– Я собираюсь раздеть ее полностью, – отрезал Морган, на мгновение взглянув Риану в лицо, и качнул головой. – Слюни подбери, мальчик. И слушай внимательно то, что я скажу, потому что вскоре эта обязанность перейдет к тебе. Риан хотел возмутиться, что нет у него никаких слюней, но промолчал – во-первых, не время, а во-вторых… да, смотреть на Тайру без томления в груди (и не только) не получалось. Она была потрясающе красива. Морган ненадолго отошел от полностью раздетой дочери, достал из прикроватной тумбочки небольшую стеклянную баночку, вернулся обратно, открыл крышку и продолжил говорить: – Я рассказывал тебе о проклятии, но не упомянул одну вещь. Для того чтобы Тайра не умерла, ее необходимо хотя бы три раза в неделю смазывать вот этой мазью. Смазывать всю, целиком. Если она плохо себя чувствует, то лучше применять мазь каждый день. Я делал это тайно, по ночам, чтобы не смущать ее. – Морган зачерпнул ладонью немного мази и принялся растирать Тайру так же быстро и четко, как минутой ранее он ее раздевал. – Пропуская через себя энергию смерти, шаман приближается к границе миров, а Тайра с ее проклятием и так на границе находится. Мазь… в ней обратная энергия, жизненная сила. Поэтому она помогает. Кроме того, она усилена кровью твоего отца. Поэтому и светится, когда впитывается в кожу. Сейчас увидишь. После слов о жизненной силе воспринимать информацию стало демонски сложно. Риан не был дураком, он знал, что жизненная сила содержится в чем-то, если эту самую жизнь у кого-то отнять. Если не полностью, то хотя бы частично. Но частично можно было отнять только добровольно, а кто же согласится на подобное? Поэтому если уж жизненную силу и отнимали, то насильно и целиком. Артефакты, содержащие жизненную силу, были запрещены, да и не имели особого смысла – умирающие с их помощью не вылечивались. Значит, с шаманскими проклятиями дело обстояло иначе?.. – Жизненная сила… – повторил Риан глухо и поморщился, но не от собственных мыслей – смотреть на то, как Морган растирает Тайру, было невыносимо. Кожа девушки начинала светиться, но от этого становилось только еще сильнее не по себе. – Жизненная сила. Которую я отнимал у других людей. И продолжу отнимать, пока проклятие не исчезнет. Но чтобы оно исчезло, нужен ребенок. Ваш ребенок, Риан. – Я понял. – Он поколебался, прежде чем осторожно спросить: – Зак?.. – Да. Морган выглядел абсолютно невозмутимо, признаваясь в убийстве, и принца внезапно осенило – вот почему Тайра спрашивала, как он справился с новостью о том, что его отец был убийцей! – Она знает, да? – Только про Зака. И хватит с нее, и так переживает уже второй день. Риан потер глаза – они почему-то чесались, словно ему хотелось расплакаться. – Сколько у меня времени, чтобы уговорить Тайру? – Я не знаю, – проворчал Морган, осторожно растирая мазь по щекам дочери. – Первого ритуала хватило на десять лет. Я надеялся, получится обойтись без очередного… и слишком затянул. Тайра ослепла из-за моей медлительности. – Он судорожно вздохнул, и его движения на несколько мгновений стали нечеткими, да и пальцы задрожали. – После этого я уже не ждал, проводил ритуалы заранее. Третий провел еще через десять лет, но после смерти Аарона жизненная сила из мази рассеивается слишком быстро. А уж если Тайра сама будет пропускать через себя энергию смерти… – Сколько, Морган? Хотя бы примерно. – Три месяца. Не больше. Скорее даже меньше, полтора-два. – А если заменить кровь отца на мою? – Нет. Изначальный ритуал был настроен на Аарона. Не сработает. Риан вновь потер глаза. Защитник, он ведь не собирался торопить Тайру, хотел, чтобы она спокойно приняла это решение. А теперь получается, что она должна забеременеть в ближайшие три месяца, иначе вновь придется у кого-то забирать жизненную силу. – Я все понял, Морган. Постараюсь уговорить ее. Отец Тайры на секунду поднял глаза и мрачно усмехнулся. – Дело не в том, что иначе мне вновь придется кого-то убить, мальчик. Я уверен – этот Джон Эйс в ближайшее время докопается до правды, он слишком сообразителен