– Как тебя зовут? – прокричала Тайра, надеясь, что ребенок услышит и ответит. Быть может, так у нее получится помочь? Но он то ли не услышал, то ли туман заглотил его ответ. Так или иначе, но ничего, кроме повторяющегося «а… а… а…», Тайра не разобрала. Она не стала звать Гектора в свой сон. С тех пор как Тайра узнала правду об исчезновении Зака Иниго, в присутствии дознавателя – и не важно, во сне или наяву, – ей было неловко. Причем гораздо больше, чем перед отцом за свою ложь об отсутствии ночных вылазок и несдержанное обещание не гадать на Зака. Гектор ждал ее возле калитки, как обычно, и Тайра слегка напряглась, ощутив на талии его крепкие руки, а затем почувствовала, что взмывает в воздух. – Это уже становится традицией, – произнес он с улыбкой, двигаясь в сторону леса. – Ношу тебя на руках в начале встречи, а обратно ты идешь сама. Хм… может, мне и обратно… – Я так ходить разучусь, – пробурчала Тайра, утыкаясь лицом в грудь Гектора. Его близость волновала, а от запаха, который она помнила наизусть, сладко тянуло внизу живота. – Странно… – Она принюхалась еще раз, усердно раздувая ноздри. – Раньше от тебя сильнее пахло табаком, а сейчас… – Я стал меньше курить. – Тайра почувствовала, как Гектор пожал плечами. – Вообще давно хочу бросить, но слишком уж работа нервная, срываюсь постоянно. Мы с Сули вдвоем начали курить после того, как Карла исчезла. Сестра бросила, а я так и не смог. Потом и… необычные курительные смеси начал приобретать. – Дурман? – Да. Не сильный, галлюциногены не люблю. А вот если хорошо расслабляет и настроение повышается… – Я понимаю. – Да? – В голосе Гектора было сомнение, и Тайра решилась рассказать. – Да, понимаю. Когда я в институте училась, за мной один парень ухаживал. Хорошо так ухаживал, правильно, и не настаивал ни на чем, ждал. Он мне нравился. А потом… однокурсница случайно подслушала его разговор с другом и передала мне содержание. Оказалось, что ему просто было интересно, за какое время он сможет меня уломать на постель. Он ко мне относился как к несчастной больной собачке, которой если и перепадет чьей-то любви, то лишь из жалости. Я поначалу подумала, что она врет, но почти сразу убедилась – нет. Нашла у отца в шкафу дурманные травы, накрутила себе несколько сигар и накурилась так, что потом сутки тошнило. – Ох, Тайра… – вздохнул Гектор полушутливо-полусочувственно. – Да ладно, подумаешь. Я еще легко отделалась, не успела влюбиться по-настоящему. Погоревала пару дней и забыла. – А отец ругался? – Нет. – Тайра улыбнулась, вспоминая, с каким остервенением в тот вечер Морган перетряхивал свои шкафы. – Он просто сжег все дурманные травы и сказал, что больше такие курительные смеси мы продавать не станем. А потом принес пива и соленой рыбы… Она вздохнула и вдруг с отчетливой ясностью подумала: не важно, убийца ее отец или нет. Все равно это ее отец, и любовь к нему ничто и никто не изменит, не сотрет. В конце концов, если бы она сама кого-то убила, для отца это тоже ничего не изменило бы. Тайра отчаянно храбрилась, Гектор заметил это. Как заметил и то, что ей по какой-то причине было неловко, но рассуждать об этом вновь он не имел ни малейшего желания – все его мысли сейчас занимал предстоящий ритуал. Теперь, после информации от Ив Иши, очень хотелось остановить Тайру, сказать, что он передумал и не надо пытаться взломать блок Аарона, они с императором обойдутся и другими источниками. Но это было бы неправильно уже не по отношению к Тайре, а по отношению к Арену. Она сама сказала, что император может погибнуть, и ни к чему увеличивать шансы на это путем отказа от дополнительных сведений. – Сверни направо сейчас, – попросила Тайра минут через пять после того, как они вошли в лес. – Там