09 часов 28 минут по гавайскому времени Самолет, летящий над северной частью Тихого океана Кен Мацуи смотрел в иллюминатор корпоративного «Хонда Джет 420», ожидая, пока уляжется шок, вызванный его словами. Два расположенных над крыльями двигателя гнали самолет к месту назначения – в Гонолулу. Это был самый быстрый реактивный самолет в своем классе, но пришлось заправляться на атолле Мидуэй. Во время недолгой задержки Кен беспокойно расхаживал по четырехместному салону. Зря согласился молчать. Он посмотрел на стройную женскую фигуру. Айко Хигаши утверждала, что работает на Агентство общественной безопасности Японии, но Кен подозревал, что за этой женщиной стоит нечто большее. Держалась она как человек с военной подготовкой. Короткая стрижка прикрывала лоб и шею. Складки темно-синего костюма были жесткими, как линия ее губ. И за последние месяцы, пока за ним тенью следовала Айко, суровое выражение редко сходило с ее лица. Наконец, Кэтрин Брайант вернулась к разговору. Что касается американки, Мацуи тоже сомневался, что она всего лишь сотрудница Управления. Особенно, когда Брайант попросила с ней связаться. Он хотел проигнорировать запрос, но Айко настояла на том, чтобы он перезвонил. И вот сейчас она слушала разговор, легонько подавшись вперед. – Почему вы думаете, что потребуются столь радикальные меры? – спросила Брайант. – Потому что я своими глазами видел, на что способен Одокуро. – Где? Как? Кен посмотрел на Айко. Та едва заметно кивнула. Она уже говорила, чтобы он был откровенен с Брайант, как будто знала собеседницу и доверяла ей достаточно, чтобы поделиться информацией. А вот Кен не знал, кому доверять. Родители внушили ему здоровое недоверие к правительству – они из собственного опыта усвоили, как легко власть может сожрать или раздавить. Отец рассказывал о суровых, бесчеловечных условиях в расположенных за колючей проволокой лагерях для интернированных. Он попал туда в детстве. Лагерь находился в идиллических предгорьях Сьерра-Невады, неподалеку от городка Индепенденс [2]. Это название казалось отцу издевательством. А его мать-немка многое пережила в своей родной стране во время войны. И именно она учила Кена подвергать сомнению авторитеты и быть на стороне угнетенных. И все же он понимал, что такую историю следует рассказать. Особенно сейчас. – Два месяца назад… – начал Кен. И запнулся. Неужели прошло так мало времени?.. Вспомнилась широкая улыбка аспиранта Оскара. И снова зазвучали выстрелы. Кен закрыл глаза, пытаясь отвлечься от боли и ужаса. – Два месяца назад… – напомнила Брайант. Он сглотнул, а затем с трудом начал рассказывать, что произошло на Кеймада-Гранди, в проклятом месте, которое старший лейтенант Рамон Диас называл Змеиным островом. Излагая события, Кен заговорил быстрее: вернулась лихорадочная паника. Он описал трупы: тела браконьеров и клубки мертвых змей, а потом удар с воздуха. – Остров забросали бомбами с зажигательной смесью, сожгли дотла. Но я спасся… И кое-что прихватил с собой. Экземпляр одной из змей. В темноте я пробрался к берегу, потом доплыл до бразильской деревеньки. Я боялся, как бы кто не узнал, что я выжил… – Вас бы сразу убили, – спокойно промолвила собеседница. Как ни странно, Кену стало легче, когда подозрение подтвердилось. Он понимал, что стыд и сожаления в значительной мере связаны не с гибелью Оскара, а с его собственным молчанием. Мучительный узел ослаб – совсем чуть-чуть. – Я знал, что должен сохранить образец, вывезенный с острова. Должен понять, что там произошло. Поэтому связался с коллегой из «Танаки». С человеком, которому доверял. Лишь толстый кошелек корпорации мог вытащить меня из Бразилии, а потом переправить в безопасное место, причем быстро, пока никто не успел узнать, что я жив. – «Танака» обеспечила вас фальшивыми документами? Кен взглянул на Айко. Та кивнула. Он все больше убеждался, что обе эти женщины – не те, за кого себя выдают. – Да. В Киото я закрылся в лаборатории, чтобы изучить свою находку. Оказалось, что тело змеи набито личинками. Это была ранняя возрастная стадия нового вида. – Возрастная стадия? – Этап развития насекомого, – пояснил Кен. – Личинки пожирали тело змеи изнутри. Он вспомнил, как трясся от отвращения, когда вскрыл тело змеи в изолированной лаборатории. Из разреза потоком хлынули белые личинки. Но самым страшным было не это… – Вернемся к острову, – подсказала Брайант. – Насколько я понимаю, это уединенное место было испытательным полигоном для тех, кто нанес удар по Гавайям. – Наверное, вы правы, хотя я и представить себе не мог такой ужасный план. Я думал, что на острове просто какая-то секретная лаборатория, где произошла некая катастрофа, а потом они уничтожили следы, зачистив территорию. – А вы туда попали случайно? – Сначала я думал, что да. Тогда совпадение не привлекло его внимания. Просто он оказался в неудачное время в неудачном месте. Или я просто хотел себя успокоить? – Теперь вы сомневаетесь? Кен помолчал, раздумывая. Да, со временем у него появились подозрения. Им завладели одиночество и страх, особенно в чужой стране. Чувствуя, что попал в ловушку, он отважился написать коллеге, энтомологу из Смитсоновского национального зоопарка, и спросить, известно ли что-нибудь об этом виде. Выяснить ничего не удалось, но он хотя бы попытался. – Вы сказали, что фармацевтическая компания «Танака» покрыла основную часть исследования своими грантами. А на остров за образцами яда вас тоже отправила компания? – Да, – неуверенно сказал Мацуи и обернулся к Айко. У той на лице не дрогнул ни один мускул. – Или в компанию «Танака», – произнесла Брайант, – просочилась информация о том, что конкурент проводит на острове исследования. И вас отправили на разведку. Женщина словно читала его собственные параноидальные мысли. Он ни с кем ими не делился, но сам часто думал, не оказался ли на том острове в качестве пешки в шпионских играх корпораций. Бизнес в Японии – дело кровавое, часто многое решается за кулисами. Может, кто-то в «Танаке» прослышал об экспериментах на Кеймада-Гранди? Получается, они хладнокровно отправили меня на разведку? От этой мысли стало еще страшнее. Американка тем временем продолжала: – Если мое предположение верно, то «Танака» командировала вас на остров на основе данных, перехваченных в другой компании. Скорее всего, японской. – По… почему японской? – На это указывает вчерашняя зона поражения. Кен вдруг понял ее логику. Как же я сам не догадался?.. Айко жестом попросила передать ей трубку. После короткого колебания он подчинился. Японка наклонилась к телефону. – Конничива́, капитан Брайант! Это Айко. Айко Хигаши. Простите, что не сразу вступила в разговор. Я хотела узнать, совпадут ли ваши выводы с версией моего агентства. – Привет, Айко! – без запинки ответила американка. Она ничуть не удивилась, что на борту вместе с Кеном сотрудница спецслужбы. – Вывод напрашивался сам собой, тем более что я подозревала об этом с самого начала. – От ее дальнейших слов Кен окаменел. – Новый Перл-Харбор. – Биологический, – согласилась Айко. Кен повернулся к иллюминатору. Прямо впереди из океана вырастала гряда островов. Если они правы, то я лечу в эпицентр боевых действий. 15 часов 55 минут по восточному летнему времени Вашингтон, округ Колумбия Кэт с директором вышли из кабинета. Разговор по спутниковой связи закончился – самолет заходил на посадку. Кэт посоветовала отклониться от курса и сесть не в Гонолулу, а в городе Кахулуи на Мауи. Оттуда их должны были перебросить в Хану, чтобы они вместе с Греем и компанией оценили ситуацию на острове. Хотя на момент завершения разговора угроза оставалась мучительно неясной, Кэт разработала план действий и теперь хотела поделиться им с шефом. – Айко сказала, что организует исследовательскую работу профессора Мацуи, как только они приземлятся. Если вы не против, я бы хотела связаться с доктором Беннетом, энтомологом. – Конечно. Его знания нам очень пригодятся. – У выхода Пейнтер коснулся ее руки. – Но доверяешь ли ты этой женщине, Айко Хигаши? Кэт сделала глубокий вдох. – Я знаю ее профессиональные качества, а в остальном мне мало что о ней известно. Мы примерно одновременно делали карьеру в наших ведомствах. Когда я служила в военно-морской разведке, она работала в Министерстве юстиции, а потом ее завербовало Агентство общественной безопасности Японии. Затем Айко примерно на два года пропала из виду – и вот снова появилась и по-прежнему служит в Агентстве. – О чем, по-твоему, это говорит?