— Долго думал я, и уверен — воин ты, а не работорговец, в бою врага не жалеешь, но детей и стариков не тронул бы! — глядя мне в глаза, рубанул хан. — Допустим так, тогда почему ты предложил перейти в подданство российское, если уверен, что твоему народу ничего не грозило? — Да потому, как прав ты Иван Николаевич, кругом прав, ну кроме отравления дяди, не моих это рук дело, слышал я, что великий визирь к этому причастен, — нет у нас власти на своей земле, турецкие гарнизоны на Перекопе, в Гезлеве и Кафе, торговля у турецких купцов, корабли турецкие, пушки турецкие, а мы нужны только орду собрать, когда султану требуется! И участь Казани нас не минует — нам без набегов не выжить, а значит русский царь, рано или поздно, придет спросить с нас за это, как уже приходил, только это может быть последний раз! Зачем же оттягивать неизбежное, сам я, конечно, не решился бы на это, сложно решиться поменять всю свою жизнь — это как жалеешь старый ветхий дом, построенный твоим дедом, не решаешься его тронуть, а потом проносится ураган, ломает его и ты начинаешь строить новый. Так вот, ты и есть этот ураган! — Спасибо за честный ответ хан, это и правда было неизбежно, думаю, что мы еще побеседуем с тобой на эту тему, а сейчас просвети по поводу Гезлева, что нас там ожидает? Из рассказа хана стало ясно, что афера с захватом турецких судов в порту, поначалу зародившаяся у меня в голове, вряд ли имеет шансы на успех. Городская крепость изначально была «заточена» на противодесантную оборону, так как порт периодически пытались грабить запорожцы, выходящие на своих судах из дельты Днепра, следовательно, пытаться захватить суда, находящиеся на стоянке в порту, под огнем крепостных батарей было форменным самоубийством. В свою очередь, штурм крепости приведет к уходу судов из порта, да и штурмовать крепость большого желания не было, артиллерия у нас полевая, а не осадная, против крепости почти бесполезная, а гробить людей в лобовых штурмах мы не собирались, как говориться — «куда не кинь везде клин». Думать надо! Итак, если абстрагироваться от нашего рейда и посмотреть на картину в целом — что мы имеем? Россия и Турция противостоят друг другу в регионе северного причерноморья. Сравнение сил, участвующих в войне, сразу выявляет элемент, отсутствующий у нас «как класс» — флот. Балтийская эскадра, направленная к греческим островам — это, конечно, хорошо, но очень мало. Значит, если мы не можем быстро обзавестись своим флотом на Черном море, то, для восстановления баланса, следует и у турок эту фигуру убрать с доски, то есть уничтожить или нанести им неприемлемые потери и заставить покинуть театр военных действий. А чем мы можем нанести потери флоту противника, при отсутствии у нас авиации и подводных лодок? Правильно, только огнем с берега, а значит нужно заставить противника подойти в нужное нам место и время к берегу и нанести ему неожиданный удар. Уже похоже на план! На четвертый день пути впереди показались предгорья и я понял, как за этот месяц мне надоели степь, жара и пыль, и как мне хочется занырнуть в море. Соединившись на следующий день с отрядом Енген-баши, расположившемся лагерем на берегу Салгира, недалеко от перекрестка дорог на Белую мечеть и Козлов, собрали военный совет. Начал совет, естественно, Потемкин, — Господа, отличные новости, утром прибыла депеша от его высокопревосходительства генерал-аншефа Румянцева. Вторая армия находится уже в 50 верстах от Перекопа, в дельте Днепра. Узнав, что ключи от Крыма в наших руках, он решил форсированным маршем двинуть четыре пехотных полка и тысячу казаков нам в подкрепление! Я уже отправил депешу полковнику Ласси о встрече подкрепления и смене его полка в гарнизоне крепости на пехотный полк. Прибытие полков следует ожидать через 7–8 дней. Прошу высказывать предложения по поводу дальнейших действий! Я попросил слова, подошел к карте, лежащей на столе и начал размышлять в слух, — Господа, если исходить из того, что Крым уже наша территория, то требуется в первую очередь очистить его от турецких гарнизонов в Козлове и Кафе, и в последующем не допустить высадки турецких десантов, как единственного способа попасть в Крым. Противодействовать турецкому десанту можно перекрыв все наиболее опасные направления, их, в