полянка небольшая, на ней и обоснуемся. Здесь было темно хоть глаза выколи, и даже запущенный Гектором в воздух небольшой магический светильник не мог исправить ситуацию. Даже наоборот, он ее усугублял, освещая лишь небольшое пространство рядом с собой и делая оставшиеся тени гуще. Тайру это, само собой, не смущало, а вот Гектору было немного не по себе. Хотя, скорее всего, дело было не в освещении, а в том, что он волновался за Тайру. – Сядь сюда, пожалуйста, – сказала она, указав на центр поляны. – Постарайся не шевелиться и не заговаривать со мной, что бы я ни делала. Если я вдруг свалюсь в обморок, бери меня на руки и иди к отцу, сам ничего предпринять не пытайся. – Тай… – Все будет нормально, – перебила она его, махнув рукой. – Да, кстати. Ты принес кровь императора? – Разумеется. Гектор опустился на прохладную траву и отдал девушке пробирку, которую она положила в карман. Кивнула своим мыслям, отошла немного в сторону, запустила ладонь в сумку, которая висела у нее через плечо, и принялась насыпать на землю что-то белое, негромко бормоча. Обошла Гектора по кругу, оставив в центре. Дознаватель пригляделся: то, чем Тайра рисовала круг, больше всего напоминало крупную соль. Закончив, она принялась втыкать в землю свечи, зажигая их не магией, а обычными спичками. Всего Дайд насчитал семь свечей на границах нарисованного круга. Затем Тайра вернулась в центр, села недалеко от Гектора, достала из сумки глиняную миску, налила в нее воды из фляги и выплеснула туда кровь из пробирки. После чего вытащила из сумки мешочек с травами, подожгла их спичками и отправила туда же, в миску. К удивлению Дайда, травы не погасли, а продолжили чадить, и дым от них шел едкий, вонючий, неприятный, и от него дико чесались и слезились глаза. Достав небольшой кинжал, Тайра полоснула лезвием по ладони, дождалась, пока кровь наполнит ранку, а затем зачерпнула раненой рукой землю прямо у себя из-под ног, вытянула ее над миской и неожиданно запела. На каком языке была эта песня, Гектор так и не понял. Но с первым же словом тьма вокруг них сгустилась, в ней что-то замерцало, и дознаватель, приглядевшись, понял, что крошечные точки за границами круга – глаза каких-то мелких зверьков. Тайра пела все громче и начала раскачиваться. Травы в миске чадили все сильнее, вонь от них становилась совсем невыносимой. А потом Гектор едва не заорал, потому что со всех сторон к кругу вдруг хлынули мыши. Резво подбегали к границе – и тут же дохли. Одна, вторая, третья, четвертая, пятая… Со счета Дайд быстро сбился: мыши бежали сплошным потоком, единой стеной и умирали так же, и вокруг них с Тайрой за пару минут набралось настоящее мышиное кладбище. На поляне они уже не помещались, и их предсмертный писк теперь был слышен из леса. Тайра продолжала петь, сильно сжимая пораненную ладонь, из которой в миску тонкой струйкой текла кровь. Гектор плохо видел лицо девушки, но мог бы поклясться, что такая же тонкая струйка крови давно течет у нее из носа. И он бы прервал этот кошмар, если бы был уверен, что не сделает хуже. Но не имелось в дознавателе уверенности, что он, помешав провести ритуал до конца, не покалечит Тайру своим вмешательством. Она вдруг застонала, опустила руку в миску с водой и кровью императора, прекращая петь, и в это же мгновение мыши перестали прибывать. Пищать они тоже перестали, и вокруг наконец восстановилась тишина, нарушаемая лишь тихим шелестом листвы. – Гектор, – прошептала Тайра, а затем, вновь застонав, наклонилась в сторону, и прежде, чем Дайд успел что-либо сказать или предпринять, ее вырвало желчью. – Фу, дрянь… – Тайра! – Он метнулся к ней, но остановился, когда она покачала головой. – Погоди, не трогай. Мне все равно ничего