Атлас вздрогнул, проливая чай. Он взял салфетку и вытер лужу, качая головой. — В этом проблема. Я не знаю, как. Я не могу избавиться от нее, даже когда хочу. Но большую часть времени я бы не дал вам сделать это. Я хочу, чтобы вы освободили ее, хоть и знаю, что это плохая идея. Потому что порой она получает контроль и… Атлас явно хотел помочь, но его мать заставляла его делать то, что она хотела. — Если мы будем подальше от дома, — сказал Декс, — она может потерять интерес к Перри? — Может быть. Попробовать стоит. Я не жду, что вы туда вернетесь. И это к лучшему. — Да, но проблема в том, что нам нужно вытащить Макса. Глаза Атласа расширились. — Кто такой Макс? — Ты не встречал Рыжего? — спросил Декс. А потом улыбнулся мне. — Хоть что — то он не знает. — Максимус — наш друг, — сказала я Атласу. — Друг, которого затащило в ад в обмен на спасение наших жизней, и он теперь в доме. Он покачал головой. — Чертов портал, — выругался он. — Там все время Самайн. — Мы хотим вытащить его, — продолжила я. — Когда мы сделаем это, тогда можно не возвращаться. Атлас приподнял брови. — Вы думаете, что можете его вытащить? — Мы пытаемся понять это, — сказал Декс. — Хотя ты, видимо, думаешь, что мы можем вытащить твою мать. — Другая история. Ваш друг — ведьма? — Нет, он Джейкоб. — Я его не знаю. — Сверхъестественный опекун для одаренных? — сказала я. — Нейтральный хранитель врат? Паранормальная няня? Рыжеволосые? Атлас пожал плечами. — Есть много других созданий, с которыми я не знаком. Но если вы думаете, что сможете вытащить его, вы никак не сможете сделать это, не вернув и мою мать. Его слова сыпались на нас как пепел, закусочная стала тихой, только ровно стучал дождь снаружи. Джейкоб тоже говорил это, но от Атласа это звучало хуже. — Блин, — сказал Декс, отклонившись на спинку дивана. — Точно, — сказал Атлас. — Но нужно попытаться, — тихо сказала я. — Может, нам удастся сделать так, чтобы она не смогла выйти, — я хотела упомянуть, что Максимус считал, что был в безопасности в комнате в подвале, и что Роза или кто — то еще сможет открыть Вуаль там, и Саманта не узнает. Но я не сказала, ведь не доверяла Атласу. Он сам сказал, что им порой управляла его мама. — Как хотите, — сказал Атлас. — Но помните об этом. — И что теперь? — сказал Декс. — Самая большая проблема — твоя мама, Атлас. И то, что она что — то хочет от Перри. Атлас разглядывал меня. — Я не знаю, что она хочет от Перри, — сказал он. — Может, пытается манипулировать тобой, как мной. Может, пытается заморочить тебе голову или заманить. Сердце колотилось в моей груди. — Для чего? — Чтобы ты ее освободила? — он слабо улыбнулся. — Если это тебя успокоит, она любит женщин. Она ненавидит мужчин. Я не думаю, что она хочет тебе навредить, женщине, которую она не знает. В этом нет смысла. Но ее демон мог желать разрезать меня. И эта штука управляла. — Во всем этом нет смысла, — сказал Декс, качая головой. Он взглянул на Атласа. — Но я должен поблагодарить тебя за встречу с нами и правду. — Пусть это подарит нам свободу, — Атлас резко встал и вытащил из пальто черный кожаный кошелек. Он бросил купюру в пять долларов и кивнул нам. — Увидимся. Наверное. — Ты будешь хотя бы отвечать на мои звонки? — крикнул Декс ему вслед, пока Атлас шагал к двери. Атлас оглянулся через плечо, но не ответил. Открыл дверь и вышел под дождь, пропал из виду. — Что ж, малыш, — сказал Декс, тяжко вздохнув, опуская ладонь на мою. — Все оказалось ужасно запутанным. — И не говори. — Мне почти жаль парня. Ты можешь представить детство в том доме? Видеть эти кошмары? Все еще быть