Зато на втором этаже было чисто. Открыв дверь в одну из комнат, Бастиан увидел личный кабинет джентльмена, нелепый и странный в заброшенном доме. На мебели здесь не было ни пылинки. На стенах вместо ламп висели световые артефакты, которые давали такой огонь, какой не видно с улицы. В шкафу Бастиан увидел одежду, и эти сюртуки, белоснежные рубашки и брюки были явно сшиты на заказ, а не куплены в магазине. Кровать была застелена идеально свежим бельем, а на прикроватном столике расположился флакон дорогих духов и коробочка сигар. – Сюда! – услышал Бастиан возглас офицера Бруни. – Сюда, скорее! Он выбежал в коридор и бросился в соседнюю комнату – там уже стояли господин Арно и офицеры, и вид у них был растерянный и потрясенный. Всю обстановку комнаты составляла кровать, застеленная шелковым одеялом. На полу рядом Бастиан увидел небрежно замытые следы крови. – Его логово, – произнес полицмейстер. – Дьявольщина, это его логово… – Здесь он их и убивает… – пробормотал Шанти. Бастиан сунул руку в карман и вынул Следовик. Артефакт надо было поставить на подзарядку, но он еще мог что-то показать. – Сейчас посмотрим, – сказал Бастиан и сжал серебряную пластинку в ладони. Сначала ничего не происходило. Потом он ощутил легкий укус тока в руку, и перед ними проплыли два призрака: уже знакомый темноволосый убийца девушек и Адайн Сили, стоявшая перед ним на коленях. Призраки развеялись почти сразу, но этого было достаточно, чтобы господин Арно глухо проговорил: – Да. Нашли. Какое-то время все молчали. Бастиан думал о том, что логово убийцы девушек удалось найти исключительно по воле случая, который заставил ювелира Моше оторвать именно тот листок в журнале. Ему показалось, что метательный нож отца едва уловимо шевельнулся в кармане. – И ведь я просто решил узнать о деле, которое вел мой отец… – вздохнул Бастиан и выглянул в окно. Сад был непроглядно густ и темен, здесь давно не было того, кто захотел бы позаботиться об этих деревьях. – Нам очень повезло, – заметил господин Арно, встав рядом с Бастианом. – Исключительно повезло. Осталось только разобраться, куда это нас занесло. – Юг, – хмуро подал голос Бруни, который выглянул в соседнее окно. – Вон баранийская груша, такие только на юге растут. Я в журнале видел. – Юг… – задумчиво повторил Бастиан. – Мы могли бы перерыть весь Инеген и окрестности, но так и не поймали бы его. Шанти, который сидел на корточках, рассматривая затертое пятно крови на полу, добавил: – Зря только мы все экипажи обыскивали. Спустя несколько минут все переместились на первый этаж, где Бруни смог наконец-то проявить молодецкую силу, открыл окно и выломал доски, которые его заколачивали. Спрыгнув в траву, Бастиан вспомнил, что не сказал Аделин, когда вернется в поместье, и подумал, что она будет волноваться. «Будет ли?» – ухмыльнулся внутренний голос. Бастиан мысленно кивнул и ответил: «Будет. Она не любит меня, но мы успели подружиться. А о друзьях, как правило, волнуются». Заросшая дорожка, по которой давно уже никто не ходил, привела их к ограде, укутанной плющом. Полицмейстер оценил обстановку и спросил: – Бруни, ты фонарь-то не потерял? – Никак нет! – с готовностью откликнулся Бруни и протянул фонарь начальнику. – Казенное же имущество! – Вот и славно, – сказал господин Арно и перевел рычажок на корпусе фонаря в новое положение. Вспышка света была такой, что все зажмурились. У Бастиана зашумело в ушах, перед глазами поплыли разноцветные пятна. Когда он снова смог нормально видеть, то понял, что вспышка испепелила добрую часть плюща, очистив ограду и открыв улицу. Потом он увидел старушку с мешком на ручной тележке. Испуганная леди смотрела на них и нервно стучала пальцами по виску – вид у нее был настолько ошарашенный, словно