Честное слово, я ни разу так удачно не падала в фонтан. Пожалуй, когда все страшенные гравюры были собраны и спрятаны на дне дорожного сундука, следовало признать, что суета стоила неплохой теплой вещи. Вместе мы вышли за порог. Остров накрыло одеяло из серых низких облаков, изменчивых, стремительных, скрывающих глубокую небесную лазурь и солнце. Гулял холодный ветер, словно прилетевший в Блэкрок из северных земель. Сильные порывы приносили соленый запах моря. Казалось, что ночь смешала яркие краски с беспросветно-черным колером, и остров потемнел. – Приступим? – предложила я подругам и размяла плечи. Поисковый амулет в моем исполнении напоминал волан для игры с ракетками. Кривой, с разновеликими перьями в хвосте. Зато он должен был хорошо летать. У меня вообще все хорошо летало, даже то, что обычно ездило по земле и катало детишек (я о повозке). – Ты никогда не умела делать приличные амулеты, – без жалости оценила Эмма плод моих двухдневных потуг. – Он выглядит неопрятным. – Мне палочку искать, а не на продажу выставлять, – отозвалась я. Знаете, некоторые девушки обладают уникальными способностями к рукоделию. В их руках разноцветные лоскуты превращаются в милых детских кукол, а мотки разноцветной пряжи вырастают в симпатичные жилетки. Я к таким не отношусь. – Ой, девочки, божечки мои дорогие, нашли из-за чего ссориться! Разве же главная красота? – всплеснула руками Харри. – Главное, чтобы магия исправно работала! Я подбросила амулет. Не потрудившись зависнуть над землей хотя бы из вежливости, он описал в воздухе правильную дугу и рухнул на примятый газон. Из травы высунулись перья. Одно вылетело, второе оказалось сломанным, третье горделиво топорщилось вверх. – Что-то не пробудился… – чувствуя себя, прямо сказать, по-дурацки, пробормотала я и спустилась со ступенек, затаптывать газон и забирать единственную надежду отыскать магическую палочку. – Мэри, мы давно окончили академию, – завела любимую шарманку Мими, – уже можно сказать и не стесняться. Шесть лет прошло, никто тебя не осудит… Ты ведь заплатила за экзамен по артефакторике? – Нет. – Просто признай этот факт, и мы навсегда закроем тему. – Да какая разница? – фыркнула я, поднимая помятый амулет. – Справедливо говоря, все амулеты у нас делают мастера, а лично мне артефакторика только один раз за шесть лет и пригодилась. – Когда? – оживилась Харри. – Да прямо сейчас! Злосчастный амулет снова был подброшен в воздух. Теперь повыше, чтобы уж подольше падал. Он действительно камнем полетел вниз и вдруг на высоте моего плеча наконец-то завис. Магия в нем пробудилась. – Ожил, девочки! – Харриет захлопала в ладоши. – Гляньте-гляньте! Он правда сейчас будет искать! Честное слово, мои мальчики пришли бы в восторг! Мэри, ты потом нам сделаешь такой же? Пусть лучше они бегают по парку за воланом, чем за белками, иначе нас смотритель в следующий раз выгонит… Обычно поисковые амулеты тихонечко скользили в воздухе и позволяли неспешно следовать к цели. Мы приготовились к долгому походу по бульварам и паркам города, а если поиск затянется, договорились взять летающие метлы. Но пока Харри тараторила, у моего поисковика случилось магическое затмение! Он сорвался с места и принялся беспорядочно метаться по двору. Туда-сюда, влево-вправо, вверх-вниз. Следить за мельканием было невозможно – голова начинала кружиться, а глаза слезиться. Полный хаос! Волан врезался в куст и вылетел, сорвав с веток листья. Пропахал борозду в истерзанном газоне, перевернул табличку, по-прежнему безропотно и безнадежно запрещающую нам ступать на траву. Вмазался в дерево, выбив щепы, отскочил и понесся прямо на нас, заставляя с визгом брызнуть в разные стороны. Стекло разлетелось, окно ощерилось острыми осколками. На секунду амулет застрял между бамбуковых реек подвесной ставенки, но ловушка задержала его ненадолго. Волан ринулся дальше, в дом. Раздался звон разбитого стекла. Все стихло. – Божечки мои дорогие… – прошептала Харриет, выражая коллективный «восторг» от погрома, и добавила: – Вашу ж мать. – Зато теперь не придется таскаться по центру города, – с индифферентным видом заметила Эмма и поправила на носу очки. Стоило признать, это был полный поисковый провал. – Я не платила за экзамен, – резко проговорила я после ошарашенной паузы. – У меня денег не было, а родители дать отказались. Просто на экзамене порыдала перед профессором. Довольна теперь? – Так и знала! – с торжеством в голосе воскликнула она. В итоге амулет разбил два окна, сорвал занавеску и, пробив каменной вершиной глиняную стенку, застрял в большом горшке, стоящем в углу веранды, за деревянной лоханью. Пока я со вздохом пыталась вытащить истрепанный волан из ловушки, за спиной заплескалась вода. На поверхность пруда, взбудоражив лотосы, вынырнул клыкастый сосед и принялся с подозрением наблюдать, какого черта перед его носом топчутся. Растение в горшке росло ветвистое и чем-то напоминало помидорный куст с алыми бутонами. От приближения тепла венчики сами собой раскрылись. В лицо пахнуло сладковатым запахом тлена, я даже отпрянула. Мигом стало ясно, отчего горшок перенесли из гостиной на воздух и задвинули в самый дальний угол веранды. От зловонного аромата дом спасало лишь то, что двери на веранду были закрыты на тот случай, если соседушка решит переползти из прудика в пустую ванну и обсохнуть на солнышке… Внезапно перед мысленным взором промелькнуло смутное воспоминание об этом самом горшке, наполненном сухой землей, в которой давным-давно ничего не росло. – Да быть не может… Я недоверчиво присмотрелась к кустику. Веточки тянулись в разные стороны от прямого тонкого ствола. Лакированного, полированного, с печатью королевской магической лавки. – Черт возьми, палочка нашлась! От крика, огласившего всю округу, дракон ушел под воду. Не иначе как потерял сознание. Подружки вывалились на веранду. Вернее, выскочила только Эмма, а Харриет предпочла высунуться из дверей только на верхнюю половину. – Моя палочка пустила корни! – указала я пальцем в странное растение. – Проклятие, я ее искала по всему городу, а она цвела и пахла на нашей веранде! – Да она не пахнет, а смердит. – Сморщившись, Эмма зажала нос. – Зачем ты ее посадила? – спросила Харриет. – Откуда я знаю? Может, не хотела уронить в пруд, – предположила я. – И знаете что? – А? – уточнила она. – Мне говорили, что палочка сделана из золотой ели! Сказали, что за такую палочку не грех заплатить! – возмущалась я, осознавая, как меня чудовищно накололи в королевской магической лавке, когда в прошлом году во время работы обуглилась старая палочка. – Не пойму, где ель?! Что из нее выросло?! И почему оно так ужасно пахнет? Палочку я вытягивала, как репку, утвердив ногу на краю тяжелого горшка. Вытащить с первого раза не удалось, только листья с цветами ободрала. Наконец она вылезла, обнаружив не тонкие несмелые корешки, а натуральные корни, длинные и сильные, как у неприхотливого одуванчика. Благородные растения, знаете ли, не цепляются за почву так, словно знают, что через неделю будут безжалостно выкорчеваны. Мне продали палочку из какого-то подзаборного куста без роду и племени, а денег взяли как за аристократическую ель, выращенную в королевском питомнике. Да обалдеть! С разлапистым кустом в руках, в гробовом молчании я мрачно пересекла гостиную и закрылась на крошечной кухне. Ветки и корни отпиливала ножом для хлеба. Почти вместе с пальцами. Кое-где пришлось подчистить, кое-где подрезать. В итоге у меня в руках была кривоватая палка-копалка с потемневшим острием. Купленная – черт возьми! – в рассрочку. Я потрясла раскуроченный артефакт, чтобы он пробудился. Надежда издыхала в корчах, но острие затеплилось серебристым огоньком. Разгоралась магия неохотно и наконец вспыхнула ярким светом. А потом в разные стороны с треском посыпались искры, словно палочка взбрыкнула и пыталась доказать, что она гордое неопознанное дерево, а не какой-то там паршивый артефакт. – Сожгу, – сквозь зубы пригрозила я, глядя на плюющий в разные стороны кончик бывшей соратницы. Соратница, словно бы понимая человеческую речь, истерить прекратила, выплюнула остатки искр и загорелась ровным, ясным светом. – Пробудилась? – заглянув в кухню, шепотом спросила Харриет, как если бы мы находились в лекарской палате, где больному под летаргическим сном отрубали лишние ноги и руки. – Сейчас проверим. С мрачным видом я решительно пошагала к окну. – Божечки-божечки, а может, не надо? – заволновалась подруга, следуя за мной по пятам. – Оставь уж как есть. Сейчас Броди позовем, он стекольщика пригласит… Под действием заклятья осколки подлетели с пола, завертелись в воздухе и по очереди встали мозаичными кусочками в разбитое стекло. По трещинам пробежала искра, и неровные полосы окрасились черным цветом, словно очерченные чернильным пером. Вышел вполне себе симпатичный витраж. Неожиданно, конечно, но что еще ждать от магической палочки, возомнившей себя кустом? – Ну… – Я отошла на шаг, обозревая творение рук своих. – Могло быть и хуже. До вечера палочка три раза пыталась выпустить несмелые ростки, безжалостно срезанные ножом, и еще разок зацвела красным цветком, перепортив в доме воздух так, что пришлось проветривать комнаты. Потом она смирилась с участью рабочего артефакта и перестала дурить. Стрелки часов, благополучно заряженных возвращенной магической палочкой, неумолимо склонились к шести вечера. Медленно и неохотно от острова отступал холод. В серой дымной шапке, накрывающей тропический остров, появлялись прорехи, и через них виднелись лоскуты голубого неба. Подруги уехали за сувенирами на торговую улочку, а я без спешки и особенного старания начала собираться на свидание с Харви. Всего-то за два часа до самого свидания. Открытое вечернее платье небесно-голубого цвета, то самое, купленное для мотивации диеты «ешь меньше», из дорожного сундука я вытащила исключительно потому, что представился хороший случай его выгулять. Зря, что ли, упаковывала? Как и туфли на умопомрачительной шпильке. Руки дрожали от раздражения, а не от волнения. Кто вообще будет нервничать перед банальным ужином с бывшим? Точно не я! Подумаешь, только чудом не вошла лбом в косяк, когда торопилась открыть входную дверь. Под черепичным козырьком стояли вернувшиеся из города Эмма с Харриет, нагруженные бумажными пакетами из торговых лавок. – А, это вы… – Даже тугоухий услышал бы в моем голосе разочарование. – Ты замерзнешь, – категорично объявила Мими, входя в дом. – Красота требует жертв. – Может, шальку накинешь? – сердобольно предложила Харри и вынесла из комнаты черный платок с бахромой и алыми цветами, похожими на те, что еще поутру украшали мою магическую палочку. – Лучше мерзнуть. – Божечки мои дорогие, да посмотри, какая она тепленькая! Пока мы спорили в лучших традициях умудренной опытом матери и безмозглой дочери, желающей отморозить себе филей в тонком платье, на деревянных ступеньках прозвучали шаги. Я открыла, прежде чем Харви постучался. Он был причесан волос к волоску, гладко выбрит и одет с иголочки: в дорогой костюм-тройку и белую рубашку с небрежно расстегнутой верхней пуговицей. При виде моего откровенного платья в его глазах вспыхнул огонек. – Харви! – дружелюбно улыбнулась я, пусть не думает, что кто-то здесь нервничает. – Мариса, – кивнул он, не сводя с меня пронзительного взгляда. – Ты выглядишь потрясающе. – Позволь прояснить. – Давай. – С трудом подавив улыбку, он спрятал руку в карман брюк с отутюженными острыми стрелками. – Я не ждала тебя под дверью, мы просто под дверью разговаривали. – Конечно. – Добрый вечер, господин Крейв! – Харриет без церемоний сдвинула меня в дверном проеме, заставив прижаться к стене. – Позвольте на минуточку задержать Мэри.