А что еще прикажете делать, если он почти труп? Обычного человека на его месте уже давно бы вороны расклевывали. Читер жив только потому, что он игрок. Солидно прокачанный игрок. Пожалуй, придется снова забираться в чаты. Самостоятельно из такой передряги он не выкрутится, а мстить потом с того света — не самое мудрое занятие. Глава 30 ЖИЗНЬ ДЕВЯТАЯ. РАБОТА С ПЕРСОНАЛОМ Спасать Читера не торопились. На то, чтобы пройти меньше восьми километров, троица потратила четыре с лишним часа. Складывалось впечатление, что тянули время специально, задумав его уморить мучительным способом. Ведь все знают, что интенсивно мигающая иконка в чате — это серьезно. Это значит, что у пострадавшего такие проблемы, с которыми долго не живут. Но Читер жил. Да, безрадостной жизнью, но смерть не торопилась. Потревоженный при падении ил холодил спину, а сверху, наоборот, все сильнее и сильнее припекало солнце. Комфорт откровенно отрицательный, плюс жажда навалилась. Воды, увы, не было, а лакать смешанную с грязью озерную бурду он пока что не готов. При себе осталась лишь маленькая плоская фляжка со спеком. Дотянулся до нее с трудом после нескольких попыток, от боли едва сознание не потеряв. Потом долго сражался с крышкой, пальцы отказывались работать. Справившись наконец с этим затруднением, расплескал половину ради пары жалких глотков, от которых к тому же сильно закашлялся, а тело забилось в конвульсиях. Но так даже к лучшему. Зараженные на шум не прибежали, зато лягушки и змеи испугались, после чего некоторое время выдерживали приличную дистанцию. В общем, четыре часа растянулись в мучительную вечность. Услышав наконец шлепки шагов по воде и сдавленные ругательства, даже ушам не поверил. Да, карта показывала, что помощь уже здесь, но изможденный рассудок принимал эту информацию с трудом. Захотелось похлопать себя по щекам, заставляя голову работать лучше. Но конечности Читера такую работу сейчас не осилят. Пришлось подстегивать себя лишь мысленно. Сейчас ему потребуется ясный ум. Максимально ясный. Гангрена, или по новым сведениям Ганг, навис над Читером, заслоняя солнце. Скривившись, недовольно произнес: — Вот ведь пес живучий. Присел, вытащил из кобуры беспомощной жертвы пистолет, покрутил в руке, сочно сплюнул, отбросил оружие в воду. — Я же говорил, привязанный. — Богато живет, — сказал Домовой. — Ладно, зато остальное наше. — Штаны с меня забрать размечтались? — усмехнулся Читер. — Больше ничего ценного в открытом доступе нет. — Ого, он еще и говорит, — тоже усмехнулся Гангрена. И усмехнулся он нехорошо. — Я вам, дурачкам, шанс даю, — сказал Читер. — Просто вылечите меня. И попросите прощение за ту лапшу, которую нам по ушам развешивали. Не скажу, что мы все забудем, но мы команда. Хреновая, конечно, но команда. Договорились через границу перейти, значит, постараемся перетащить туда всех. И вас, придурков, в том числе. Мы свои дела ведем честно. Если с нами честно. — За оленей нас держишь? — задал Гангрена риторический вопрос. — Ты в чате Соску назвал Сойка. Ты все знал. И не только ты. Когда вы узнали? Кто нас заложил? Орех, что ли? А он откуда узнал? — Да спроси Ореха, с какой стороны солнце встает, не ответит, — отрешенно ответил Читер. — У него слишком пустая голова. Вообще-то, если честно, даже я знаю не все. Но мне и не надо. Самое главное я понял. — Такой умный, а сейчас вот возьмешь и тупо сольешься, — совсем уж нехорошо осклабился Гангрена, потянувшись к ножу. — Все мы смертные, — безмятежно ответил на это Читер. — Но насчет Ореха и прочих ты ошибаешься. О том, кто вы такие, знаю только я. Остальные пока что не в курсе таких подробностей. — Да класть мне и на тебя, и на всю вашу тупую банду. Можешь прям сейчас в чат настучать, кто мы. Нам похрен. Тебя вальнем и пойдем дальше. Отсюда мы и сами спокойно доберемся, тут до границы три шага осталось. Март твой что-то мутит, но проболтался, что на этой стороне озера мертвяков быть не должно. В этом деле он сечет, мы и вправду ни одну тварь не видели, пока к тебе шли. Значит, и дальше их не будет. Дойдем и без вас, придурков. Но я могу и не убивать. Мне ведь на тебя похрен. Да и нет к тебе претензий. Молчал о нас? Вот и молодец, Соска тебя подлатает. Не до конца, но ходить сможешь. Как-нибудь доковыляешь до Марта, тут недалеко. Тварей по пути нет, мы сами проверили. Но ты ведь не мальчик, ты понимать должен, что за просто так такое не делается. У тебя, наверное, инвентарь с банковское хранилище размером. Сечешь, к чему я веду? Заинтересуй меня чем-нибудь. Хорошо заинтересуй. Чем больше заинтересуешь, тем лучше тебя починит Соска. Купи себе хорошее здоровье. Читер ответил так же отстраненно: — Ты продолжаешь называть ее Соской. Даже сейчас. Зачем? — Потому что ты не видел ее без маскировки. Знаешь, какой у нее красивый рот? Рот что надо, рабочий. Тот, кто ей прозвище дал, был полным придурком. Сойка — это птица крикливая. А наша молчит, она рот только по делу раскрывает. Соска она. Тупая Соска. Если бы не я, ее бы так и имели все, кто мимо проходит. Она же нереально тупая, она до сих пор не поняла, что ей от Системы досталось и что с этим можно сделать. Могла бы жить в шоколаде, а вместо этого ее все имеют. Ну разве не тупая? — Ганг, а ты не боишься, что я найду тебя там, на другой стороне? — спросил Читер. — Да ты запаришься вылавливать всех, кто тебе по ногам прошелся. Да и кто мне помешает уйти дальше на восток? Или на север? Континент большой, а целителей везде не хватает. Мы найдет к кому пристроиться, за нас не переживай. С этими словами лидер троицы подтянул к себе Сойку, потрепал ее с издевательской нежностью за волосы, а потом, брезгливо скривившись, оттолкнул с такой силой, что девушка не устояла, с шумом упала в грязную воду. — Подмойся, чушка, — рявкнул Ганг и обернулся к Читеру: — Видал. Она вообще никакая, она без твердой руки пропадет. Сама даже умыться не сможет. — Чем ты ее так держишь? — спросил Читер. Ганг на этот вопрос хохотнул: — Да уж не великой любовью, как у тебя. Соска, конечно, на передок слаба, но для этого у меня Домовой есть. Ты же знаешь, что на самом деле он не Домовой. — Он Огонь, — подтвердил Читер. — Угу. Вообще-то он не огонь, но если с бабами, то очень даже огонь. Закрывает этот вопрос. А я вообще по бабским дыркам не любитель. Бабы, они вонючие и тупые. — Ты нетолерантен. — Что ты несешь? Я вообще-то гей, если ты не понял. С хрена ли я не толерантный? — Не надо путать причастность к сексменьшинствам с терпимостью, — все с тем же спокойствием пояснил Читер. — Да и не в этом дело. Ты же у нас больше по маленьким мальчикам. По цифрам-мальчикам. Мне рассказали. А это нехорошо. — Да ты много знаешь, как я посмотрю. Давай заканчиваем этот базар. Или плати, или прирежу. Говорят, ты на себе таскаешь то, что из неназываемого вытащил. Вот и доставай, не стесняйся. — Сойка не такая тупая, как ты думаешь, — улыбнулся Читер, отправляя команду в чат. — А вот ты тупой. Тупее самой тупой пробки. — И, последний гвоздь в крышку гроба забивая, добавил: — И да, никакой ты не гей. Ты пи-до-рас. Рядом послышался всплеск, и тут же короткими очередями заработал автомат. Дорогое оружие, изначально сконструированное под бесшумное убийство. Стрелял он столь тихо, что больше выдавал себя лязгом механизма, чем самими выстрелами. Ганг дернулся, голова его деформировалась, отбрасывая вбок ошметки содержимого. Тело негодяя выгнулось назад, будто пытаясь встать на мостик, да так и завалилось, подмяв камыши и устроив сильный всплеск, после чего тут же затихло. Не прошло и секунды, как на него рухнул Огонь. Этот гаденыш умер не сразу: хрипел, булькал кровью, но угрозы уже не представлял. Сойка, ошеломленно уставившись на невеликую кучу, наваленную из ее сомнительных друзей, прикрыла ладонями рот. Ноги ее подогнулись, она неуклюже присела, застыв в неудобной позе. Послышались шаги по воде, кто-то приближался. И Читера это не пугало, потому что знал — кто. Над ним навис Жук. Губы танкиста расплывались в широченной улыбке, в руках он держал автомат, из ствола которого струился едва заметный дымок. — Читер, ты как? Норма? — Разве похоже, что я в норме? — Не, я не о том. Все нормально? В целом? — Да, Жук, нормально. — А чего так долго? Почему сразу не просигналил? Чего ты ждал? Читер покосился на целительницу и ответил задумчиво: — Даже ублюдки имеют право на последнее слово. Сойка, подними меня. — Ч… что? — непонимающе спросила девушка, не сводя взгляда с тел. — Я не притворялся, мне действительно лекарь нужен. Вылечи меня, и пойдем. — А… А они? Да уж, или Ганг был прав, или девушка в таком шоке, что не понимает простейших вещей. — Этих уродов ты больше никогда не увидишь, — четко и неспешно заявил Читер. — Они здесь останутся, а тебя мы переведем в другой регион. Тебе там понравится. Извини, что мы раньше их не прикончили. Не понимали, что с ними не так. Но лучше поздно, чем никогда. Все кончено. Отвернувшись от мертвецов, целительница покачала головой и на удивление ясным голосом произнесла: — Нет. Ничего не кончено. Ты не понимаешь.