игрушкой мертвой матери? Да, со мной такое немного было, так что не мне говорить, но все же. Конечно, он такой странный. — Интересно, ведьма ли он? Колдун? Маг? — Он — что — то, уверен, — он поднял другую руку, пытаясь привлечь внимание официантки. — Эй, Фло? Можно нам еще кофе и немного яблочного пирога? — Декс, — возмутилась я. — Что? — сказал он, шевеля бровями. — Думаю, нам нужен десерт после основного блюда с ведьмами и демонами, да? Я так не думала, но с аппетитом Декса спорить нельзя было. Значит, яблочный пирог. * * * Три часа утра. Грустно вздохнув, я опустила телефон на тумбочку экраном вниз, проверив время. Худшее время для пробуждения посреди ночи. В этот час все плохое происходило в фильмах ужасов… и в жизни. Я надеялась, что было хоть шесть утра, чтобы я могла встать и начать день, но не повезло. Я лежала на спине, смотрела на потолок, пока фонари плясали за шторами. Снаружи все еще лил дождь, и хоть звук успокаивал, когда мы засыпали под него, теперь звук был жутким. Напоминал смех. Я взглянула на Декса, спящего на животе рядом со мной. Он растянулся на кровати, одеяло наполовину съехало. Его волосы были темными и спутанными, спина осторожно приподнималась от глубокого дыхания. Я посмотрела на татуировку на его плече, слова, которые он нанес для меня. Что я — его свет. Только сейчас я ощущала тьму. Густое ощущение давило на меня, как невидимый плащ. Я протянула руку, ладонь замерла в дюймах над тату. Я ощущала жар его кожи у кончиков пальцев, словно они жаждали коснуться, ощутить связь. Энергия в нем желала связи с моей энергией. Я хотела провести по нему пальцами, одолжить немного его света, согреться внутри, потому что кровь текла ужасно холодной. Но я не хотела его будить. Это было бы эгоистично, будить его из — за того, что я была напугана и не могла спать. И я убрала руку и осторожно выбралась из кровати, запустила ноги в тапочки из овчины и схватила мягкий халат со стула. Было холодно, холоднее, чем должно быть. Я прошла к термостату и заметила, что он не был включен. Я была рада, что этому было объяснение. Я включила его, услышала, как обогреватель щелкнул, а потом вышла в квартиру. Тут тоже было холодно. Я прошла на кухню, слушая, как громко храпел Жирный Кролик на диване. Он спал какое — то время в лежанке, но мы признали, что квартира была его, а мы были его гостями. Было приятнее, когда он спал на диване, а не на нашей кровати. Я вытащила стакан из шкафа и наполнила его водой из крана, жалея, что не было трюка или таблетки, которые помогли бы мне уснуть, не испортив весь следующий день. Я повернулась, чтобы выпить, прислонилась к стойке. Если я чему и научилась в этой квартире, так это тому, что в три часа утра нельзя было расслабляться, а еще нельзя было оставаться спиной к комнате. Медленно глотая воду, я не могла успокоиться. Густая чернильная тьма все еще душила меня, будто пыталась проникнуть в мои вены, и становилось невозможно стряхнуть ее. Каждый миг, который я стояла там, я ощущала, как ждала, что со мной что — то случится, и чем больше я думала об этом, тем больше ощущалось, что меня выманили из кровати, и я не управляла собой. Хотела ли я пить? Почему я была тут? И тогда это произошло. Мой взгляд упал на пространство перед ванной. Тьма медленно растекалась из — под двери. Кровавая вода. Черт, нет. Я опустила стакан на стойку, пока не уронила его, и это было последним, что я смогла сделать, потому что тело вдруг застыло. Я не могла двигаться, меня словно приклеило к полу, словно кто — то проник в мой разум с ножницами и разрезал надвое центр управления.