целом, не так много. Высаживаться на мысе Тархан Кут и на северном побережье бессмысленно, далеко от населенных пунктов, голая степь, нет воды, далее на юг, вдоль западного побережья удобное место для высадки десанта от Козлова до устья реки Альмы — можно сразу атаковать Бахчисарай и Белую мечеть, потом начинаются горы, перекрывающие все южное побережье. Следующим удобным местом является Кафа, ну и крепость Ени-кале, где можно переправиться из Тамани. Мест не так много, господа, но и войск у нас мало, только занять крепости — преимущество атакующего заключается в выборе места и времени атаки, мы просто не успеем перебросить полки на нужное направление! Я сделал паузу и продолжил, — Но, возможно предотвратить высадку десанта лишив противника флота, или хотя бы его части, при этом породив у него боязнь подходить к берегам Крыма! — Как же такое провернуть, коли у нас флота нет? — спросил Кутейников, — А под крепостные пушки турки вставать не будут, отойдут в другое место, как вы и сказали — выберут сами место и время атаки! — Согласен господин полковник! — продолжил я, — Но у нас есть фейерверки с дальностью огня до полутора верст, а никто не ожидает получить удар с такой дальности! Нужно только заставить турок подвести эскадру к берегу, там, где будут их ждать фейерверки. — Мысль дельная господин барон! — вступил в разговор Потемкин, — Значит нужно закинуть туркам наживку, как и в случае с ханом! — Совершенно верно ваше сиятельство! — ответил я, — Есть у меня идея для наживки — Русская азовская флотилия атакующая порт Кафы! Потемкин, на лету, подхватил мысль, — Великолепно! Если у нас нет флота, то нам следует его придумать! Но как турки о нем узнают? — Детального плана у меня пока нет господа, только общее направление — осадим Козлов, предъявим коменданту крепости ультиматум и предложим туркам уйти с оружием на кораблях, думаю от такого подарка он не откажется, только, как сведения об атаке на Кафу к нему попадут пока не знаю, увы! — закончил я свои размышления. — Ну что ж, время пока терпит господа, можно еще над планом поразмыслить! — закончил совет Потемкин. Глава 25 Гезлев (Козлов) Через два дня под вечер в лагерь прибыл Саадет с докладом о готовности к проведению Дивана. Я как раз заканчивал написание «Наставления по разведке». Еще в прошлом году, после решения первоочередных проблем по организации жизни в этом мире, я поставил себе и своим товарищам глобальную задачу — перенести на бумагу максимум знаний, полученных в прошлой жизни. Вначале так, как получится — адаптировать и редактировать будем после, главное знания не потерять! Поэтому, практически в любой обстановке мы взяли за правило — ни дня без строчки, вспомнил — запиши. Больше всех, естественно, придется потрудиться Гному — на нем точные науки: физика, высшая математика, термех и за ними еще длиннющий список предметов, который Гном составил сам. На мне военные науки, а на Добром методички по стрельбе, рукопашному бою и другим способам умерщвления себе подобных. После доклада Саадета Потемкин собрал нас с ханом в своей палатке обсудить тактику проведения завтрашнего заседания. — Какие будут мысли по завтрашнему заседанию Девлет-бей? — спросил Потемкин хана. — Думаю не стоит сразу требовать от беев безоговорочного согласия, чтобы не получить отторжения, как я уже говорил, согласия среди них нет, нужно донести до них преимущества моего решения и дать им это обдумать, все взвесить — спешка может только навредить, Григорий Александрович! — задумчиво ответил хан. — Да, Григорий Александрович, поддержу хана! — вставил я свои «пять копеек», — Нам нужно показать беям свою силу и способность защитить Крым, а после подхода полков, взятия Козлова и, дай бог, претворения в жизнь нашего плана, у нас появятся козыри! — Могу я узнать про сей план Иван Николаевич? — спросил хан. — Хорошо Девлет-бей, давайте придерживаться такой позиции, а касательно плана, думаю, после Дивана еще раз все обсудим в вашем присутствии, может и вы что-нибудь предложите! — закончил совещание Потемкин, обращаясь к хану на вы. Все же воспитание не позволяло Потемкину, так как мне, обращаться к Девлет-Гирею на ты. Заседание Дивана, в отличии от незадавшихся переговоров с Шахбазом, прошло без эксцессов. Девлет-Гирей, как