и слишком глубоко копает. А я не могу сказать, что совсем уж не оставлял следов, особенно вначале. Так что меня скоро заберут. Риан похолодел. – Ты… – Позаботься о Тайре, – перебил его Морган устало. – А со всем остальным я сам разберусь. Прежде чем доложить императору об услышанном от Тайры, Гектор отправился в комитет. Воскресное утро, еще и настолько раннее – скорее, это даже была ночь, – коллег он почти не встретил. И секретаря не было, поэтому Дайд молча прошел в свой кабинет и достал из стола папки с делами по основным подозреваемым в деле о заговоре против императора. Принцесса Анна, Вольф Ассиус, Бруно Валатериус, Адна Алиус, Винсент Атрикус, все главы комитетов, кроме него самого и главы службы безопасности… Демоны, но кого же он не учел? Кого здесь нет?! Гектор почти физически ощущал, как что-то оказывает сопротивление его мыслям. То самое заклятие отвлечения все еще работало, не давая нормально рассуждать, и Дайд злился, пыхтел, скрежетал зубами. Защитник, ну не перебирать же список всех аристократов Альганны! Это нелепость. Человек, стоящий сейчас во главе заговора, во-первых, должен быть аристократом, во-вторых, иметь возможность наведываться во дворец хотя бы раз в неделю и, в-третьих, быть достаточно влиятельным для того, чтобы в будущем оказывать какое-никакое, но давление на того, кто сядет на трон вместо Арена. Ах да – его родовая магия, если верить показаниям Арвена Асириуса, должна быть ментальной. Не так уж и мало, но и не много, и непонятно, кого же Гектор мог не учесть, если он подробно, по косточкам, разбирал всех, кто вхож во дворец. А если Тайра ошибается? Если его списки верны и среди этих людей все же есть главный последователь Аарона? В конце концов, сведения Тайры – это вопрос веры, а не точных знаний. Это не улика, и к делу слова девушки не пришьешь. И необходимо выбрать, верить ей или нет. Гектор верил. Доклад Дайда о проведенном ритуале император выслушал спокойно и в полнейшей тишине. И задал именно тот вопрос, который чуть ранее задавал самому себе Гектор: – Ты веришь в то, что она сказала? Дознаватель кивнул: – Да, ваше величество. – Что ж, – задумчиво протянул император, сцепив руки в замок, – однажды мы уже доверились предсказанию шаманки и не ошиблись. Возможно, в этот раз тоже ошибки не будет. Но на всякий случай ты и остальных подозреваемых со счетов не сбрасывай. – Да, разумеется. – Кстати, – Арен едва уловимо усмехнулся, – мне идти в театр или отказаться, разом решив проблему с возможным покушением? Я пока не объявлял о своих планах ни Вандаусу, ни Вольфу. – Объявите. Если я ничего так и не найду, отменим в последний момент, не будем рисковать. Но я найду. – Не сомневаюсь. Ночью в театре должны были побывать сотрудники первого отдела, и Гектор с нетерпением ожидал отчета по этой вылазке. Но ожидать, как оказалось, было нечего – агенты не нашли того, что могло бы представлять опасность для императора, и Дайду от этого было не по себе. Мало того что главного заговорщика, по словам Тайры, нет в списках подозреваемых, так еще и взрывчатку найти не удается! И собак использовали, и магией искали, и визуально пытались определить – пусто. Создавалось впечатление, что они с его величеством проигрывают по всем фронтам. Гектору было досадно, поэтому он оставил указание проверить все еще раз сегодня же ночью. Если вновь не получится, надо будет повторить попытку через пару дней. Вдруг причина в том, что у заговорщиков просто-напросто ничего не готово? В результате в Тиль Гектор возвращался, находясь в крайне раздраженном состоянии, которое ничуть не улучшилось от вида курящего на крыльце его отделения Моргана Рида. Утро давно перестало быть ранним, Дайду полагалось обойти поселок, а еще подготовить для жены Зака справку о смерти, вручить ее и уговорить женщину заказать молебен. Та еще задачка – зачастую родственники пропавших отказывались отпевать их, пока не будут найдены тела или хотя бы доказательства смерти. Кровному поиску не доверяли даже маги. Вопреки всякой логике. Но Гектор