– Ну, каюсь: соврал, – Маврушкин отвел глаза и вздохнул. – Где она? – Где была, там уж нет. Леха, ну чего ты от меня хочешь? – Я не верю ни единому твоему слову, Кит. Ты патологический врун. Всю жизнь тем и живешь. Недаром тебя зовут Врушкин-Маврушкин. Комбинация с банковской ячейкой – в твоем стиле. И деньги твои, и квартирка. Которую спустя какое-то время ты снова продашь. – Ну почему ты мне не веришь?! – Потому что тебе никто не верит. – Хорошо, – Кит обреченно вздохнул. – Как на духу тебе, Алексей Алексеевич. – «Надо же! И отчество вспомнил!» – Загнал я тачку и страховку получил. Тебя, дурака, вокруг пальца обвел. Думал поглумиться над бывшим ментом. – Э, нет, – погрозил ему Алексей. – Дурак я был, когда показания страховому агенту давал. Пожалел тебя, дурака, – не удержался он. – Ведь я понял, что машину не угоняли. Но подумал: надо мне это? А теперь и сам стал жертвой. Потому что мне не выгодно расторжение сделки. Мне нужны деньги, Кит. – Так и мне нужны! – горячо сказал Маврушкин. – Я скажу тебе всю правду, – он с опаской обернулся. – Женщина у меня. – Любовница, что ли? – Тихо ты! Я тебе, как мужик мужику. Врезался я, Леха. По уши. Девка молодая, кровь с молоком. На двадцать лет меня моложе, – похвастался Кит. – Я ведь знаю: и ты от своей бабы гулял. – Кто тебе сказал?! – вытаращил глаза Алексей. – Про пацана твоего, что в Канаде? Тоже мне, секрет, – хмыкнул Маврушкин. «Да, деревня… Ничего-то ты от них не утаишь!» – Поэтому ты меня должен понять. – Седина в бороду, бес в ребро? – Точно! Кризис среднего возраста, – серьезно сказал Кит. – Тася знает? – Откуда… Стой! – сообразил вдруг Маврушкин. – Какая-то она не такая в последнее время. Смотрит на меня. – А раньше не смотрела? – съязвил Алексей. – Да ты не понял. Смотрит – это когда смотрит. Словно спросить чего-то хочет. Так и сверлит взглядом затылок. Обернешься – глаза отводит. И молчит. – А ты бы спросил: чего смотришь? – Да не до того мне было, – с досадой сказал Кит. – Я ж сказал: врезался. Но если Таисия узнала… – Разведется? – Спятил, что ли? Двое детей! – Но когда ты собрался от жены уйти, ты о детях не думал. – В точку попал. Девка молодая, сладкая, ну и я вроде годков пятнадцать скинул. Про секс, знаешь, небось? – Небось. Значит, секс с женой тебе наскучил? – Честно? Не стояк. А тут клянусь, как виагры наелся! Алексей вздохнул. Верить, нет? Но если с этой точки зрения посмотреть на поведение Маврушкина в день заключения сделки, то все становится понятно. Частые звонки ему на мобильник, долгие отлучки. Там интерес понятный: денежный. Небось, девица любовника допрашивала: ну, как? Состоялась сделка? Деньги в ячейке? Китушка с отчетом бегал, да ворковал попутно со своей сладенькой. – Ладно, давай про деньги, – велел он Киту. – Я хату хотел купить и съехать. – Квартиру, как я понимаю, оформить хотел на новую жену? – Пополам, – вздохнул Кит. – Но для этого надо жениться. – Так я и хотел! – Ты мне поклянись: чтоб я импотентом стал, – подыграл Киту Алексей. – Да чтоб у меня никогда больше не встал, если я взял эти деньги! Самым святым клянусь! – Допустим, верю. А если узнала Таисия, могла она сделать «куклу»? – Кто? Тася? Да ты что! Хотя… Черт ее знает. Она вроде дура, а вроде и не дура. – Не в ее интересах, чтобы ты ушел к другой. А двадцатилетняя девушка тебя без квартиры не примет. Она ведь приезжая? – Точно. С Украины. – И ты решил жениться, – задумчиво сказал Алексей. – Я сына хочу, – заныл Кит. – У тебя-то есть. – Хватит о детях. Давай о деньгах. – Да что ты заладил: деньги, деньги. Я, вон, на звонки не отвечаю, – Кит вынул из кармана вибрирующий мобильник. Звук он отключил. – А ну, дай сюда! – протянул руку Алексей. – Не веришь? Ты мне не веришь?! – Кит с обидой отдал ему вибрирующий телефон. «Шуренок, зайка», – прочитал на дисплее Алексей. Аж скулы свело от приторной пошлости. Зайка, значит. – Хочешь, сам у нее спроси, – честными глазами посмотрел на него Кит. – Я не знаю, как ей сказать, что у меня деньги сперли. Она ведь меня с миллионами ждет. – Что, и хатку уже присмотрела? – Алексей задумчиво посмотрел на дисплей. – А как же. – Надуют тебя, Кит, – усмехнулся Алексей. – Сдается мне, не зайка твой Шуренок, а рыбка. Акула которая. Дорого ты заплатишь за свой кризис среднего возраста. Ты подумай, пока я деньги твои ищу. Хорошенько подумай. – Он встал. Поднялся и Кит. Повел носом и оживился: – Чу! Хавчик к нам в переговорку несут! Колбасой докторской пахнет! Алексей и сам почувствовал голод. И с досадой посмотрел на часы. Нет у него времени чаи гонять. Поэтому он ограничился тем, что взял с подноса, который несла девушка, пару бутербродов, а кофе решил купить в автомате. Дойдя вместе с Китом до переговорки и пропустив вперед девушку, Алексей позвал: – Тася, можно тебя на минутку? Он увидел, как до корней волос вспыхнула Маврушкина. И понял: знает! Вот так пассаж! Таисия вполне могла украсть эти деньги! Она знала, что у мужа любовница и догадывалась, на что пойдут миллионы от продажи ее квартиры! Кит посторонился с кривой усмешкой, пропуская к дверям жену. Остальные жадно накинулись на бутерброды. Все уже успели проголодаться. Измена – Ты чего спросить-то хотел? – поежилась Таисия. Она, как и в первый день, была в платье, которое натянулось на ее грузной фигуре, подчеркивая выпирающий живот и складки на талии. В молодости Таисия была хороша, как бывает хороша деревенская молодуха, чья участь тащить на себе домашнее хозяйство и тешить по ночам охочего до полных и упругих женщин мужа. Румяные щеки, толстая русая коса, крутые бедра. Но такие женщины быстро стареют и становятся грузными. В народе их называют тетками. – Эй, тетка, куда прешь! Или: – Тетя, вас здесь не стояло. А на этих тетках, можно сказать, мир держится, потому что в отличие от почти бестелесных красоток, украшающих жизнь, тетки эти никакой работы не боятся. Нянечки, медсестры, продавцы на рынке, уборщицы… Алексей знал, что Тася закончила в юности какой-то техникум, но даже не удосужился спросить, какой именно. Она для него всегда была просто Тасей, хлебосольной соседкой по даче, матерью одной из подруг его дочери. Ксюша с охотой лопала домашние пирожки и плюшки, которые пекли у Маврушкиных и нахваливала Тасину шарлотку. Саша даже ходила как-то к Маврушкиным за рецептом. Сердце у Алексея сжалось. Теперь он вынужден подозревать Тасю в краже, забыв об их многолетней дружбе. Ибо к Тасе он в отличие от Кита, которому давно уже не верил, относился с симпатией. И он, как можно мягче сказал: – Поговорить надо. Идем. И повел ее в угол, на диванчик. Какое-то время они молчали. Алексей тяжело вздохнул, Тася ответила коротким, но болезненным вздохом. Словно выпустила из пышной груди спертый воздух.