уже наступили последние дни. – Эй, матушка! – окликнул ее полицмейстер. – Какой это город? Рот старушки раскрылся еще шире, а пальцы застучали еще быстрее. Господин Арно покачал головой и вынул из кармана полицейский жетон. – Полиция Инегена, Западные пустоши! – сурово сообщил он, продемонстрировав старушке значок. – Какой это город, матушка? «Послал же Господь таких пугливых дураков», – так и говорил его вид. – Кернаполис, батюшка! – Вид жетона приободрил и успокоил старушку, она даже заулыбалась. – Южный хвост! А вы-то как сюда попали? Южный хвост, полуостров, который свисал с брюха материка, словно маленький хвостик. Другой конец страны. Полиция Инегена могла бы искать убийцу девушек еще много лет и ничего бы не нашла. Бастиану стало очень легко и как-то очень пусто, словно он был бумажным фонариком, из которого вылетел воздух. – Зовите сюда полицию, – произнес господин Арно. – Это место преступления. – Да вот, полиция туда пошла, но что-то не возвращались. Засели надолго. Гроза прошла, оставив после себя сырую прохладу. Вечер был серым и унылым, ветер так и старался забраться под одежду ледяными пальцами, и Аделин в очередной раз похвалила себя за то, что предусмотрительно надела плотный брючный костюм, в котором выбиралась в лес или поля за лекарственными травами. Кусь недовольно переминался на плече: кладбище ему не нравилось. Сыч ворчал, гукал и то и дело пушил перья, становясь комком гнева и ненависти. «Пойдем отсюда уже! Пойдем!» Аделин казалось, что она слышит его сердитые маленькие мысли. Кладбищенский сторож выглядел обиженным и недовольным. От него во все стороны так и летели белые искры негодования: Аделин чувствовала их. – Хорошо, – спокойно сказала она, приготовившись к тому, что сторож решит ей помешать. – Я тоже загляну. Но сторож лишь махнул рукой и пошел по раскисшей от дождя дорожке в сторону центра кладбища. – Всем сегодня подавай Моро, – проворчал он. – Как медом намазано. Кусь проводил его мрачным взглядом, словно переживал, что не может сожрать сторожа прямо сейчас, сырым. Двери склепа были открыты, и Аделин, как ни вслушивалась в свои ощущения, не могла уловить ничего особенного. Да, склеп, последний приют человека, который однажды совершил ошибку и расплатился за нее. Его давно нет. Остался лишь мрамор, пыль, лепестки облетающего шиповника и никакой магии. Эдвин Моро был слишком далеко отсюда. Угнетала лишь тишина. Ни шагов, ни разговоров – Бастиан и все полицейские куда-то исчезли. Тишина будила невнятную тревогу: Аделин понимала, что Бастиан достаточно опытен, чтобы не пострадать, но с каждым новым шагом по дорожке ей все больше становилось не по себе. Кусь недовольно заугукал и перепорхнул с плеча хозяйки на ветку шиповника. Аделин поднялась по ступеням, заглянула в склеп и убедилась, что он пуст. На полу было натоптано, ветерок, проникая внутрь, осторожно поднимал хлопья пыли. Никого. Аделин вошла в склеп, медленно обошла саркофаг, чувствуя, как по голове бежит холодок какого-то неприятного предчувствия. Бастиан, господин Арно, офицеры Бруни и Шанти были здесь и куда-то пропали. Живы ли они? Аделин вслушалась в тишину и поняла, что не улавливает тех нитей, тонких следов, которые оставляли люди, – Аделин чувствовала их всегда. Все, кто вошел в этот склеп, ушли так далеко, что не оставили ни малейшего отпечатка. Аделин хотелось надеяться, что они лишь ушли, что они живы, что все хорошо. «Я волнуюсь за Бастиана, – призналась она. – Я боюсь, что с ним случится что-то плохое». В ту же минуту Аделин почувствовала какое-то движение за спиной. Когда-то отец не хотел, чтобы она занималась магией. «Меньше знаешь, крепче спишь, – говорил он, – и у полиции с инквизицией не будет лишних вопросов». Но Аделин все равно читала заклинания, потихоньку отрабатывала их и однажды купила в букинистическом магазине истертую брошюру «Кодекс боевой ведьмы». Конечно, автор брошюры понятия не имел о том, как именно ведьмы справляются со своим волшебством, оперируя лишь слухами, сплетнями и страшными сказками, но в юности Аделин еще не подозревала, что книги могут быть написаны полными профанами. Она отработала все движения в саду: как уходить от направленного заклинания, как отстраниться от броска соперника, как вырваться из захвата, и теперь тело сработало само. Аделин метнулась за саркофаг, почувствовав, как волна жара почти ударила ее по спине и со злобным шипением рассыпалась по мрамору. Аделин хлопнула ладонью о бедро, пытаясь оживить знакомые течения волшебства в теле, и разочарованно вздохнула. Ничего не вышло, спасибо Курту Гейнсборо. Она не могла колдовать. Магия, которая вернулась было к ней в день свадьбы, уснула снова. – Привет, – услышала она мягкий мужской голос. – Привет, А-де-лин! Он произнес ее имя вразбивку, словно пробовал на вкус каждый слог. Аделин вынырнула из-за саркофага, бросила взгляд в сторону говорившего и скользнула обратно, закусив губу, чтобы не заорать. В склепе было светло, и она отчетливо разглядела то, что сейчас занимало весь его левый угол. Сгусток клубящейся тьмы, в котором бурлили щелкающие жвалы, ядовитые когти, суставчатые лапы, поросшие серой колючей шерстью, – и в самом центре белело знакомое лицо. «Морок, – подумала Аделин, стараясь обуздать свой страх. – Он пытается запугать меня, только и всего. Подавить волю, парализовать разум». – Привет, непослушная ведьмочка, – рассмеялся убийца девушек, и Аделин услышала шаги: он неторопливо двигался в сторону ее укрытия. – Выходи, не заставляй меня обижать тебя. Сквозь страх пробилось желание сопротивляться – Аделин поднялась из-за саркофага, и увидела, что жуткая тьма развеялась. Человек, который подошел к последнему убежищу Лесного принца, был самым обычным – молодой холеный джентльмен в дорогой одежде, сшитой на заказ, а не чудовище. И Аделин понимала, что сейчас он страшнее любого порождения мрака. Она испугалась так, что заледенели ноги, а пол поплыл куда-то в сторону, вынудив Аделин опереться на саркофаг, чтобы не упасть. Убийца девушек приблизился к ней – темные волосы с легкой волной, светлая гладкая кожа, прозрачные синие глаза показались Аделин маской, и существо, которое носило эту личину, сейчас трепетало в нетерпении. Оно хотело сорвать маску и стать самим собой. – Пойдем? – улыбнулся убийца девушек, протянул руку, и Аделин вдруг увидела, что выходит из-за саркофага и послушно идет к мужчине. Ее зачаровали, и она не может сопротивляться этим жестоким чарам – чувство беспомощности было настолько обжигающим и горьким, что Аделин не сдержала слез. – Ну, ну. – Убийца девушек мягко провел пальцами по ее лицу, стирая слезы. Эта ласковая вкрадчивая забота пугала чуть ли не больше той тьмы, которую Аделин увидела в углу. – Не надо так переживать. Прикосновение чужих губ к губам было осторожным, словно убийца девушек вступал на незнакомую тропу и боялся спугнуть добычу – и в то же время властным, подавляющим и жестоким. Сильные руки легли на бедра, и Аделин содрогнулась от накатившего отвращения и ненависти. Озноб окутал тело так, словно убийца девушек бросил ее из лета в самое сердце зимы. Если бы она могла колдовать! Если бы она только могла! – Пойдем в гости, – негромко рассмеялся убийца девушек, наконец-то оторвавшись от губ Аделин. – Я тебя согрею. А потом за ее спиной раскрылась ледяная тьма – и последним, что вспомнила Аделин перед тем, как рухнуть в нее в чужих объятиях, было имя – Бастиан. Где-то далеко истошно закричал Кусь, и все упало во мрак. – Дьявольщина какая, Господи…