Алексей пальцами раздвинул фото, увеличивая буквы: – Это твоя подпись? – Вроде моя, – прищурилась Тася. – Точно твоя или ты не уверена? – Леша, ты же помнишь, как все было, – пожаловалась Маврушкина. – Писала-то не я. Как и ты. Я только крючок свой поставила. Крючок вроде мой. А вроде и не мой. Нет мой. Не могу сказать, – честно призналась Таисия. – Кто писал на этом конверте «восемь миллионов рублей»? – Алексей обвел глазами сидящих в переговорке людей. – Марго! – вскинулась Трухина. – Точно! Марго, ты же рядом сидела! Ты и писала! – Ну, я, – кивнула Терентьева, которая отсела подальше, в угол. «Она определенно похудела за эти две недели, – отметил Алексей. – Точно: запила». – Маргарита, присядьте, пожалуйста, к столу. Сейчас мы проведем экспертизу. Народ, дайте ей место. И ручку. Терентьева встала и одернула юбку. Валентина Степановна болезненно дернулась. – Не бойтесь, не заражу, – усмехнулась Марго. Она присела к столу, от которого поспешно отодвинулись Верещагин и Мишаня Трухин, до сих пор не проронивший ни слова, так он был ошарашен случившимся. В его голове, в мозгу у простого работяги не укладывалось, как это можно украсть из банковской ячейки деньги?! Но и его Алексей не стал бы сбрасывать со счетов. В его уголовной практике бывало всякое. Алексей придвинул к Марго чистый лист бумаги и положил перед ней фирменную ручку банка, точь-в-точь такую же, какими они писали две недели назад, когда закладывали ячейки: – Пишите прописью: «восемь миллионов рублей». И не пытайтесь изменить почерк, – предупредил он. – Господи, зачем мне это надо? – фыркнула Терентьева. И старательно вывела: «восемь миллионов рублей». Алексей отметил, что рука у нее не дрожит, почерк твердый и изменить его Марго не пытается. – Ну а теперь сличим, – он положил рядом с листом бумаги смартфон, где было увеличенное фото разодранного конверта, из которого украли деньги. – Что скажете? – Почерк разный, – сказала сидящая ближе всех Альбина Андреевна. – Даже я это вижу, Леша. – Вот! – он поднял вверх указательный палец. – Что это значит? – Это не тот конверт, – выдавил из себя Верещагин. – Не тот, – Алексей счастливо улыбнулся. – Картина проясняется. И, кстати, Маргарита, извините, не помню вашего отчества, автоматически исключается из числа подозреваемых. Конверт подменила не она. Если только «кукла» не была изготовлена загодя. Но я пока склоняюсь к мысли, что преступник действовал в одиночку. Без сообщников. И «куклу» изготовил он сам. Потому что ему надо было поставить рядом со словами «восемь миллионов рублей» подпись Таисии Маврушкиной. Для достоверности. А он не мог знать, как будет выглядеть эта подпись. Преступник поставил этот крючок, – Алексей кивнул на вскрытый конверт, – перед тем, как подменить им другой, с деньгами. И сделал это, как я уверен, в туалете. Настоящий конверт незаметно сфотографировали. Это мог сделать любой. – Так что насчет меня? – напомнила Терентьева. – Вы сказали, что не я это сделала. Значит, я могу идти? – она привстала. – У меня к вам еще будут вопросы, – строго посмотрел на нее Алексей, – сядьте. – Вы же видите, что я больна! – огрызнулась Терентьева. – Да еще всех вас могу перезаразить! – А у меня восемь лямов свистнули! – напомнил Кит. – Сказано сидеть, значит, сиди. Никто не уйдет, пока Леха не отпустит. Терентьева метнула на Маврушкина злой взгляд, но послушалась. Она отсела в сторону, достала носовой платок, потом отвернулась к стене, и, сняв маску, шумно высморкалась. – Слава богу, все просто, – Леонидов тонко улыбнулся. – Сейчас каждый из вас прописью напишет «восемь миллионов рублей». Тот, чей почерк совпадет с рукой, писавшей на этом конверте, – он кивнул на «куклу», – и украл деньги. Задачка в одной действие, – не удержался он. – А если писали левой рукой? – хмыкнул Верещагин. – Не похоже, – серьезно сказал Алексей. – Уж поверьте мне, сыщику с огромным опытом. Когда пишут левой рукой, это выглядит иначе. Нет, писали правой. И не левша. Левши среди нас есть? – Все молчали. – Значит, подозрения ни с кого не снимаются. – Дура, ты не видела, что ли, что это не тот конверт?! – накинулся Кит на жену. – Подпись-то моя, – огрызнулась та. – И потом: кто что в тот день соображал? – Резонно, – вздохнул Алексей. – Я помню, как нашел на диване папку с документами. Наталья, а