– Хочешь сказать… – Эдвард стащил в конторе портальный амулет и сказал, что отправится в отставку, если кто-нибудь узнает. Или вообще в тюрьму за воровство, – «пошла» я издалека, буквально из Гранаха. – Он перенес мальчиков с вещами и игрушками через портал в стене. – Божечки, мои дети здесь?! – воскликнула Харри. – В полном составе. Она сорвалась с места и, размахивая сумочкой, бросилась в спальню. Эмма осторожно поправила сползшие на нос очки и уточнила: – Подари мне надежду. Скажи, что ты пошутила. – Нет. – Эдди в своем уме? – Риторический вопрос. – Я развела руками. – Стена напрочь испорчена. У Броди случится остановка сердца. Придется его откачивать и платить штраф. Всегда считала, что Эдвард Руперт, сын прославленного изобретателя и преподавательницы, немножко не в себе, но Харриет была непреклонна, влюблена и глубоко беременна первым ребенком. Последнее обстоятельство, собственно, и оказалось самой важной причиной, почему через три месяца после окончания академии она произнесла брачные клятвы. Из комнаты счастливая мать троих мальчиков появилась с очень странной улыбкой на устах, такая просветленная и спокойная, что становилось не по себе. Глаза были совсем шальными. – Они и впрямь здесь. Все трое, но без пса, – мягким голосом оповестила она, словно до конца не веря. – Мэри, ты смотрела за ними целый день? Вместе с господином Крейвом? – Ну… – Спасибо. – Она похлопала меня по руке. – У меня самая лучшая подруга. В отличие от мужа и его мамы. Кстати, отец моих детей не упоминал, что случилось с нашей мамой и ее ящиком шпината? Я кашлянула в кулак и слегка присочинила: – Шпинат кончился, и она вернулась домой. – Чудесно. – Харри… Легким жестом она заставила «самую лучшую подругу» заткнуться и с улыбкой указала на дверь веранды: – Знаете, девочки, мне надо выйти на минуточку на свежий воздух. – Ты точно в порядке? – осторожно переспросила я, наблюдая, как она деревянной походкой продвигается по залу, но ответа не дождалась. Харриет случайно наступила на кубик, что-то едва слышно пробормотала под нос и отпихнула игрушку под диван. Потом вышла на темную веранду, плотно закрыла дверь. – Она же не собирается топиться? – забеспокоилась Эмма. – Там мелко и дракон. Неожиданно округу огласил вопль, брошенный в безразличное к людским проблемам звездное небо: «Эдвард Руперт! Поганец! Гоблин вислоухий!» – Да нет, – вздохнула я. – С ней все в порядке. Поорав еще с минуту и высказав все, что приходило в голову, об «отце года» – а в голову Харри приходило разное и не все приличное, – с самым безмятежным видом она вернулась в дом и спросила: – В Блэкроке можно получить разрешительную грамоту на детей? Прихватив с собой шаль, я вышла на крыльцо. Харви стоял, опершись о высокие перила. Над головой мерцал фонарь, о стеклянные стенки бился настойчивый, глупый мотылек. – Передай своей подруге, что завтра мы получим все разрешительные грамоты, – проговорил он тоном судебного заступника и добавил: – Полагаю, губернатор Блэкрока ее тоже услышал. Я кашлянула, не зная, что сказать. – Мариса, прогуляемся до моря? – предложил он. – Только возьму магическую палочку. – Считаешь, без магии мы заблудимся? – усмехнулся он. – Да я больше переживаю за освещение. – Разве может быть что-нибудь романтичнее, чем свидание на темном ночном пляже? – спросила Харви. Ну что ж… Он не один считал, что свидание на ночном пляже – ужасно романтическая штука. Народу, мягко говоря, собралось немало. Прежде чем ступить на песок, мы разулись и очень правильно сделали, потому как все время натыкались на какие-нибудь парочки, спрятанные в чернильном мраке, и пару раз отдавили чьи-то ноги. Возле кромки воды собрался полный аншлаг, поэтому пришлось выбрать место подальше. Думали занять один из бамбуковых лежаков, но для этого следовало прийти чуть пораньше, когда на пляже еще светило солнце и все загорали. – Они тут рассвет, что ли, встречают? – проворчала я. Харви уселся рядом, а