нам рассказал потом Потемкин, грамотно изложил сложившуюся обстановку, привел множество аргументов в пользу своего решения и сказал беям пока обдумать сказанные слова, а как только подойдут наши войска и мы завершим взятие Крыма под контроль, он соберет их вновь. Вначале мы думали, чтобы Потемкин тоже выступил перед беями, но потом отказались от этого мероприятия — официальных полномочий у него не было, а врать будущим союзникам он не захотел. Вечером того же дня, после возвращения в лагерь, вновь собрали военный совет, теперь уже в присутствии хана. — Ну что ж господа, поздравляю всех присутствующих, считаю, что первый шаг к миру мы сегодня сделали удачно! — начал совет Потемкин, — Господин барон, огласите для Девлет-бея суть вашего плана по поимке турецкого флота! После того, как я огласил план, Девлет-Гирей предложил вариант попадания информации в крепость Гезлева, заключающийся в том, что один из придворных, несогласный с переходом ханства под русскую руку, подслушал наш разговор, в котором затрагивался вопрос атаки Кафы, и решил предупредить турок. — Предложение, в целом, рабочее, но есть несколько скользких моментов! — подумав полминуты высказал я сомнение, — Во-первых турки тогда узнают, что крымский хан перешел на нашу сторону, что пока, по моему мнению, нежелательно, а во-вторых надо либо, чтобы такой человек появился сам и искренне хотел перебежать к туркам, а мы должны подстроить все так, чтобы он узнал то, что необходимо, либо нужен твой человек хан, который будет знать о происходящем правду, что опасно, в первую очередь для него, ведь тогда он будет вынужден остаться у турок. — Ну тогда может татарский отряд перехватил гонцов по дороге из Перекопа в наш лагерь! — предложил Потемкин. — Хорошая идея ваше сиятельство! — поддержал я идею Потемкина, — Отряд этот будет из твоих гвардейцев Девлет-бей, старший как-раз ранен, будто в стычке с казаками, скажут, что ты с отрядами отходишь к Карасубазару, а им было ближе к Гезлеву, отдадут письмо коменданту и скажут туркам, что к Гезлеву идут русские войска, а сами поедут на соединение с тобой. А если в крепости знают о том, что произошло на Перекопе, пусть скажут, что ты обманул нас и сбежал. На том и порешили! На следующий день в окрестности Гезлева направили отряд Енген-баши — немного, без жертв, пограбить округу и создать соответствующий информационный фон для внедрения дезинформации, а через день и отряд ханских гвардейцев выполнил свою задачу. По словам Хасан-бея, командира гвардейцев, комендант крепости Мехмет-бей никаких сомнений в подлинности депеши не высказал и, при отбытии, пожелал им удачи в борьбе с кафирами. Через день, наконец, подошли пехотные полки, и можно было начинать операцию. После прибытия подкреплений, численность нашего отряда превысила двадцать две тысячи бойцов, в том числе около десяти тысяч регулярных войск — реальная сила. Отряд Енген-баши пока оставили в лагере, как мобильный резерв, в штурмах крепостей от калмыков толку мало, а разберемся с турками — отправим их к Румянцеву, в полевых сражениях, если таковые случатся, пригодятся. Елецкий пехотный полк с казачьим эскадроном остался в Ор-капу, такой же комплект ушел к Бахчисараю — контролировать столицу, Владимирский пехотный и Астраханский драгунский полки, обоз и батарея Гнома начали движение на восток, к Кафе, а я со своим эскадроном, Потемкин, Девлет-Гирей, Смоленский пехотный полк и две тысячи казаков двинулись покорять крепость Гезлев. В пригороде Гезлева мы встретили множество ветряных мельниц, а сам город встретил нас пустынными кривыми улочками, в которых можно было реально заблудиться. Сразу вспомнился фильм «Бриллиантовая рука», хорошо, что у нас были проводники и мы, оставив пока смоленцев в пригороде, смогли небольшими группами просочиться к цитадели, оказавшейся брошенной, как и практически весь город, за исключением цыганского и армянского кварталов. Видимо, вначале калмыки, а потом и информация от ханских гвардейцев произвели на коменданта крепости и жителей города такое неизгладимое впечатление, что они не стали испытывать судьбу и сбежали, полностью повторив тактический маневр предшественника Мехмет-бея из 1731 года, когда при подходе армии фельдмаршала Миниха турецкий гарнизон погрузился на корабли и убыл в неизвестном направлении. Нашей добычей в крепости стали полсотни пушек. Оставив пехотный полк с казачьим эскадроном гарнизоном в крепости и разослав гонцов по округе с вестью о том, что можно возвращаться в город, мы развернулись и рысями пошли вдогон за основными силами, двигающимися к Кафе, а командиру Смоленского пехотного полка и, по совместительству, коменданту крепости, была поставлена задача — внимательно следить за морем и при обнаружении турецкой эскадры немедленно отправить нам депешу. Интерлюдия Капудан-паша Командующий турецким флотом на Черном море капудан-паша (адмирал) Эбубекир-паша, сидя на шелковых подушках у окна с видом на море, наслаждался утренним кофе. Настроение у Эбубекир-паши было отличным: грозный вид кораблей на Очаковском рейде внушал ему уверенность, вкусный завтрак, прекрасная погода, и только одно обстоятельство омрачало ему жизнь — полное отсутствие на Черном море русских кораблей, а значит и невозможность отличиться в бою и получить награду от султана. Вдруг, из-за оконечности Кинбурнской косы, появилось торговое судно, за ним еще одно, а за ним еще и еще… и через полчаса весь внутренний рейд крепости Очаков оказался заполнен, отчаянно гомонящими, шайками и саколевами (разновидности торговых судов), возвращая капудан-пашу в реальность из мира праздных размышлений. Через некоторое время раздался стук в дверь и секретарь доложил, что аудиенции просит комендант крепости Гезлев чорбаджи (полковник) Мехмет-бей. Доклад Мехмет-бея сначала расстроил Эбубекир-пашу, все-таки проникновение русских войск в Крым и потеря крепости Гезлев — это весьма серьезно, но вторая часть доклада о том, что в руки Мехмет-бея от ханских гвардейцев попало письмо эфенди Румянцева, с приложением этого самого письма, в котором Румянцев сообщает Потемкину о том, что русская азовская флотилия в двадцать вымпелов под командой эфенди Синявина через семь дней атакует крепость Кафа и Потемкину следует одновременно атаковать крепость со стороны суши, вернула настроение капудан-паши на прежнюю высоту. Слава Аллаху! Он услышал его желание о русских кораблях! Ведь в том, что его флот одержит победу Эбубекир-паша не сомневался, ну какие корабли могут построить русские на Дону — двадцати-тридцатипушечные фрегаты, не больше, а у него только больших шестидесятипушечных галеонов четыре штуки, кроме этого шесть сорокапушечных фрегатов, да по десятку шебек и катарг. Да он раскатает их в лепешку! На этой ноте Эбубекир-паша опять погрузился в мечтания о том, как он будет получать награду из рук великого султана МустафыIII… Глава 26 Атака Гномов Двигались мы быстро, поэтому уже на следующий день догнали основные силы нашего отряда. Они к этому времени почти успели добраться до Карасубазара, дорога здесь шла по предгорьям, было даже несколько серьезных перевалов, поэтому двигаться с обозом было трудновато, но без обоза никак — дальше нам идти к крепости Ени-кале, а на Керченском полуострове совсем нет источников воды. До дня «Д» оставалось трое суток, а нам нужно было пройти еще тридцать верст, хорошо еще, что за Карасубазаром дорога вышла почти на равнину и скорость нашего движения значительно выросла и под вечер шестого дня, из семи отведенных нам, мы оказались на подступах к Кафе, где нас и догнала казачья сотня, принесшая желанную новость — турецкая эскадра прошла мимо Гезлева на юг! Бинго! Крепость Кафы мы штурмовать не собирались, нашей целью был флот, а крепость, думаю, сама выкинет белый флаг. Турки, судя по Гезлеву, не особо стремились проливать свою кровушку за крымскую землю. Позицию для батареи Гнома определили практически сразу — западную оконечность Феодосийской бухты венчала гора с плоской вершиной, высотой метров сто, на которую вела широкая тропа. В том мире на этой горе, кажется, стоял маяк. Восточнее, километрах в двух, находилась крепость, построенная еще генуэзцами, а дальше, в низине, начинался сам город и порт. Бухта с вершины горы просматривалась полностью. Гном, произведя математические расчеты, сказал, что стрельба с горы даст прибавку в дальности ведения огня процентов на десять, то есть позволит накрыть дальнобойными «Гномами» большую часть порта. Основные силы встали лагерем внизу, а мы, перегрузив ракетные установки и запасы ракет на вьючных лошадей, под ярким лунным светом пошли занимать позиции. До первых лучей солнца успели даже вздремнуть пару часиков. Мои познания в мореплавании этой эпохи были весьма слабыми, можно сказать — никакими, поэтому еще в дороге я попросил Потемкина просветить меня по вопросу возможных действий турецкой эскадры. По словам Потемкина, так как плавание каботажное, то есть вдоль берега, ночью турки, из-за опасности напороться на скалы, не пойдут. От будущей севастопольской бухты до нас километров двести — один дневной переход при хорошем ветре, значит турки заночуют там и во второй половине дня будут на месте. Видимо, турки боясь спугнуть нашу «виртуальную» эскадру решили заранее не «светиться», а подойти уже в разгар боя, чтобы с ходу атаковать наши корабли. Логично! Потемкин оказался полностью прав — после полудня на западе показались белые прямоугольники парусов — дождались! Через пару часов турецкая эскадра в тридцать вымпелов прошла у нас под носом двумя кильватерными колоннами и стала, не заходя в порт, бросать якоря на внешнем рейде, километрах в двух от нашей горы — идеально. Мы с Потемкиным стояли на краю площадки и наблюдали за турецкой эскадрой — я в бинокль, а Потемкин в подзорную трубу. — Григорий Александрович, — спросил я его, оторвавшись от бинокля, — А почему они здесь якоря бросили? — Думаю Иван Николаевич, что не обнаружив русского флота, они приняли решение ждать его имея ветер в парусах, чтобы можно было быстро поднять паруса, сняться с якорей и пойти в бой, а в порту ветра нет. После объяснения Потемкина сразу стало все понятно, все-таки человеку двадцать первого века, даже прожившему здесь целый год, бывает иногда сложно воспринять местные реалии — нет ветра, значит и войны не будет, противники просто не смогут встретиться! Но это не наш случай, у нас встреча состоиться обязательно. Ракетные установки были давно готовы, но Потемкин предложил еще подождать — команды после перехода расслабятся, часть будет отдыхать. Значит подождем! По прошествии четырех часов, активность на палубах кораблей совсем пошла на спад — только по паре-тройке человек виднелось на высоких надстройках на корме. Пора! Потемкин согласился со мной и махнув Гному начинать, мы — я, Потемкин и Девлет-Гирей прошли в «зрительный зал» и приготовились к просмотру кинокартины «Разгром турецкого флота в Феодосийской бухте», производства кинокомпании «Фон Штоффельн и партнеры». Только с попкорном опять проблемы, никак не завезут! К вечеру ветер сменил направление на юго-восточное, не очень для нас удобное, но я был уверен, что Гном справится с расчетом поправок. Пристрелку Гном провел сам, первая ракета — перелет метров сто, вторая ракета — недолет — «вилка», и третья ракета — прямое попадание во флагман, который по дополнительным флагам на мачтах определил Потемкин. На корабле последовал взрыв и начался пожар! Дальше вступили в бой остальные установки — корабли стояли кучно и точность попаданий была на уровне сорока-пятидесяти процентов. Сорок ракет с четырех установок отстреляли минут за семь. Это было красиво — огненные шлейфы ракет на фоне вечернего неба и полыхающие внизу корабли. Сильный ветер перекидывал огонь с корабля на корабль и сводил на нет все попытки тушения. Палубные команды начали рубить якорные канаты и это привело к роковым последствиям — парусов на кораблях было мало, часть горела, часть не успели поставить, поэтому эскадру понесло ветром прямо на скалы, находящиеся у подножия нашей горы. Дистанция сократилась до полутора километров и Гном открыл огонь из оставшихся малокалиберных установок. Только потушенные на кораблях пожары запылали с новой силой, а учитывая, что неуправляемые корабли двигались к берегу одной плотной группой, то последствия второго обстрела были еще печальнее для турок — на скалы уже выносило пылающий комок из остатков кораблей. Победа нокаутом в первом раунде! — Ну что, Девлет-бей понравилось представление? — спросил я хана, смотревшего на море с выражением благоговейного ужаса на лице. — Да Иван Николаевич, теперь я совершенно точно уверен, что поступил правильно, согласившись с вами сотрудничать, у турок нет никаких шансов против твоей дьявольской хитрости и этого ужасного оружия! — ответил он.