Надрываясь, я помогла с помощью магии вытащить застрявший служебный экипаж, провалилась в наполненную жижей канаву и провалялась неделю с простудой. И еще заплатила штраф за испорченный ведьмовской колпак, когда вернулась на службу. – Ложись, – улыбнулась знахарка. Я послушно полезла в ванну, успокаивая себя мыслью, что вряд ли в ней топталось больше ног, чем по глинистой дороге в предместьях Гранаха. – Полчаса – и кожа будет нежнее, чем у младенца! – Она вытащила из чехла на поясе магическую палочку. В отличие от магии обычной, для косметической и лекарской требовалась особенная палочка, сохраняющая изгибы и неровности той ветки, из которой была изготовлена. Без знахарского диплома лицензию на использование такой палочки получить было попросту невозможно. От светящегося острия артефакта по каше, сковывающей мое тело, пробежали искры. Началось бурление, на поверхности надувались пузыри и лопались, отправляя в разные стороны угольно-черные брызги. В общем, как будто меня усадили в котелок и начали варить. – Постарайся не заснуть, милочка, – улыбнулась колдунья, оставляя меня один на один с кипящей ванной грязи. Ну конечно же… не заснуть. Я бы с радостью, но зачем было произносить вслух проклятие, призывающее коматозный сон? Кажется, фея грязевых масок еще не вышла за дверь, а голова у меня уже запрокинулась на валик из полотенца, а веки сами собой закрылись. От дремы я очнулась резко, вдруг почувствовав себя отлично отдохнувшей. С глубоким вздохом села, расправила плечи и вдруг услышала, как рядом кто-то поперхнулся воздухом. В соседней ванне засело нечто с зеленой рожей, утонувшее в черной грязи по самый кадык, тонко намекающий, что это «нечто» мужского пола. – Мать моя женщина! – охнула я, почувствовав, что едва лицевые мускулы ожили, как подсохшая маска начала крошиться и отваливаться кусками, точно штукатурка от потолка. Сосед ответил непечатным словом и зачем-то вскочил на ноги, словно собрался выбраться на свободу и кинуться куда глаза глядят. Бурлящая вязкая жижа тяжело выплеснулась, потекла густыми струйками по облицованной мрамором стенке резервуара. – Тебе что не лежится, болезный?! – буркнула я, стараясь сильно не шевелить губами, чтобы не портить косметический эффект от травяной пасты. – Утони обратно! Он снова вернул телеса в объятия вязкой жижи и недовольно буркнул: – Ты что здесь делаешь? – А на что похоже? Расслаблялись мы в единодушном напряжении, хмуро разглядывая мозаичные рисунки из мелких разноцветных плиток на противоположной стене. Атмосфера с каждой секундой тишины, разбавленной бульканьем в каменном корыте, становилась тяжелее. – Почему мне кажется, что мы уже где-то встречались? – проговорил зеленомордый и ответил: – Точно! В ночном кошмаре. – Подожди, ты себя еще в зеркале не видел. Глянешь и до конца жизни начнешь сам себе сниться, – огрызнулась я, несмотря на угрозу заработать пару некрасивых морщинок. И тут в дверях появилась знакомая невеста в розовом халате до пола. Вернее, уже счастливая супруга нашего похищенного жениха, чей галстук-бабочка до сих пор покоился на дне повозки. Уверена, надеть его еще раз он вряд ли захочет, даже если получит назад. – Паскаль, детка, ты уже закончил? Массажист ждет… Паскаль – это зеленая рожа? «Божечки мои дорогие!» – как сказала бы Харриет Руперт. Точно шпион, попавший на болота в глубокий вражеский тыл, я опустилась в грязь до подбородка, постаралась не двигаться и слиться с интерьером. Вдруг к Паскалю уже вернулась память? Тогда он меня узнает – хотя сейчас меня не то что мама, даже Эмма не узнает – и решит вызвать стражей. Придется позвать Харви, случится неловкость, ведь обиженная жертва колдовского произвола его лучший друг, а я сегодня достаточно настрадалась. Окончательно сродниться с содержимым каменного корыта мне не позволила знахарка. Она появилась мягкой поступью и с доброй улыбкой крестной феи испоганила всю маскировку: – Милочка, уже пора вылезать из ванны. – Так ты здесь не один, что ли? – воскликнула молодая супруга и посмотрела на меня таким взглядом, словно из нас двоих с Паскалем именно я поднималась в ванне в полный рост. – Не только ваш супруг засыпает на солнце, но дамскую залу с мужской путает только он, – улыбнулась знахарка и с таким нервирующим звуком расправила непроницаемую занавеску, отделяя меня от молодоженов, что, уверена, сморщилась не только я. Из-за полога донеслось недовольное бормотание: – Говорил же тебе, что на двери баба нарисована, а ты: плохое воображение, ничего не понимаешь в искусстве графики, – передразнил Паскаль жену. – Зато ты не появился на репетиции свадьбы и не поехал на благословение к шаману! – огрызнулась та. – Главное, что появился на свадьбе. Не находишь? – Сгоревший, как сволочь! – горячо забормотала она с громкостью шепчущей Харриет. – Кто способен целый день спать под палящим солнцем? – А что такого? Подумаешь, отдохнул на веранде перед семейной жизнью. Радуйся, что твой муж не страдает бессонницей! Больше я ничего не услышала – вышла в банную. Пахнущие лотосом с розой эликсиры, а главное, заклятья восстановления потушили адский пожар, кожу больше не жгло, краснота погасла. Как ни хвалила знахарка волшебные свойства вулканической пыли, как ни советовала приобрести пару баночек, чтобы дома, так сказать, обожествляться, ничего действеннее косметической магии для скорого излечения человечество еще не придумало. Эмма с Харриет ждали на диванчиках, попивали чай и выглядели изрядно расслабленными. У обеих разрумянились щеки и блестели глаза. У Мими еще блестели очки. Чувствуется, обожествились они по полной программе, а осознание, что по купону программа еще и ничего не стоила, дарило чувство неконтролируемого, беспробудного, бесконечного счастья. Зато мне вернуть облик обычной девушки обошлось в ощутимую сумму. В общем, все богини как богини, а я так… больше не поджаренная индейка. – Нам делали шоколадные обертывания, – мечтательно вздохнула Харриет. – А тебе? – Чуть не утопили в грязи, – буркнула я и, присев на диванчик, заговорщическим тоном проговорила: – Мы встретились с Паскалем. – Где?! – Там же, в грязи. Девчонки подались вперед. Эмма оглянулась через плечо, проверила остальных посетительниц клуба, рассеянных по креслам и диванам. На нас никто не обращал внимания. Дамы средних лет громогласно обсуждали статью о том, что над островом якобы видели летающую повозку. – Он тебя узнал? – тихо проговорила она. – Меня даже ты не узнала бы, – фыркнула я. – Он вспомнил, что мы его похитили? – Мы его не похищали! – в два голоса рявкнули мы с Харриет, и дамы на соседних диванчиках примолкли, окатив нас недовольными взглядами. – Простите… Эмма понизила голос: – Ладно, просто мне любопытно, какого черта мы его похитили. – Мы ему просто позволили прокатиться в крылатой повозке и выспаться на нашей веранде! – шепотом заспорила я. – Да! – кивнула Харри. – В ванне! Свободных кроватей же нет. Правда, Мэри? – Верно! – решительно поддакнула я. – Хорошо, но должна же быть причина, почему мы согласились его подбросить до нашей ванны? – рассудила Мими. Причина наверняка имелась, и даже уверена, что в ту ночь она казалась нам необычайно весомой, но выяснять ее сейчас не возникало желания. Разобраться бы с тем бардаком, о котором мы уже знали. Тут-то в зале появился предмет горячего обсуждения с супругой на локте. Лицо Паскаля выглядело гораздо лучше, чем после рокового дня, проведенного под солнцем, но все равно паршиво. Животворящая вулканическая пыль чуда не сотворила. С надменным видом новоявленный молодожен прошагал мимо, скользнув по нам непроницаемым взглядом. Можно было расслабиться, но тут громом среди ясного неба проговорила невеста: – А я вас знаю! Я только-только взяла чашечку с манговым чаем. Рука дрогнула, водянистый желтоватый напиток выплеснулся на блюдце. Оставалось вести себя как шпион на допросе: загадочно улыбаться и молчать, чтобы по голосу во мне не опознали страшилку из соседней ванны с грязью. Да и вообще не опознали. – Вы подруга Харви! – дружелюбно продолжила она. – Не помните меня? Мы виделись в храме. Очень-очень жаль, что Харви уехал. – Он же в Блэкроке, – пробубнила себе под нос, то есть довольно громко, Харриет. – Неужели? – удивилась благоверная Паскаля. – Харви был занят так сильно, что даже на свадьбу приехал всего за день, и его вызвали по делам практически в самом начале торжества. Правда, дорогой? Правда-правда. Сейчас вы лицезрите его дела в полном составе. – Угу, – протянул «дорогой», разглядывая нас с настороженным подозрением. Видимо, тоже пытался понять, отчего наши сияющие после косметических притирок лица казались ему знакомыми. – Интересно, как ему удалось изменить планы? – протянула она. Вопрос повис в воздухе. Обсуждать бывшего жениха казалось неуместным и неловким, хотя мысль, отчего он решил отодвинуть дела и остаться на острове, привела меня в больший трепет, чем угроза оказаться узнанной украденным – ой! – доставленным к ванне женихом. Молодожены наконец ушли. Мы выдохнули. Господи, благослови мага, который придумал сонные заклятья, память стирающие. – Аминь! – согласилась Эмма. – В смысле? – не поняла я. – Ты опять говорила вслух, – вздохнула Харри. На следующее утро наступил ее звездный час: на тропическом острове Блэкрок напрочь испортилась погода! Стало холоднее, чем в Гранахе в день нашего отъезда, а теплым – уж поверьте – столичное лето называл бы только законченный оптимист, не выезжавший дальше городских предместий и пансионатов возле озера Сарайи. Желание выкупаться в море исчезло. Из Большого Руперта были торжественно извлечены все припасенные теплые вещички: шальки и плащ, шарфик в полоску и фетровая шляпка с узкими полями. Я надела облегающие штаны, блузу с длинными рукавами и то самое коричневое пальто, отжатое (простите мой блэкрокский) у гравировальщика. У Эммы пальто не было. Ей пришлось надеть клетчатый плед… в смысле, завернуться в него, как в кокон, и идти на поклон к предусмотрительной, но источающей злорадство матери троих детей. Пока они перебирали вещи в гигантском сундуке, я успела закончить поисковый амулет. В вещах Харриет высокая, худая подруга выглядела отощавшей приютской сиротой. Брюки, подвязанные на талии ремешком, болтались и едва доставали до лодыжек. Вязаный джемпер на пуговицах, правда, был нормальным в длине, но висел, как на вешалке. – Я вас почти ненавижу, – резюмировала Эмма, сощурившись на мое более чем приличное пальто.