Я закричала. Я визжала, повернулась и чуть не упала на скользком полу, мои руки потянулись к замку дверцы кабинки. Она не открывалась. Не отпиралась. Ясное дело! — Помогите! — закричала я, отчаянно пытаясь открыть дверь, стуча в нее, пытаясь сорвать ее с петель. — Прошу, кто — нибудь, помогите! Я услышала влажный стук за собой. Она была теперь в кабинке со мной. Плеск воды. Холодное дыхание на моей шее сзади. Я не давала себе обернуться. Я не могла обернуться. Наконец, дверь раздевалки распахнулась, раздались шаги, крики, и женщина открыла дверь, и я чуть не упала в ее руки, полностью нагая. — Что случилось? — спросила она, сжимая меня. — О, боже. Но я не могла говорить. Даже если бы могла, правда мне никак не помогла бы. Потому что, когда я оглянулась, все было нормально, дверь медленно закрылась. Вода текла. Там не было Саманты По. И не было крови. Но я знала, что видела. — Я… — выдавила я, паника смешивалась со смущением, другие работники зала прошли в комнату, глядя на меня с тревогой. Я выдавила фальшивую улыбку. — Простите. У меня бывают панические атаки. Дверь не открывалась… — Все хорошо, милая, — тепло сказала женщина, сжимающая меня. Она посмотрела на другую девушку, намекая взглядом, что справится, и та девушка ушла. Но я не могла справиться. Я сходила с ума. Я была мокрой и нагой, и меня держала незнакомка. Я как — то смогла взять себя в руки, смущенно улыбнулась ей, хотя страх остался под поверхностью. Я не хотела, чтобы женщина оставляла меня тут одну. — Простите, — сказала я. — Я не хотела кричать, — я оглянулась на кабинку, которая сама закрылась. — Не хочу просить, но можете забрать мои вещи? — я слабо указала на душ. Я не могла туда вернуться. — Конечно, милая, — сказала она. Я села на ближайшую скамью, неловко прикрылась ногами и руками, пока она не вернула мне одежду. — Можете подождать, пока я переоденусь? — спросила я. Я ощущала себя так слабо, делая это, но я не могла стоять тут одна. Она кивнула и отвернулась, давая мне уединение, пока я быстро натягивала одежду, а потом обувь. А потом я снова стала бороться с замком, слезы раздражения и страха подступили к глазам. Женщина подошла ко мне, спокойно открыла шкафчик и вытащила мою куртку. Я быстро надела ее и попыталась храбро улыбнуться ей. — Вас проводить домой? Вас могут забрать? — спросила она. Я покачала головой. — Тут недалеко. Я справлюсь. — Ладно, — медленно сказала она. — Только не перенапрягайтесь, ладно? Я кивнула. — Да. Я быстро покинула раздевалку, мои щеки пылали, пока я шла через фойе, люди смотрели на меня, гадая, что случилось. Я еще никогда не шла домой так быстро. Страх встряхнул меня, и я не могла его выпустить, так что я едва держалась. Когда я добралась до нашего здания, я пошла по ступенькам, а не поднялась на лифте, не могла вытерпеть мысль, что долго буду стоять на одном месте. А потом я открыла дверь квартиры. Жирный Кролик поднял голову на диване и гавкнул мне. — Декс? — я надеялась, что он уже не злился, не сейчас. Но я не слышала его. Я была одна. Я подошла к Жирному Кролику, подхватила его на руки и обняла, боясь до смерти, надеясь, что он меня успокоит. Он лизал мое лицо, обдавая вонючим дыханием, и давление моей крови понижалось. А потом входная дверь распахнулась. Жирный Кролик спрыгнул с моих рук на диван, Декс ворвался в квартиру. — Перри! — закричал он, подбегая с диким видом. Он схватил меня за плечи, притянул к себе и крепко обнял. Я была потрясена на миг, а потом прильнула к его груди, ладони легли на его спину, ногти впились в футболку. — Что случилось? Я пошел тебя искать, — спросил Декс. — Откуда ты знал? — тихо сказала я, подавляя слезы. Если объятия с Жирным Кроликом понизили давление, то объятия Декса были как двойная доза «Ксанакса». Я была в безопасности. В безопасности. — Я тебя слышал, — сказал он, тяжело дыша. Он явно бежал. Он прижал ладонь к моему затылку, мое лицо уткнулось в его грудь. — Я слышал, как ты звала на помощь. Слышал в голове. Я еще никогда так не боялся. Я думал, что потерял тебя. Я побежал в тренажерный зал, но они сказали, что ты ушла. Мы разминулись. Он отодвинулся, сжимая мои плечи будто тисками. Дикие глаза, полные боли, вглядывались в мои. — Я думал… думал, что больше не увижу тебя. В голову пришла ужасная мысль, что тебя больше нет. И я даже не успел… и под конец я ужасно с тобой обошелся и… — Все хорошо, — твердо сказала я. — Я в порядке. И прости. — Нет, — сказал он мрачно. — Нет. Это ты меня прости. Я знаю, почему ты не сказала мне. Я знаю, что перегибаю с защитой тебя. Я знаю, что ты думала, что я передумаю насчет ребенка. Я все это знаю. Стоило поговорить с тобой, а я не знал, как принять это… — Я должна была все рассказать о происходящем. Он закрыл глаза, глубоко вдохнул носом. — Мне было больно, что ты не доверяла мне. И все. Но это не оправдание. Детка, я так тебя люблю, — он прижал ладони к моим щекам. — Я люблю тебя. Прости меня. — Я люблю тебя, — прошептала я. — Нечего прощать. Это была просто ссора. Мы порой так делаем, сам знаешь. Он нежно поцеловал меня, снова обнял, обвив меня руками. — Что случилось? Женщина в зале сказала, что у тебя была паническая атака? Я почти боялась говорить, словно разговор об этом, мысли об этом пригласят Саманту в наш дом. Но я не собиралась больше скрывать хоть что — то от него. — Я была в душе после занятия. Кто — то вошел в кабинку рядом с моей. Оттуда потекла кровь, и… я увидела ее ноги. И ее рука зацепилась за стенку сверху, она лезла в кабинку. Это была она, Декс. Это была Саманта. — Блин, — он сжал меня крепче. — Да. Я пыталась сбежать, но не могла выйти. Я слышала ее за собой. Хорошо, что женщина пришла и выпустила меня. Конечно, там не было крови и мертвой ведьмы. Пришлось врать, что у меня была паническая атака. Она не поверила бы мне. Казалось, он пытался сломать мне ребра объятиями. — Ты больше никуда не пойдешь без меня. Обычно я сказала бы, что он перегибал, и я пыталась этого избегать, но я не спорила с ним. Я не хотела больше быть одна, если честно.