тянула», но усмешка так и осталась невысказанной. Что-то в лице стоявшего напротив мужчины – серьезное, балансирующее на грани с болью, – заставило ее смолчать. – Однажды Каин, тот парень, которого вы отправили на площадь, хотел поцеловать меня. И это было чертовски заманчиво, – сказала Вэл, с осторожностью наблюдая за Раза, – но я не позволила ему. Знаешь почему? Раза не ответил, внимательно глядя в ее заплаканное лицо. – Нет, не потому что я считала, что должна хранить тебе верность. Наши отношения и отношениями-то трудно было назвать. – И все же ухмылка скользнула по губам. Горькая ухмылка. – У тебя была Дэни, а я казалась лишь твоей забавой. Мы не были вместе, и я ничего не была должна тебе, хотя даже Яниса говорила об обратном. Раза молчал, не меняясь в лице. Вэл окинула взглядом его высокую фигуру, отмечая простые, ничего не значащие мелочи: два толстых кожаных ремня, крест-накрест перехлестывающихся на узких бедрах, и два клинка в дорогих ножнах, выглядывающих из-под черного распахнутого плаща. «Я никогда не держала их в руках, – вдруг мимолетно подумала Вэл. – Интересно, какие они? Тяжелые? Удобно ли ложатся в ладонь? Оружие, которое признает только своего хозяина, или это просто послушная сталь, одинаково метко разящая в умелых руках?» – Но я была хорошей девочкой, как и обещала. Ты бы мной гордился. – Вэл слабо улыбнулась, отметая ненужные размышления. – Но знаешь, Ра, почему я приняла ваши дурацкие законы и убеждения? Только лишь потому, что боялась тебя. Вот и все. Наверное, ты бы хотел услышать другое, но это правда. Я просто тебя боялась. Раза продолжал смотреть на нее. Спокойно, выжидающе. – Зачем ты говоришь мне это? – Потому что нам давно нужно было поговорить, – пожала плечами она. Раза нахмурился. Вэл заметила его растерянность, такую редкую на бледном лице. – Боялась, значит? Поэтому ты так умело играла со мной, когда я вернулся? – с горечью спросил он, удивляя своими нескрываемыми, прорвавшимися сквозь извечную броню самоуверенности эмоциями. – Впрочем, я должен был понять. Лучше всего такие, как ты, умеют выживать. И ты просто выживала как могла. Вэл посмотрела прямо ему в глаза и заговорила уверенным серьезным тоном: – Ты прав. Но я не играла с тобой. Все, что было тогда, было на самом деле. Я не врала тебе, но, что бы я ни сказала сейчас, ты ведь не поверишь. Раза глубоко вдохнул холодный воздух. Вэл ощутила, как сердце, сбросив остатки ледяной корки, ускоряет свой бег, увидела, как тяжело ему дается этот разговор, будто внутри его разворачивалась настоящая война, и он не знает, какую сторону принять в затянувшемся конфликте. – Поверю, – Раза чуть скривил губы, не скрывая внутренней борьбы, – потому что я очень хочу тебе верить. Вэл совершенно растерялась, такой откровенности. Моргнула, смахивая ресницами замерзшие слезы, не сразу понимая, что ответить. Что… это значит? Нить происходящего ускользала, и она никак не могла ухватиться за ее конец. Кожаный плащ мелькнул перед взором, черные прямые волосы с оседающими на них белыми снежинкам взметнулись под налетевшим вдруг порывом ветра. Вэл заметно дернулась, предугадывая движение Раза. Он шагнул к ней и протянул руки, крепко обнимая. Подбородок ткнулся в его плечо, Вэл изумленно распахнула веки, ощущая тяжелые ладони на своей спине. Невообразимо больно. Жизненно необходимо. Она задержала дыхание, а потом слезы, которые не в силах была сдерживать, потекли по щекам. Вэл повернула голову, пряча лицо на груди Раза, вдыхая теплый знакомый аромат его кожи, и тихо заскулила от завладевшей ею без остатка сжирающей боли. Просто руки Раза на теле – обыкновенное объятие, – но душа кричала, словно обезумевшая, и давилась едкими слезами. Она сжала кулаки, стискивая пальцами колючую ткань рубахи. Глухие рыдания вырвались из груди. Раза крепче обхватил ее руками, запуская пальцы в спутанные волосы и прижимая ее голову к себе. – Не плачь, пожалуйста, – зашептал Раза, целуя каштановые пряди, – не плачь… Почему ты плачешь? Вэл вжалась в его грудь, ощущая, как мелко дрожат ладони. Перехватило дыхание, она сипло вздохнула, ощущая губами налипшие шерстинки от его теплой рубахи. «Давай же, скажи ему как есть. Теперь все стало не важно – любой ответ». – Когда ты рядом – я никто, – тихо заговорила Вэл, прикрывая веки. – Я не могу так. Отпусти меня. Я хочу уйти. Едва заметная пауза. Грудь Раза поднялась в глубоком вдохе. – Нет, – произнес он, а потом добавил увереннее: – Нет. Я не отпущу тебя. Никогда. Ты здесь, и я не отпущу тебя. Вот она, та правда, которую Вэл так боялась узнать. Назад пути нет, и никогда не было. У нее был только один шанс, верно? И, вернувшись сюда, она потеряла его. Тело охватил сильный озноб, заставивший крепко стиснуть зубы. Безуспешно. Ее колотило от холода или истерики, в которую она позволила себе погрузиться, наслаждаясь болью, но сути это не меняло. – Я свободна. Ты сам говорил, – вяло пробормотала Вэл, с трудом борясь со своим непослушным языком и стучащими зубами. Жалкие попытки воззвать к данному Раза слову – она знала это еще до того, как сказала глупые слова вслух. Руки, удерживающие ее голову, дрогнули. – Это больше не имеет значения, – твердо сказал он. – Теперь ты со мной, и я не готов вновь потерять тебя. Вэл застонала, в один миг лишившись всех остатков своих душевных сил. Пытка. Это сумасшедшая, безумная, чудовищная в своей жестокости и иронии, бесконечно сладкая пытка. Никаких сомнений, никаких терзаний, все решено за нее.