сейчас не поможет. Воды только выпью… – Она опустошила фляжку и продолжила: – Сильный блок, да. Видишь, сколько мышей погибло? – Вижу. – Хорошо, что я – нет, – поморщилась она. – Пропускать через себя энергию смерти – удовольствие ниже среднего. – Ты ими платила? Мышами? – Да. – А я думал, человек обязательно нужен. – Ну, можно и человека убить, в чем-то это проще. Вот только шаман-то тоже платит, поэтому после подобного действа ему будет гораздо хуже, чем мне сейчас. Одно дело – энергия смерти мышей, даже такого количества, и совсем другое – человеческая. Так вот, по поводу того, что я увидела… «Значит, все-таки увидела», – подумал Гектор, но обрадоваться не успел. – Ты его не подозреваешь. Как будто небо рухнуло на землю. – Что?! – У тебя наверняка есть списки подозреваемых, так ведь? Его там нет. Ты его не подозреваешь, – повторила Тайра. – Но ты с ним знаком. И император – тоже. То кольцо… ты про него знаешь, его дал Аарон. На этом кольце наши чары. Ничего сложного, ты уже сталкивался с такими. – Заклятие отвлечения… – пробормотал Гектор, догадавшись, и Тайра кивнула. – Именно. Элементарно, но очень эффективно. Эти чары некрепкие, их только на год хватит. – Года вполне достаточно, даже более чем. И как же теперь? Чары ведь по-прежнему меня отвлекают? Или ты их разрушила своим ритуалом? – Что ты. – Тайра, усмехаясь, вытирала грязную и окровавленную ладонь платком. – Ритуал был нужен для другого. Я не смогу их снять, да это и не нужно. – Почему? – Почему не смогу? Или почему не нужно? – И то и другое. – Не смогу, потому что мне необходим предмет в руках, на расстоянии такое не работает. Это же не гадание. А не нужно, потому что ты и сам справишься, если хорошенько подумаешь. Такие чары легко разбиваются, если знать, что они есть. Ты теперь знаешь. – Хм… Хорошенько подумать, значит. Что ж… думать Гектор всегда умел. Тайра изо всех сил старалась, чтобы ее дознаватель не заметил, как ей плохо после проведения ритуала. Тошнота не проходила, и голова кружилась все сильнее. Хорошо хоть кровь носом уже не шла. Она попросила Гектора донести ее до дома, и всю обратную дорогу шепотом убеждала, что ничего страшного, это просто слабость и ей всего лишь необходимо выспаться. Тайра даже сама почти верила, что так оно и будет. Почти. Вера эта бесследно растворилась, как только она вошла в дом и, сделав шаг в гостиную, лишилась сознания. Риан проснулся от глухого стука, словно кто-то бросил на пол мешок с картошкой. Подскочил на постели, хлопая глазами, и в предрассветном сумраке заметил на полу возле двери что-то темное. – Тайра! – воскликнул он, вскакивая с дивана с такой скоростью, будто мебель под ним должна взорваться, но подскочить к девушке не успел – из своей комнаты выбежал Морган. Взъерошенный, в одних трусах и злой, как тысяча демонов. Сел рядом с Тайрой на корточки, провел ладонью по лбу и приглушенно выругался. – Тай!.. Глупая девчонка… Никогда раньше Морган не называл свою дочь глупой девчонкой, даже когда очень злился на нее, поэтому Риан встревожился не на шутку. – Что с ней? – Ничего хорошего. – Шаман подхватил Тайру на руки. – Идем. Морган положил дочь на кровать в ее комнате и сразу начал умело раздевать, да так быстро, что у Риана не возникло сомнений: делать нечто подобное с Тайрой ее отцу приходилось множество раз. – От нее несет энергией смерти, – говорил Морган, стягивая с девушки платье. – Так бывает, когда шаман проводит ритуал, в котором пропускает через себя эту энергию, оплачивая ею ответ на вопрос. Потом всегда плохо, но в ее состоянии это вообще смертельно опасно. О чем она только думала! – Вслед за платьем на стул, стоявший возле кровати, полетела нижняя рубашка, и Риан задохнулся. – Ты… собираешься…