И чтобы Тайра никогда не узнала о том, что ее жизнь оплачена. И, по-видимому, не единожды. Гектор был так расстроен услышанным, что спрашивать Ив про Зака Иниго даже не стал. Слишком хорошо понимал: ничего приятного она не скажет, а неприятного и так было с избытком. Поэтому дознаватель поблагодарил шаманку, попрощался и отправился в комитет. Зайдя в собственную приемную, Гектор выругался про себя: совсем забыл, что сегодня суббота, а значит, вместо Кэт работает секретарь выходного дня. Выходит, с собственной невестой он не увидится и не узнает, чем закончилась ее вчерашняя перепалка с Бенджамином и Роджером. Наверное, так и надо было это оставить, Кэт заодно разочаровалась бы в нем… в очередной раз. Хотя Гектор уже понимал, что она вряд ли станет обижаться на него и тем более не передумает выходить замуж. Кажется, Кэт в принципе была не способна всерьез разочароваться в Гекторе. И как бы Дайду ни хотелось пустить все на самотек, он не смог так поступить. Поэтому вернулся в зал для переносов и построил пространственный лифт в прихожую квартиры Кэт. Она пару раз говорила, что будет не против, если он так сделает, и сейчас Гектору казалось, что появился подходящий случай проверить это утверждение. На часах было восемь утра, и в квартире стояла такая тишина, что Дайд засомневался, есть ли там кто-нибудь вообще. Может, Кэт ударилась во все тяжкие и не ночевала дома? Мысль была нелепой, и Гектор, усмехнувшись, постучал в дверь, ведущую в гостиную. – Кэти, детка! Ты здесь? Несколько мгновений молчания – а затем испуганный вскрик в глубине квартиры. – Это я, Гектор, – продолжил дознаватель громко. – Я же вчера обещал проверить, не обидели ли тебя Роджер с Бенджамином. Но умудрился забыть, что сегодня суббота и в комитет ты не придешь. Я могу войти? Он не успел закончить фразу – дверь распахнулась и на пороге возникла взъерошенная и полусонная Кэт в голубом халате. Увидев Гектора, она смущенно улыбнулась и очаровательно порозовела. – Можешь, конечно. Доброе утро. – Доброе. – Он улыбнулся в ответ и шагнул вперед, приобнимая Кэт. – Я тебя разбудил? – Немножко. Она смотрела на него такими сияющими глазами, что Дайду стало стыдно за свое желание разорвать помолвку. Кэт выглядела счастливой, глядя на него, и так сильно подалась вперед и вверх, что не поцеловать ее оказалось невозможно. – Рассказывай, – велел Гектор, прервав поцелуй через пару секунд, и завел ее в гостиную. – Чем вчера дело кончилось? Ты им отказала или?.. – А ты… ревнуешь? – спросила Кэт с такой надеждой, что Дайду стало стыдно еще сильнее. Ну в самом деле, не признаваться же в банальном любопытстве! – Возможно, – ответил он уклончиво, погладив Кэт по разрумянившейся щеке. – Но дело не в этом, детка. Я хочу быть уверен в том, что никто тебя не обижает. – Ну… Роджер вел себя как дурак, но в последнее время он всегда такой, – припечатала Кэт, и Гектор понимающе хмыкнул. – А Бен, мне кажется, вообще не умеет обижать женщин. С ним уютно. И я… – Кэт закусила губу. – Ты меня вчера… разозлил. Чуть-чуть. Вот я сгоряча и сказала им, что пойду в ресторан либо с обоими, либо ни с кем. От изумления у Гектора на мгновение отнялся язык. – И мы пошли втроем. В «Штурвал», знаешь такой ресторан? Бен сказал, там не хуже, чем в «Омаро», но цены не такие грабительские. И было… мило. – Кэт отвела глаза, но Дайд успел заметить в них лукавство. – Если бы еще Роджер не вел себя как бука. Гектор не выдержал и засмеялся, качая головой. – Растешь, Кэти. Я не ожидал. Но ты молодец, все правильно сделала. – Бен тоже так сказал. – Да? – Дознаватель развеселился. – Впрочем, чему я удивляюсь. Если Верниус действительно хочет получить тебя, он должен был так сказать. В плане ухаживания за девушками мозгов у него