– Тсс, – шикнул на нас Котов, – потом поболтаете. – Ника пыталась объяснить людям: «Вам надо создавать свою реальность», – медленно и четко говорил с экрана Маркелов, – а неразумные упирались, мечтали о клонах чужих квартир. И я предложил жене помощь. Написал композицию, сказал: «Пусть в момент переговоров в твоем кабинете звучит эта музыка. Вот увидишь, непонимание исчезнет». Вероника сначала смеялась, не хотела брать диск, но я ее уговорил. И с той поры с заказчиками у нее проблем не возникало. Нам дарована музыка, она способна радовать, печалить, лечить, убивать, она лекарство, оружие, она всемогуща и вечна. – Я слышал об исследованиях, которые подтверждают, что классика, звучащая в коровнике, повышает надои, – сказал Илья. – И цветы растут быстрее, если рядом звучит приятная мелодия. Но как можно убить симфонией? – Просто, – коротко ответил Леонид, – насмерть. – Если я правильно понял, вы лишили Веронику и Виктора жизни, исполняя свои произведения? – спросил Горбунов. – Да, – односложно признался Леонид. – Чем же они вам не угодили? – поразился Горбунов. – Это акт милосердия, – вздохнул композитор. – Оба были тяжело больны, очень страдали, я избавил дорогих мне людей от мучений. – Эвтаназия... – пробормотал Илья. – Да, – снова согласился Леонид. – И что за болезнь была у бедняг? – поинтересовался Горбунов. – Клеточная анемия, – после паузы ответил Маркелов. – Правда, я совершенно не разбираюсь в медицине и, может, поэтому не совсем верно воспроизвожу название. Видите ли, Вероника и Виктор некогда ездили в Африку, побывали в национальном парке, где животные живут на воле, в естественных условиях. Там есть ресторан, где подают мясо разного зверья. Ника и Витя заразились, съев плохо обработанную вырезку пекари, местной разновидности свиньи. Заболевание имеет длительный инкубационный период, а может вообще не проявиться. Как правило, его пробуждает сильный стресс, вызванный радостью или горем. Наша свадьба с Вероникой послужила таким толчком. Ника очень сильно мучилась. Витя тоже. Оба хотели уйти из жизни, тихо, мирно, а не лежать годами в постели в полной зависимости от других людей. И я осуществил их просьбу. – Несчасные сами к вам обратились? – допытывался Илья. Повисло молчание. – Нет, – в конце концов сказал Маркелов, – они скрывали от меня правду. – Но как вы догадались об их желании уйти на тот свет? – удивился Горбунов. Леонид ударил пальцем по одной из клавиш. – Нота ля. Пение херувима. Мне это объяснил ангел. Он и раньше приходил, рассказывал о разном. Потом... покинул меня. Лазарев остановил запись, и в офисе стало тихо. – Это все? – не выдержал Костя. – Сейчас будет самое интересное, – пообещал Егор. – Я только чуть перемотаю, там очень длинная речь ведущего программы, который уговаривает Леонида быть откровенным. Замечу: получи Горбунов соответствующее образование, из него мог бы получиться хороший психолог. Илья сумел найти правильные слова, и вот вам результат его усилий – рассказ Маркелова. Лазарев нажал на кнопку, в офисе снова зазвучал баритон Леонида. Чем дольше он говорил, тем яснее я понимала – Маркелов нездоров психически. * * * Впервые ангела Леня увидел в подростковом возрасте. Он сидел за пианино в школьном зале, играл по приказу бывшего оперного певца Николая Гуденко бесконечные экзерсисы, как вдруг прямо у рояля появилась фигура в белом. Лица херувима мальчик не увидел, мешали длинные кудрявые волосы, которые закрывали лик, зато тихий шепот услышал отчетливо. Божий посланец говорил о музыке, об избранности Маркелова, о том, что его предначертание сделать людей счастливыми, свободными, здоровыми, прекрасными. Леонид испугался, ангел исчез. Но с тех пор стал появляться часто и сильно мешал. Мальчик, ранее отлично учившийся, съехал на хилые тройки. Потому что ангел приходил не только дома, по ночам, но появлялся на уроках. Покачивался перед партой и хрустально-чистым дискантом пел хорал. Один раз на контрольной по математике Леня получил взбучку