Я просто ощущала себя нормальной. И влюбленной. Четыре Я видела сон. Он часто повторялся. Мне приходилось снова переживать миг, когда я нашла Декса мертвым. Я спустилась по лестнице в подвал в доме, который не должен был существовать, и я знала, что найду там, и что это порвет мою жизнь надвое, обрушит меня на колени, вытащит из меня душу. Я пыталась не дать себе спуститься, но ничего не могла поделать. Я была бессильна, меня влекло к худшему кошмару в моей жизни. Я шла по следу крови против своей коли, шагала по холодному каменному полу, окруженному обгоревшими стенами, и нашла его там. Где кончался кровавый след. Декс лежал на спине, глаза были широко раскрыты, меч торчал из горла. Как всегда, я подбежала к нему. Я не могла сдержаться. Я подбежала и рухнула на колени. Я зарыдала, закричала, трясла его. Но это не помогало. Ведь он был мертв. Он умер в тот день. И хоть я не отпустила его, пошла за ним в ад и отыскала, вернула его к жизни, это не стирало то, что мужчина, которого я любила больше всего в жизни умер. Он умер. Порой я гадала во сне, было ли это мое наказание за то, что я не разобралась с этим, легко смела под ковер. С тем, что я увидела, как любимый умер, что никто не должен был видеть. Я редко говорила об этом во время терапии. Я говорила о бескорыстной жертве мамы, как она прыгнула под поезд, чтобы спасти всех нас. Но я не говорила о том, как Декс сделал то же самое… как это осталось со мной. Ужас той ночи протекал по моим венам как чернила, смешивался с кровью, не покидая меня. А теперь, пока я смотрела на его тело в своем сне, глядела в его безжизненные глаза, я осознавала, как решительно он был настроен, чтобы вонзить меч в свое горло. Декс убил себя. Взял тот меч и оборвал свою жизнь. И вряд ли я говорила с ним об этом. — Декс, — прошептала я ему во сне, пальцы были в его крови, слезы текли по моему лицу. Его глаза подвинулись, посмотрели на меня. Полностью черные. Я закричала. А потом проснулась. Я проснулась. Сидела на кровати во тьме, крик застрял в горле, пот стекал по спине. Декс был рядом со мной, перевернулся во сне. — Детка? — шепнул он, голос был хриплым от его снов. — Ты в порядке? В порядке ли я? Нет. Я посмотрела на него, его глаза медленно открылись, комнату тускло озаряли фонари Пятой авеню, свет проникал сквозь шторы. — Ты умер, — прошептала я. Он в смятении нахмурился. — У тебя был кошмар? — Нет, — сказала я. — То есть, да, был, но… Декс, ты умер. Я опустилась на бок лицом к нему, пальцы нежно прижались к его горлу, где остался слабый шрам, такой слабый, что его было сложно разглядеть. — Ты убил себя, — мой голос оборвался. Мое сердце словно снова разбивалось. Он пристально смотрел на меня, глаза блестели в полумраке. — Детка, — сказал он, облизнув губы. Он прижал ладонь к моей голове, подтянул мое лицо ближе к своему на подушке. — Что сделано, то сделано. Я тут. Это важно. Слезы кололи уголки моих глаз, горячие и угрожающие. — Но это важно. Ты по своей воле убил себя, Декс. Ты сделал это. Он сжал губы, разглядывая мое лицо. — Я пожертвовал собой. Ты сделала бы то же самое. Да? Хватило бы мне смелости вонзить меч в горло и оборвать свою жизнь ради общего блага? Я не была уверена, что была бы такой сильной, бескорыстной и храброй. Я была не как моя мать. — Ты сделала бы то же самое для меня, — повторил он твердым тоном, придвинулся ближе, и я оказалась прижатой к нему. Он крепко обнял меня, я уткнулась головой в его шею, пыталась подавить картинку мертвого Декса из головы, пытаясь убедить себя, что он был тут, живой, настоящий и мой. Я подавила слезы, глубоко вдохнула, его запах был до боли настоящим и знакомым, ощущался как дом. Я прижала губы к мягкой и теплой коже его шеи, ощущая под ней пульс. Он был жив, жив. Но, боже, было страшно думать, через что он прошел, когда сделал этот выбор. — Было не так плохо, — шепнул он, целуя меня в макушку, улавливая мои мысли, как делал порой, когда мои эмоции были на пике. — Я умер, зная, как мне повезло. Мне очень повезло. Он провел ладонью по моей макушке, по моей спине, прижимая меня к себе еще крепче. — Ты знаешь, что я уже пытался себя убить, — шепнул он, голос был сдавленным и хриплым в тишине ночи. — Тогда я не знал, кем был, просто ненавидел то, каким был. Но было не так. Даже близко, — он отодвинул мою голову, уткнулся лбом в мой лоб. — Перри, ты сделала мою жизнь достойной. И смерть тоже. Прошу, верь в это. Моя грудь будто провалилась, опустела. Я зажмурилась, слезы покатились из глаз. Я не сдержалась. Происходило так много, менялось так много, и я боялась, но была благодарна, что этот мужчина был рядом со мной. — Шш, — сказал он, вытирая слезы большими пальцами. — Все хорошо. Я никуда не денусь. Ты знаешь, что застряла со мной. Хорошо это или плохо. — Пока смерть не разлучит нас, — выдавила я с дрожью. — Нет, детка, эта клятва нас не касалась, — тихо сказал он. — Мы знаем лучше. Он задел губами мои губы, убирая мои слезы, а потом подвинулся, повернул меня так, чтобы моя спина оказалась у его груди. Его руки обвили меня с силой, и несмотря на мой страх, я ощущала себя в безопасности. — Поспи, — шепнул он, прижался губами к моей голове. — Я буду тут. * * * — Еще раз, — сказал Декс, припарковав Хайлендер и посмотрев на меня. Его глаза сияли оранжевым, отражая свет фонарей. — Уверена, что готова? Потому что мы всегда можем отказаться и уйти. Вернуться домой и забыть об этом. Я посмотрела в окно в брызгах дождя и на дом за ним. Было шесть вечера, но уже часами было темно, и все ощущалось темнее у этого места. После всего, что случилось со мной, когда я была тут в последний раз, а еще мертвой леди и монстра в ресторане и кошмара со смертью Декса, можно было подумать, что я отказалась от всего этого. Так сделал бы любой разумный человек. Сказал бы Дексу, что я не хотела делать этого, что все было уже достаточно странным, и мистер Кокс мог оставить деньги себе. Но я не была разумной. Потому что наступило утро, и Декс сказал мне, что сомневался насчет этой ночи и нашего похода в тот мир, а я стала возмущаться. Сказала, что мне нужно было это сделать, что я хотела это сделать. Это удивило и меня, да. Я уже подозревала, что, несмотря на страх, я ощущала себя странно как дома. Или меня манил тот чертов дом, что вполне могло быть правдой. Видимо, ответ мы вот — вот узнаем.