больше, чем у Роджера. – Это точно, – буркнула Кэт, мрачнея, и попыталась опустить голову, но Гектор не дал – приподнял пальцами подбородок и ласково поинтересовался: – Что такое? Почему ты расстроилась? – Потому что ты опять не ревнуешь, – вздохнула она, закрыла глаза и неожиданно выпалила: – Мне так хочется узнать, что такое страсть. Как в книжках чтобы было. Там столько всего описывается, но я никогда… Она запнулась и отчаянно покраснела, а Гектор лихорадочно раздумывал, что следует ответить. Он относился к Кэт с нежностью, но страсти в нем не было ни капли. Однако в подобном не стоит признаваться – ей будет неприятно. – Кэти, жизнь не то же самое, что книжки. В книжках герои делают то, что угодно автору и в нужный для того момент. А в жизни частенько бывает: получаешь то, что хочешь, а оказывается, что ты вовсе к этому и не готов. Она распахнула глаза и сердито посмотрела на Гектора. – Ты думаешь, я… – Думаю. И ты тоже так думаешь. – Неправда! – Правда. Она вздохнула и с отчаянием выпалила: – Я трусиха! – Ну уж нет, – фыркнул Дайд и погладил ее по щеке. – Трусиха никогда не пошла бы работать к главному дознавателю. Тем более в семнадцать лет. В таком возрасте трусихам положено забывать собственное имя в присутствии столь суровых особ. – Я про другую трусость. – Я понял. – Гектор приобнял Кэт и коснулся губами теплого лба. – Все будет, детка. Не торопи события. Чем дольше ждешь, тем вкуснее вино. Девушка обняла его в ответ и сказала абсолютно счастливым голосом: – Какой же ты замечательный… Ну вот. Опять он все испортил! В свете сказанного Ив о Тайре отчет Кристофа о происходящем в городах, из которых уезжал Морган Рид, выглядел несколько иначе. Новой информации пока не было, поэтому Гектор не торопясь просматривал предыдущую, еще раз подчеркивая и выделяя для себя преступления, которые были похожи на исчезновение Зака Иниго. Всего их насчитывалось три – в разных городах – и совершены они были за месяц до отъезда Ридов. В мысль о том, что Моргану могло быть неловко оставаться в городе после совершенного там убийства, Гектор не верил. На сентиментального человека, подверженного неконтролируемым приступам угрызений совести в ущерб карьере, Рид не походил. Значит, что-то побудило его к отъезду. Возможно, оба раза дознаватели приблизились к разгадке, поэтому Морган поспешил убраться подальше. Эту теорию нужно было проверить, и Гектор добавил пару инструкций к предыдущим для Кристофа. Дайд старался не принимать близко к сердцу сказанное Ив, но не получалось, ведь все это касалось Тайры. Шаманка сказала, что вытянуть проклятого человека из смерти без крови Аарона не вышло бы, но и одной крови недостаточно – нужна жизненная сила, живая энергия, которая будет временно питать проклятие. Именно так жизненная сила Таисии поддерживала Тайру до рождения девочки. А потом это уже должен был делать Морган. «Я только не знаю, какой способ он выбрал, чтобы передавать жизненную силу постоянно, – вспоминал Гектор задумчивые рассуждения Ив. – Вариантов несколько. Самый эффективный – зелье, но его нужно пить много, и оно имеет специфический запах и вкус, ребенок не станет пить подобное. А у взрослой девушки возникнут вопросы и подозрения». Да, подозрения у Тайры должны были возникнуть обязательно, поэтому Гектор не сомневался – Морган передавал дочери жизненную силу тайно. Скорее всего, усыплял ее, чтобы она ничего не помнила и не осознавала. Но больше всего Дайда ужасала не мысль о том, каково будет Тайре все это узнать. Нет. Он понимал, что Морган наверняка пытался найти какой-то другой выход из ситуации, но не смог. И арест Рида будет означать, что… что девушка, давным-давно обреченная на смерть – принадлежащая Геенне, – все-таки умрет, как только перестанет