от преподавательницы Валентины Сергеевны, которая, заглянув в его тетрадь, сердито заявила: – Маркелов, ты даже не попытался решить задачу или пример! Отвратительная лень! Имей в виду, сдашь пустую работу, получишь ноль. Даже двойки тебе много. – Я не ленюсь, – начал оправдываться мальчик, – мне он мешает. – Кто? – удивилась Валентина Сергеевна. – Он, – пробормотал Леня. – Стоит вот тут весь в белом, с волосами. Учительница оторопела. – Вы его не видите? – почти с отчаянием осведомился мальчик. – Он не дает мне сосредоточиться, песни поет, вот так: «А-а-а-а...» Остальные ребята, перестав скрипеть ручками, захохотали. Контрольная была сорвана, Маркелов получил обещанный ноль, а в его дневнике появилась запись: «Хулиганил на уроке алгебры – кривлялся, пел, изображал клоуна». Дома возмущенный отец схватился за ремень. – Папа, мне ангел мешал, – пожаловался Леня. – Сейчас и тебе, и ему на орехи достанется! – пообещал Петр Леонидович. Никто, кроме мальчика, не видел фигуру с крыльями, и рассказывать о своих контактах с представителем божьего царства Леня после того случая остерегался. Ни родители, ни учителя, ни одноклассники не верили его словам, а доказать, что не врет, он не мог. А ангел буквально преследовал его. Он пел, рассказывал о музыке, приказывал бросить школу и уйти в мир звуков. Оцените силу воли Лени: с огромным трудом он сумел-таки исправить плохие отметки на отличные и, окончив школу, поступил в институт. Это был настоящий подвиг, никем не оцененный по достоинству. Родители гордились сыном, ставили его в пример другим своим детям, хвастались успехами Лени перед родней, но они не знали, как ему мешал ангел, какие усилия прилагал юноша, чтобы не упасть в грязь лицом. Из таких людей, как он, можно делать танки! Или, если вспомнить слова русского поэта, гвозди[11]. А наученный горьким опытом Леня более никогда не пытался откровенничать об ангеле ни с близкими, ни с учителями. Годам к двадцати Маркелов привык к своему постоянному спутнику и даже полюбил его. Ангел получил имя. Вернее, он назвал его сам, однажды сказав: – Зови меня Игнат. Из-за Игната у Леонида не было друзей. Ни один из одноклассников, а затем однокурсников и коллег по работе не нравился херувиму. Он немедленно начинал рассказывать о каждом претенденте на роль друга такие вещи, что Маркелов понимал: Игнат прав, надо держаться от него подальше. Именно Игнат велел ему после смерти Петра Леонидовича бросить работу и уйти из дома. Но когда молодой человек послушался, ангел неожиданно покинул его. Некоторое время Леонид жил один. Затем встретил Марину, женился, родилась дочка. И тут Игнат вернулся. Марина не нравилась ангелу категорически. Таисию Петровну, тещу Лени, он не переваривал. – Убегай от них, – зудел Игнат. – Скорей! Но у Маркелова росла Анечка, на нем лежала ответственность за девочку, он не хотел, чтобы дочь росла без отца, и сопротивлялся херувиму, как мог. Один раз Леонид, думая, что жена крепко спит, стал швырять в сердито кривящегося Игната подушки и бормотать: – Изыди! Оставь нас! – Кого ты гонишь? – раздался голос супруги, проснувшейся в неподходящий момент. Леонид знал: не стоит знакомить Марину с Игнатом, они друг другу не понравятся. Но он так устал и измучился, что вывалил правду. Жена отреагировала иначе, чем когда-то родители и учительница. Она обняла его и стала утешать: – Игнат на самом деле не ангел, а черт, который прикидывается херувимом, оборотень, замысливший тебя извести. Давай сходим к доктору, подберем витамины. Ты очень много сочиняешь, порой сутками сидишь за пианино, сильно похудел. – Игнат заставляет меня постоянно работать, – сказал Леня, – объясняет, что так жил Моцарт. – Вольфганг Амадей умер, не дожив до сорока лет, а я не хочу тебя потерять, – ответила Марина. – У нас маленькая дочка, ей нужен папа. От сиропа шиповника тебе хуже не станет. Врач наверняка посоветует нечто такое, растительное. Марина быстро нашла хорошего специалиста, и тот поступил так, как