– Игнат мне объяснил, что, если я расскажу про наши с ним встречи, меня сочтут сумасшедшим, запрут до конца жизни в лечебнице, а там нет рояля, – вещал настройщик. – В Электрогорске есть инструмент, пусть и плохонький. Мой срок рано или поздно завершится, я вернусь домой. И я здесь работаю, ко мне очень хорошо относятся. Вот, написал оперу. Это не мой жанр, но я увлекся. И еще. По словам ангела, людей в клинике лечат особыми лекарствами, они убьют во мне дар писать музыку. – Игнат вас часто навещает? – спросил Илья. – Нет, пока не приходит, – протянул Маркелов. – В последний раз посетил в ночь перед похоронами Ники, сказал: «Я тобой горжусь, ты им помог. Смотри, не проговорись обо мне, иначе у тебя отнимут музыку». Вот я и храню секрет. Вам рассказал, потому что вы чувствуете мелодию, как я, мы совпадаем во всех отношениях. Я счастлив знакомству с вами. Никогда не встречал единомышленника, брата по духу, думал, я один на земле такой. А нас оказалось двое. Разрешите вас обнять? У меня сегодня лучший день в жизни! Вы придете меня навестить? Разрешите вам писать? Но, может, я слишком назойлив? – Леонид, музыкой нельзя убить, – мягко произнес Илья, – вы ошибаетесь. – Я тоже так полагал, пока не написал симфонию «Тихая смерть», – возразил Маркелов. – Но сами подумайте, – начал увещевать его журналист, – вы ведь остались живы. Исполняли свое произведение, записывали диск – и ничего. – Собака не кусает хозяина, я не подвержен влиянию «Тихой смерти», – пояснил Леонид. – А на остальных людей мелодия подействует? – запальчиво спросил Горбунов. – Любой лишится жизни, – кивнул Маркелов. – Хорошо, проверим. Сыграйте мне «Тихую смерть», – предложил телеведущий. – Илюша, не надо! – раздался неожиданно незнакомый голос. – Оператор испугался и решил прекратить съемку, – быстро пояснил Егор. – Подожди, Степан! Я должен доказать Леониду, что он не убийца! – воскликнул Горбунов. – Тут два варианта: либо его жертвы скончались сами по себе от болезни, либо их кто-то убил и внушил талантливому, необычному человеку, что он оборвал чужую жизнь. Маркелова подставили. – Илья, остановись! – продолжал противиться оператор. – Я хочу помочь Леониду, – стоял на своем Горбунов. – Он осознает, что ошибается, и мы вместе отправимся к начальнику зоны. Маркелов не должен мучиться в заключении, он ни в чем не виноват. – Илья, перестань! – повысил голос отсутствующий в кадре мужчина. – Хватит, закругляемся. Уголовники хитрые, послушать их, так каждый зря осужден. – Нет! – возразил Горбунов. – Леня, играйте свою «Тихую смерть»! – Вы все умрете, – пообещал Маркелов. – Никогда! – в запале воскликнул Илья. – Леонид, дайте честное слово: если увидите, что я жив, здоров и невредим, то пойдете со мной туда, куда я поведу. О’кей? – Поступай, как знаешь, – рассердился оператор, – а я не желаю в твоем тупом эксперименте участвовать. – Степа, ты поверил в убийственную силу симфонии? – удивился Горбунов. – Вот уж не ожидал от тебя. – После того, как скрипачка-экстрасенс, с которой ты в марте интервью делал, прокляла нашу съемочную группу, у нас сплошная черная полоса, – загудел Степан. – Я не верю колдунам, но у режиссера дача сгорела, а редактор в аварию попал. – Но со мной-то все нормально, – возразил Илья. – Леня, начинайте. – Я ухожу, – заявил Степан, – развлекайся без меня. – Дурак ты! – обозлился Илья. – Я хочу мужику помочь. Ладно, постой в коридоре, мы скоро выйдем. Леня, приступайте. – Нет, – не согласился Маркелов, – вы скончаетесь. – Слава богу, хоть он разумный! – воскликнул Степан. – У вас, наверное, есть ноты «Тихой смерти»? – вкрадчиво спросил Илья. – Да, – подтвердил Леонид. – Если я просто посмотрю на клавир, беды ведь не будет? – продолжал Горбунов. – Гляну одним глазком, и все. – Хорошо, – согласился настройщик, – сейчас принесу. Экран погас. – И что было дальше? – испуганно спросила Лиза. Егор потер затылок. – Дальнейшее известно со слов оператора Степана. Он прервал съемку, и пока Маркелов ходил за клавиром, увещевал Илью. У них состоялся примерно такой диалог. «Ты не понял? Мужик псих, убил двух людей, честно сознался в содеянном. А сейчас или выдумывает про ангела, или у него крыша съехала. Пошли отсюда». «Степа, он гений! – кипел Илья. – У таких людей мозг работает по-особенному. Он никого не убивал, его подставили. Я знаю, я чувствую!» «Ты идиот! Поехали домой». «Нет, – уперся Горбунов, – хочу ему помочь. Сейчас увидит, что я жив остался, и призадумается». «Он не хочет свою чертову «Тихую смерть» играть». «И не надо, – засмеялся Илья. – Принесет ноты, я сам сяду за инструмент, не зря же десять лет музыке учился». «Совсем свихнулся». – Степан разозлился и ушел покурить, – пояснил Лазарев. – А когда он спустя пятнадцать минут вернулся в клуб, где записывалось интервью, мертвый Илья лежал лицом на