потом и вовсе опустился на остывший песок. Мягко потянул меня следом, заставляя улечься и пристроить голову на его вытянутую руку. На земле царила темнота, но небо казалось светлым, словно озаренным огромным фонарем. Звезд не было видно. Их свет гасила огромная оранжевая луна, чуть отхваченная с одного края. Она же рисовала на черном изменчивом море длинную сверкающую дорожку. – Хочу целовать тебя, – произнес Харви, заставляя к нему повернуться. И вновь оказалось, что я смотрела в небо, а он смотрел на меня. – Что тебе мешает? Люди? – Может, сбежим на необитаемый остров? – В его голосе звучала улыбка. Я поймала себя на мысли, что готова плыть с Харви Крейвом куда угодно и на чем угодно: на экскурсионном кораблике «Морской лев», в шлюпке, на спасательном кругу или просто вплавь. – Сейчас, когда ты сказал, я вдруг подумала, что ведь действительно неплохо попасть на необитаемый остров. Вдвоем. Рассвет мы встретили в кровати, каждый в своей. Надеюсь, ему тоже снились нескромные сны с моим участием. Если у женщины есть трое детей и хороший юрист, то получить разрешение на пребывание в колонии Гранаха было можно. И без особых проволочек. С самого утра шумной суетливой компанией они отправились разбираться в созданном папашей Рупертом бардаке. А еще Харриет ночью написала любимому супругу очередное письмо и планировала его отправить магической почтой, находившей адресата в любом уголке королевства. Пока я приходила в себя после вчерашнего вынужденного «наставничества» и прихлебывала крепкий несладкий кофе, мечтая, чтобы он превратился в сладкий и с молочной пенкой, Эмма что-то сосредоточенно черкала в рабочем блокноте. – Смотри, Мэри. – Она подвинула записи в мою сторону и поправила очки. – Я пыталась перечислить все, что мы делали той ночью. – Думаешь, стоит в этом разбираться? – Вчера нам прислали Рупертов-младших, – напомнила Эмма. – Так что да, стоит! – Нам не прислали пса. – Еще не конец отпуска. Нехотя соглашаясь, что «Ваенде» в любой момент грозило пополнение псом или каким-нибудь очередным страшенным портретом, я просмотрела записи и присвистнула. Список подвигов получался, мягко говоря, внушительный, будто мы, как сорвавшиеся с привязи, куролесили целую неделю. Купили экскурсии, отправили злосчастное письмо, попытались изображать модель для осеннего каталога (я), а в итоге превратили повозку в крылатого орла, украли (будем откровенны) чужого жениха и посадили в горшок магическую палочку, с радостью пустившую корни. И совершенно ничего не помнили! Ни минуты, ни секунды, ни одного сюжетного поворота! – Что скажешь? – спросила Эмма. – Что теперь не пью ничего, крепче травяного чая. Руперты возвращались шумно. Было слышно, как они с визгом вываливались из экипажа и неслись в дом. С грохотом дверь ударилась ручкой о стену, чихнули ветряные трубочки, еще вчера запутавшиеся и превратившиеся в комок. Подозреваю, Вселенная тонко намекала, что удача наш гостевой дом решила обходить стороной. – Здравствуйте! – хором поздоровались мальчики и бросились в купальню. Харриет рухнула на стул и прикрыла на секунду глаза. Из глубины дома донесся детский плач и вопли. Мальчики разбирались, кто и кого обидел. – Божечки мои дорогие, какое счастье, что все закончилось благополучно, – вздохнула Харриет. – Мы оформили разрешительные грамоты и купили билеты на перемещение. И еще мне дали скидку. – За кучность? – полюбопытствовала я. – На успокоительные пилюли, – с мрачным смешком поправила Харри. – Я безмерно благодарна господину Крейву за помощь. На твоем месте, Мэри, я бы хватала его за шкирку и тащила в храм бракосочетаний, пока он тепленький. Кстати, он просил передать тебе записку. Она вытащила из сумочки маленький конверт с выдавленной золотом эмблемой гостиного двора и тут же предупредила: – Я уже прочитала. – Что пишет? – С интересом я развернула послание. «Ты все еще хочешь сбежать на необитаемый остров? С главного причала в час дня». Глава 8