получать чужую жизненную силу. Гектору отчаянно, до бешено колотящегося сердца и безумной боли в груди, не хотелось, чтобы Тайра умирала. Но в то же время он понимал, что не сможет не выполнить свой долг. И в отличие от Рида он никогда не стал бы убивать других людей ради того, чтобы жил тот, кого ты любишь. И если другого выхода нет… значит, Тайра обречена. В последнее время Тайра привыкла к тому, что постоянно чувствует слабость. Она быстро уставала и хотела спать уже к полудню, подавляя постыдное желание лишь силой воли. Но последние несколько дней – почти сразу после убийства Зака – Тайра вдруг ощутила прилив сил. Нет, слишком много энергии не прибавилось, но она по крайней мере перестала клевать носом уже во время обеда, с легкостью выполняла поручения отца и чувствовала себя уставшей только к вечеру. Это был радостный признак. Впрочем, так случалось каждый раз, когда ей внезапно становилось плохо, начинались частые потери сознания, судороги и носовые кровотечения. Отец обещал, что все пройдет, и через несколько дней состояние Тайры постепенно начинало приходить в норму. И она бы непременно повеселела сейчас, но после прошедшего гадания на Зака не хотелось даже есть, не то что улыбаться. Она пыталась понять, зачем все-таки отец избавился от Иниго, но ничего толкового в голову не приходило. Не так уж он и мешал, этот шантажист и пьяница, тем более Гектор под личиной Джона Эйса его хорошенько приструнил. Мелкие пакости, словечки грубые – все, на что был способен Зак. И Тайра не верила, что отец мог затеять все исключительно из-за этого. Даже в мыслях она не способна была произнести слово «убийство» по отношению к Моргану. «Избавился», «убрал», на худой конец «ликвидировал», только не «убил». Ее подсознание восставало против этого слова. Отец всегда был для Тайры эталоном, примером порядочности, и она не желала пересматривать свое мнение. Должно найтись какое-то объяснение. Разумное! Обязательно должно. Зак был негодяй и мерзавец, нечего его жалеть. Заслужил! Думать так было мерзко. Какой-никакой, а человек все-таки. И никто не вправе решать, кому жить, а кому умирать. Поэтому Тайре было непросто примириться с мыслью о том, что ее отец убийца, и она уже вторые сутки металась между двумя полюсами. На одном было написано: «Зак гаденыш, демоны с ним», а на другом: «Убийство – это всегда убийство, и нечего его оправдывать дурным характером жертвы». К собственному удивлению, Тайра обнаружила, что преодолевать подобное настроение ей очень помогает Риан. Всю субботу она была с ним в мастерской, а вечером согласилась погулять по лесу – просто так, не собирая травы. Риан отвлекал ее, рассказывая о жизни во дворце, о своем детстве, об учебе в столичном университете и даже о том, как охмурял девушек, и Тайра смеялась над этими рассказами, забывая о собственных горестях и тревожных мыслях. – Завтра можно будет повторно использовать очки, силовой камень зарядится, – сказал Риан за ужином, и она ощутила, как сердце наполняется радостным предвкушением. – Посмотрим на закат? – Да! – восхищенно согласилась Тайра и неожиданно подумала, что понятия не имеет, как выглядит сам Риан. Не под иллюзорным амулетом, а по-настоящему. Она даже хотела добавить, что хочет посмотреть на него самого, но почему-то постеснялась. Глава седьмая В ночь с субботы на воскресенье Геенна и таинственная тень Тайре не снились. Зато снился ледяной туман. Он волновался, густел, и казалось, что она слышит, как тихонько пыхтит от усердных стараний человек, который находится за ним, пытаясь пробраться к Тайре. У него ничего не выходило, и в конце концов она услышала негромкие всхлипы и плач. По этому плачу сразу стало понятно, что там, за туманом – ребенок. Взрослые так не рыдают.