клавишах. Леонид стоял у окна. Услышав крик Степана, Маркелов обернулся и произнес: «Я отговаривал его, но он начал играть. Не поверил мне, смеялся, говорил: «Леонид, со мной ничего не случится». Жизнь коротка. Любовь не вечна. Бессмертна музыка одна». Глава 25 – Причину смерти установили? – осведомился Котов. – Пока нет, – отрапортовал Егор. – Но, судя по первому осмотру, никаких повреждений нет. Инфаркт или инсульт. От чего еще можно внезапно скончаться? Лиза посмотрела на Антона. – Эмболия, аневризма аорты, могу назвать не одну причину. Но это гадание на бобах, вскрытие покажет. – Вот так идешь себе по улице, молодой, красивый, планируешь жизнь на десять лет вперед, о смерти вообще не задумываешься. И тут из окна пятого этажа на твою голову вываливается чугунная утятница. Бумс! Кто виноват? Ветер? Домашняя хозяйка, которая поставила кастрюлю на подоконник? Почему она рухнула именно на тебя? – грустно спросил Костя. – Оставим философские размышления на потом и займемся главным, – остановил Рыкова Антон. – Таня, твое мнение? – Маркелов болен, – после паузы ответила я. – У многих психически нестабильных людей проблемы начинаются в подростковом возрасте. Игнат появился, когда Леонид учился в школе. Мальчик выработал защитную линию поведения, родители и учителя ничего не заметили. Обострение недуга обычно происходит на фоне стресса, поэтому Игнат то возникал, то исчезал. Думаю, Леня мечтал заниматься музыкой, но понимал, что отец с матерью не позволят ему «опозорить семью», и загнал свою мечту поглубже. Похоже, у Леонида железная сила воли и гибкая психика, он поборол галлюцинации – Игнат исчез после поступления Маркелова в вуз. – Так бывает, – вступила в разговор Лиза. – Психические заболевания вроде хорошо изучены, но, с другой стороны, мы о них мало знаем. Поэтому на кое-какие вопросы ответа нет. Некоторые шизофреники, выдав яркую симптоматику в подростковом возрасте, после двадцати лет становятся вроде совершенно нормальными людьми. Сейчас стали говорить о влиянии гормонов на развитие шизофрении, но это теория. Леониду повезло: он попал в малочисленную категорию тех, кто смог побороть болезнь. – Смерть отца явилась большим переживанием, – продолжала я. – Но одновременно Леня ощутил, что теперь свободен – отца нет, а мать была не так авторитарна. И он опрометчиво ушел с хлебной службы. Маркелов пытался быть почтительным сыном, хотел оправдать доверие семьи, но тяга к музыке не ослабевала, молодого человека буквально разрывало на части. И тут снова появился Игнат, толкнул Леню буквально в никуда. Обратите внимание: галлюцинация является в ангельском образе, что свидетельствует о том, как Леня воспринимает Игната – на словах осуждает, а на деле считает своим спасителем, благодарен ему. Порой одинокие дети придумывают себе мифического друга, классический пример – Малыш и Карлсон. Обычно, когда у ребят появляются истинные друзья, необходимость общения с виртуальным персонажем отпадает. Хорошо, что Маркелову попалась умная жена Марина, которая нашла знающего врача. Лекарства подействовали, Игнат исчез. Он выполнил свою роль, помог Лене стать музыкантом. – Настройщиком, – поправил Егор. – Нет, – уперлась я, – Леонид считает себя композитором, с чужими инструментами он возился исключительно ради заработка. Хотя работа со старинными фортепьяно доставляла Маркелову удовольствие. Леонид странный человек, но покажите мне хоть одну абсолютно нормальную творческую личность? У них у всех свои тараканы. – Игнат стал больше не нужен Леониду? – уточнила Лиза. – Да, – твердо ответила я. – Ангел выполнил свою роль. Маркелов был доволен жизнью, а Игнат возникал лишь на фоне стресса. – Но он появился, когда Маркелов познакомился с Вероникой, – отметила Лизавета. – Сильно сомневаюсь, что к Маркелову явилась его галлюцинация, – нахмурилась я. – Вспомни слова настройщика о том, что прежде Игнат парил в воздухе, а в последнюю встречу сел на стул и совсем по-человечески объяснил свое поведение усталостью, старением. Насколько я знаю, ангелы не болеют, время над ними не властно. – Полагаешь, некто решил разыграть Леонида? – спросил Антон. Я посмотрела на шефа. – Считаю, у Маркелова есть враг. Чем композитор насолил этому человеку, непонятно, но он решил зло поиздеваться над ним. Стоящий на столе телефон замигал красной лампочкой. Антон взял трубку. – Слушаю. Котов. Выражение лица шефа изменилось, он быстро нажал на клавишу громкой связи и сделал жест в сторону Кости. Рыков правильно понял Антона и принялся быстро бегать пальцами по клавиатуре ноутбука. А в кабинете зазвучал пищащий голос, и мне показалось, что с Котовым беседует резиновая игрушка: – Джулия Крылова покончила с собой, потому что убила своих приемных и биологических родителей – Юлию и Николая Крыловых, Виктора Потемкина и Веронику Суханову.