понимал этих людей – он и сам когда-то не поверил в то, что Карлы больше нет. – Чем обязан, Морган? – поинтересовался дознаватель, стараясь говорить невозмутимо, хотя сейчас на незваного гостя хотелось просто хорошенько нарычать. – Что-то случилось? – Случилось, – произнес Рид, загасив трубку, и прищурился. Нехорошо так, со злым вызовом. – Помните, Джон, я просил вас не трогать Тайру? И как шамана, и как девушку. Сердце кольнуло тревогой. – Что с ней? – Я не просто так просил, – продолжал Морган, проигнорировав вопрос, и краем глаза Гектор заметил, что мужчина сжал кулаки. – Это не прихоть. Проклятие, может, и спало, но любое обращение к нашей силе негативно влияет на Тайру. Особенно если речь идет об энергии смерти. – Что с ней? – Дайд шагнул вперед, чувствуя, что еще немного – и он схватит Моргана за грудки и попытается вытрясти из него ответ на этот вопрос. – Без сознания, – рявкнул Рид, побагровев. Выдохнул, усмиряя злость, и процедил: – Не приближайтесь к ней! Я не думаю, что вы стопроцентный мерзавец, поэтому прошу – не трогайте мою дочь. Она может умереть! Гектор молчал, не в силах ни что-либо говорить, ни даже дышать. Он знал, что Тайра может умереть, после разговора с Ив Гектор ощущал это как никогда остро. Он понимал, что ритуал был опасен для девушки, но не ожидал, что настолько. Да и… разве он отказался бы от возможности узнать что-либо о главе заговора, даже зная, что это может оказаться очень болезненным для Тайры? Нет. Гектор знал, что поступил как первостатейная сволочь, поставив свой долг выше благополучия девушки, но он не мог и не умел иначе. Просить увидеть Тайру было бессмысленно, поэтому Дайд сказал только: – Извините меня, Морган. Я не стопроцентный мерзавец, но все же кое-что мерзкое во мне есть, вы верно заметили. Мне нужна была помощь Тайры по службе, и я ею воспользовался. – Я прослежу за тем, чтобы моя дочь с вами больше не виделась, – проревел Рид, сейчас как никогда напоминая бешеного медведя. – В Альганне достаточно шаманов, пользуйтесь их услугами. И не мешайте ее отношениям с Ри… с Фабианом. У детей только начало все складываться, а тут вы со своими интрижками! «Интрижками». В другой день и с другим человеком Гектор не церемонился бы, а дал по физиономии после таких слов. Но трогать отца Тайры дознаватель не желал. Да и не так уж и не прав был Морган, если подумать. А ведь он даже не знает про Кэт… – Вы хотите, чтобы Тайра вышла за… Фабиана из-за проклятия? Это поможет ей справиться… с его последствиями? Дайд не стал уточнять, что знает, кто такой Фабиан, но не сомневался, что Морган и так это подозревает. – Да, – процедил Рид неохотно, и Гектор кивнул. Значит, отец Тайры надеется на кровь Альго… Интересно почему? Как она может помочь снять проклятие, учитывая ситуацию? С Ив они это обсудить не успели, а стоило бы. И не с Ив тоже. Пообещать, что больше не тронет Тайру, Дайд не мог, поэтому молчал, просто глядя на Моргана. Тот тоже смотрел на дознавателя, то багровея, то бледнея, сжимал и разжимал кулаки. И Гектору уже начинало казаться, что Рид сейчас бросится на него с этими самыми кулаками, но шаман вдруг что-то зло прорычал вполголоса, развернулся и поспешил прочь от отделения. На справку о смерти жена Зака согласилась с большим трудом, а уж молебен в храме поселка не хотела заказывать ни в какую. И говорила все то же, что Гектор слышал множество раз за время работы в комитете. «А если он еще жив?», «Да как так, если нет тела-то?», «А вдруг магия ваша ошибается?», «Может, он найдется?», «Разве можно молебен без сожжения?»… Все это было понятно, и дознаватель Риссе Иниго сочувствовал, но он и сам с трудом держал себя в границах вежливой беседы. Все шло наперекосяк, куда ни взгляни, но больше всего Гектор переживал за Тайру. Зная, что поступил бы так же, несмотря ни на что, он винил себя не только в недомогании девушки, но и в жестокосердии. Поэтому вечером, разделавшись со всеми делами, Гектор отправился в кабак. Заливать жгучую тревогу, стылую безнадежность и бесконечное чувство вины.