вы помните, как чуть ее не потеряли? – Да уж, – Трухина поежилась. К большому удивлению Алексея никто не занервничал. Хотя он считал трюк с проверкой почерка блестящим. Алексей выцепил взглядом помощницу Терентьевой, мышку в свитере, и сказал: – Девушка, вы отсядьте. Вас в тот день здесь не было. Значит, вы от экспертизы освобождаетесь. – Ты хочешь сказать, что я тоже должна писать эти буквы? – внезапно обиделась Альбина Андреевна. Это была первая и пока единственная реакция на предложение Алексея провести почерковедческую экспертизу. – Обязательно, – серьезно сказал он. – Ох, Леша, Леша, – покачала головой его риелтор. – Я уже жалею, что взялась тебе помогать. Но Алексей уже полностью себя контролировал. Он больше не был «Лешей», и даже не был участником сделки. Он вообще забыл, что должен забрать отсюда, из банка, какие-то деньги. Он – сама объективность. Сыщик. Потому что преступник не только хитер, но и – великолепный актер. И он сейчас играет спектакль, стараясь отвести от себя подозрение. – Кто первый? – он обвел глазами присутствующих. – По кругу пускай, – оскалился Кит. – Хошь, с меня начнем. Алексей подвинул в его сторону листок. Присутствующие, исключая Терентьеву, которая уже внесла свою лепту, их было одиннадцать человек, по очереди брались за ручку и выводили на листе бумаги слова «восемь миллионов рублей». А Алексей внимательно за ними следил. Никто особо не нервничал. Только Валентина Степановна перед тем как взять ручку, вопросительно посмотрела на Алексея: – Неужели вы и меня, старую женщину, подозреваете? – Если я подозреваю одну пожилую женщину, – Алексей кивнул на своего риелтора, – то почему я должен сделать исключение для другой? Пишите. Верещагина перевела взгляд на сына, тот еле заметно кивнул, и она, поджав губы и демонстративно нацепив очки, принялась старательно, как школьница, выводить буквы. Алексей уже занервничал. Никто из присутствующих себя не выдал. А он-то надеялся, что все сейчас и закончится. Что задачка, как он наивно подумал, и впрямь в одно действие. – Кажись, все, – сказал Кит, с которого начали и к которому вернулся исписанный лист. Маврушкин ловким точным щелчком переметнул его к Алексею: – На, мент, смотри. Алексей принялся тщательным образом сличать почерки. В переговорке повисло многозначительное молчание. Первым не выдержал Верещагин, решив, видимо, включить начальника. – И? – спросил он. – Вынужден признать, что ни один из вас не писал на этом конверте, – Алексей откинулся на спинку стула и кивнул на «куклу». Он был озадачен. – И как сие понимать? – спросил Кит. – Пока никак. Но я буду думать. Маврушкин расхохотался: – Ох, насмешил! Кто писал, тот и вор! А никто не писал! Нечистая сила! – Сила может и нечистая, но облик у нее вполне человеческий, – серьезно сказал Алексей. – А если это сделал человек, то я его вычислю. – Не много ли на себя берете, – криво усмехнулся Верещагин. – Лучше скажите, что дальше? День, он ведь не резиновый. У кого-то могут быть дела, – и он демонстративно посмотрел на часы. – Речь идет о серьезной сумме, – одернул его Алексей. – Если мы не найдем деньги, будет суд. Сделку, скорее всего, расторгнут. Вы в этом заинтересованы? – Он заметил, как дернулась при этих словах Наталья Трухина. – Я нет, – отрезал Верещагин и посмотрел на мать. Та поджала и без того невидимые губы. – Есть еще один вариант, – Алексей посмотрел на Терентьеву. – Маргарита, а вызовите-ка сюда вашу помощницу. У которой ребенок заболел. – Точно! – присвистнул Кит, – одной-то не хватает! – Вам заняться больше нечем?! – закричала Терентьева так, что все невольно вздрогнули. – У нее ребенок болеет! Неизвестно чем, может и «короной»! И сама она, может, заразилась! – Да неизвестно, чем ты болеешь! – высоким голосом взвизгнула Верещагина. – Ты тест-то на ковид сдавала?! – Я в очках и в маске, между прочим! Очки защищают от ковида, это недавно по телевизору сказали! Специально для вас надела! – Да ты без конца чихаешь! – Я хоть сейчас уйду! Пожалуйста! – Но мы должны проверить всех! – повысил голос и Алексей. – Я хочу, чтобы ваша помощница тоже приняла участие в почерковедческой экспертизе! – Вы маньяк! – и Терентьева со злостью швырнула на стол свой мобильник: – Нате! Сами звоните! Алексей пожал плечами и взял со стола смартфон: