– Как она у вас тут обозначена? – Тезка моя, Наташа, – вмешалась Трухина. – Я помню, Рита еще желание загадывала во время первой встречи: мол, между двумя Натахами сижу. Алексей стал скролить номера в записной книжке. – Наташа, помощница. Она? Терентьева молчала, спрятав глаза за дымчатыми стеклами очков. Вид у нее был злой. Алексей набрал номер. Ответили быстро: – Рита, ты что-то хотела? – Это не Рита, – сказал он. – Рита рядом сидит. Наташа, вы не могли бы сейчас приехать в банк? Мы сделку закрываем. – Господи, неужели без меня нельзя обойтись? – раздраженно сказала женщина. – И кто вы такой, собственно, что звоните мне по Ритиному мобильнику? – Я расследую кражу, – серьезно сказал Алексей. – Кражу? Какую кражу? – насторожилась телефонная трубка. – В одном из конвертов, которые мы забрали сегодня из ячеек, оказалась «кукла». Поэтому мы допрашиваем всех, кто принимал участие в сделке. – Ну а я-то тут при чем? – У меня к вам есть вопросы. – А по телефону нельзя? – Нет. По телефону нельзя. Необходимо ваше присутствие. – Женщина явно артачилась, и Алексей насторожился. – О, Господи! У меня ребенок болеет неизвестно чем! – Наденьте маску. Я тоже надену маску и поговорю с вами отдельно ото всех. – А Риту я могу услышать? – Это лишнее. Просто приезжайте. – А если я не приеду? – Тогда за вами приедет полиция. Украли серьезную сумму. Вы – свидетель. – Он чуть было не сказал «главная подозреваемая». – Ну, хорошо, – нехотя сказала тезка Трухиной. – Лучше сразу от вас отвязаться. Я приеду. – Сколько вам добираться? – Не меньше часа. На моей машине муж уехал. Он же не знал, что мне сегодня приспичит в банк! – Может, возьмете такси? – И кто мне это оплатит? – Я оплачу, – заверил женщину Алексей. – Мне еще надо ребенка накормить. – Наташа, я настоятельно прошу вас поторопиться. Чем больше вы артачитесь, тем больше у меня подозрений на ваш счет. – О, Господи! – повторила женщина. – Ладно, я постараюсь побыстрее! – и дала отбой. Алексей со вздохом вернул мобильник Терентьевой. – А нам пока что делать? – хмуро спросил Верещагин. – Директор обещал нас покормить, – бодро сказал Алексей. – Я сейчас напомню ему о его щедрости. Чайку попьем, бутербродами закусим, соберемся с мыслями… – он встал и потянулся. «У меня есть час, – подумал он, обводя взглядом сидящих в переговорке людей. – У вора возникла острая необходимость в деньгах, в крупной сумме. Это зацепка. С одной стороны, кому они не нужны, деньги-то? С другой, чтобы решиться на кражу, должно случиться нечто из ряда вон. Потому что это риск. Что там ни говори, вор сильно рисковал. Ведь это банк! Куча свидетелей, повсюду видеокамеры. А если бы сайт Росреестра не подвисал? Но преступник на это пошел. Значит, приперло. Я должен поговорить с каждым. И в первую очередь с Китом. Потому что Маврушкин – тот еще жучила. Патологический лгун». – Кит, можно тебя на пару слов? – позвал он. – Допрос, что ли? – оскалился тот. – Беседа по душам. – Да не вопрос, – Кит поднялся. – Народ, расступись! Дай дорогу жертве произвола! Шутка вышла неудачной, никто не засмеялся. Кит – вор? Именно эту задачку Алексею и предстояло решить. – Где бы нам поговорить? – он огляделся. Они стояли в операционном зале, в котором опять прибавилось клиентов. – У сортира есть закуток, а там диванчик. Может, туда? – предложил Маврушкин. – Хорошо, идем. Я только напомню о бутербродах и кофе. – Да, пожрать бы не мешало! – Кит хлопнул себя по животу, висящему над брючным ремнем, и хохотнул: – Трудовая мозоль. Он был Алексею неприятен своей манерой поведения, пошлыми шутками, бахвальством, постоянным враньем. Но сыщик не должен быть предвзятым. Бывает, что преступники – общительные и приятные люди. Очаровашки. С честным взглядом и безупречными манерами. Что не мешает им быть ворами или даже убийцами. Поэтому Алексей взял себя в руки и сказал Маврушкину: – Я уверен, что нам с тобой оставят бутербродов. А кофе, вон, – он кивнул на стоящий в углу аппарат. – Небось, не разоришься. – А я халяву люблю, – Кит опять хохотнул. – Вот о халяве мы с тобой и поговорим. Алексей понимал, что разговор у них будет тяжелый. Один раз Кит уже обвел его вокруг пальца. Обида осталась. Алексей остановил банковскую девушку в белоснежной блузке словами: – Нам обещали чай, кофе и бутерброды. Мы потерпевшие. Разбираемся, куда пропали деньги из вашего хранилища, – подчеркнул он. – Я сейчас узнаю, – девушка развернулась и скрылась в катакомбах служебных помещений. – Дождешься от них, – проворчал Кит. И направился в угол, к диванчику. Алексей следом. Они сели. Повеяло прохладой, здесь, в просторном и относительно безлюдном помещении было не так душно, как в забитой людьми переговорной. – Чего хотел-то? – Кит смотрел на него ласково, с прищуром. Сама честность. Но взгляд все равно хитрый. – Давай начистоту. Первый кого я подозреваю – ты. – Я?! – Кит вскочил. Алексей поморщился: придется переждать бурю. – Леха, да ты что?! Мы ж с тобой соседи! Пили-ели сколько раз за одним столом! Ты меня не первый год знаешь! Это же у меня восемь лямов свистнули! Я – потерпевший! – Кит ударил себя кулаком в грудь. – У меня, можно сказать, жизнь рушится! Я без этих денег не могу! Хоть в петлю лезь! Да я только о них и думал в последнее время! Друг, называется! – Сядь, – жестко сказал Алексей. – Хорошо сыграл. Зачет. – Кто сыграл?! Я?! – Кит все-таки сел. – Ну, ты даешь! Нашел, кого подозревать, – теперь у него был вид, как у обиженного ребенка. – Напомнить тебе кое-что? Летом у тебя якобы угнали машину. Я знаю, что ты получил страховку. – Так ведь угнали! – Если ты и дальше будешь врать, я скажу, что вор – ты. – Да нет у меня этих денег! Мамой клянусь! – Дешево же ты ценишь свою маму. А она у тебя хорошая. Внуков любит, с женой твоей ладит. А какие у нее соленья? Закачаешься. Я ел, – спародировал он Лукашина из «Иронии судьбы». Кит играет, и ему не грех поиграть. Алексей пытался стать зеркальным отражением Маврушкина, чтобы понять: он или не он? – Хочешь, здоровьем своим поклянусь? – честными глазами посмотрел на него Китушка. – Чтоб у меня нашли рак, если я взял эти деньги! – Допустим, я тебе поверил. А что с машиной?