она и прогнозировала: дал список лекарств с очень простыми названиями. На кухне теперь хранилось много упаковок. Например, одна туба с мелкими голубыми пилюлями – аскорбинка в сахарной глазури, другая с длинненькими ярко-зелеными таблетками – другие витамины. Плюс к тому Маркелову делали уколы для аппетита, а на ночь супруга давала Леониду желтые толстые и длинные трудноглотаемые пилюли валерьяны. Очень быстро у Маркелова наладился сон, он приятно пополнел, стал намного спокойнее. А главное – от него ушел Игнат. Но! С одной стороны, композитор был рад избавлению от авторитарного, наглого, иногда даже агрессивного херувима, который пытался подмять его под себя. С другой, именно Игнат нашептал Леониду лучшие мелодии, рассказал о существовании особой, лечебной или, наоборот, убивающей музыки, внедрил в сознание Маркелова мысли о необходимости спасти человечество при помощи его симфоний. Игнат сильно мешал Лене, прямо как враг, но и очень помогал, как лучший друг. Он был этакий двуликий Янус, позитив и негатив. И вот теперь минус ушел, но вместе с ним пропал и плюс... Егор нажал на кнопку, остановив запись. – Ну, что скажете? – Шизофрения? – предположила Лиза. – Хотя вот так, на расстоянии, диагноз не поставишь. Для лиц, страдающих данным заболеванием, характерны социальная самоизоляция, бред, слуховые и зрительные галлюцинации, что мы и наблюдаем в случае Маркелова. – Весьма интересен рассказ о таблетках, – вмешалась я. – Маленькие голубенькие – аскорбинка, здоровенные желтые – валерьяна... Не знаю насчет витаминов и уколов для аппетита, но с этими двумя чистый обман. Лекарства Леня начал принимать, когда Аня была маленькой, то есть в конце восьмидесятых – начале девяностых. В стране тогда импортных медикаментов было не найти, тотальный дефицит всего, пустые полки. Марина ухитрилась достать нужные пилюли. На что угодно готова спорить, они были советского производства, на импортные у нее просто не хватило бы денег. Тогда аскорбинка, если только была не с глюкозой в виде огромных белых таблеток, выпускалась в шариках противного желтого цвета, голубыми они никогда не были. Таблетки валерьяны не длинные и не трудноглотаемые. Марина поступила грамотно. Она не испугала мужа предложением пойти к психиатру, отвела его якобы к терапевту за «витаминчиками». И Леня поверил жене. Судя по тому, что Игнат покинул Маркелова, лечение оказалось удачным, галлюцинации Леонида удавалось держать под замком. – Никаких упоминаний о том, что Леонид Петрович состоял на учете в психдиспансере, нет, – перебил меня Костя. – Ничего удивительного, – согласилась я. – Люди поколения Маркелова хорошо знают: зарегистрируешься у психиатра, прощайся с карьерой, поездками за границу, вождением машины. Даже сейчас, когда у нас вроде нет принудительного психиатрического лечения и вокруг свобода с демократией, очень многие шизофреники предпочитают не афишировать свои проблемы, посещают частные клиники или находят платного лекаря. – Еще меня очень смутили слова Маркелова о том, что Вероника и Виктор, съев плохо прожаренное мясо пекари, заразились клеточной анемией, как выразился композитор, – заметила Лизавета. – Думаю, речь идет о серповидноклеточной анемии. Она... Егор остановил ее. – Погоди! Обязательно все нам расскажешь, но сначала давайте дослушаем интервью Ильи Горбунова до конца. Глава 24 Игнат появился вновь после смерти Марины, но не сразу, а лишь после знакомства Леонида с Вероникой. Суханова начала оказывать настройщику знаки внимания, а тот не имел никаких планов в отношении нее, не понимал, что нравится Нике как мужчина. Просто удивлялся, почему у бизнесвумен постоянные проблемы с роялем: только Леонид приведет инструмент в порядок, как тот опять требует наладки. Через два месяца после начала визитов к Сухановой Аня сказала отцу: – Папа, мне кажется, Вероника к тебе очень расположена. Пригласи ее в театр, она обожает оперу. В фирме все знают о мечте хозяйки быть певицей, да ей бог таланта не отсыпал.