В голове прояснилось. Какое-то время Бастиан смотрел, как лошади их экипажа неспешно жуют клевер на обочине и слуга, который привез их в рощу, набивает трубку ароматным табаком. Потом он обнаружил, что сюртук, рубашка и брюки насквозь промокли от пота, словно его терзал приступ легочной жабы. – Здесь что-то под землей, – сказала Аделин. – Я чувствую. Бастиан кивнул. Похоже, именно от этого он так ослаб после пустяшной работы с артефактом. Аделин махнула слуге и, когда тот подбежал к ним, спросила: – В экипаже есть что-нибудь вроде лопаты? Слуга нахмурился и сказал: – Сейчас посмотрю в ящичке с инструментами. Милорд, с вами все в порядке? Бастиан сумел выдавить из себя улыбку. Да, все в порядке. Просто он позволил себе расслабиться, когда вчера снял Аделин с костра. Просто он разрешил себе сутки отдыха, и это закончилось слабостью. Почти поражением. Размяк, раскис, отдался чувствам. Прикоснулся к тому, что всегда считал недостижимым. А война в это время продолжалась, и убийца девушек, возможно, видел в водном зеркале, как они с Аделин занимались любовью. Когда Бастиан подумал об этом, у него заныли виски от гнева. Подбежал слуга, принес крошечную лопатку. Бастиан усмехнулся: да, такой только блинчики переворачивать. Однако Аделин поднялась, взяла лопатку и, закрыв глаза, принялась неторопливо ходить среди берез. – Аделин, не надо, – окликнул Бастиан, встал и шагнул к ней. Он не успел ее остановить: Аделин улыбнулась, довольно кивнула и, присев на корточки, принялась энергично раскапывать землю под одной из берез. Почти сразу же лопатка выворотила какой-то грязный сверток. Аделин протянула было руку, но Бастиан так прорычал: «Не трогай!» – что она шарахнулась в сторону. Обернулась, посмотрела на него, и Бастиан вдруг взглянул на нее, как на ведьму, и увидел, как вокруг нее клубится красновато-черный туман. – Не трогай, – повторил Бастиан, поднялся и, подойдя к свертку, поддел его носком ботинка. Грязная тряпица, несколько раз обмотанная шнурком, вдруг вздрогнула, кувыркнулась по траве и откатилась под соседнее дерево. – Сгибельник, – негромко сказала Аделин и посоветовала слуге: – Морис, отойдите. Слуга проворно выбежал из рощи и бросился к экипажу, громко поминая бога, дьявола и какую-то мать. – Да, – кивнул Бастиан. – Сгибельник. Тряпица дернулась – теперь в ней можно было различить грубо скрученного человечка, который неуверенно стоял на мягких ножках. Бастиан видел таких сгибельников, когда учился в академиуме. Берешь носовой платок, сморкаешься или плюешь в него как следует и сворачиваешь нелепое подобие человеческой фигурки. Потом сгибельника оживляет направленное заклинание, и дальше он будет делать то, что ты прикажешь. Сгибельник пока не нападал – просто стоял, переваливаясь с ноги на ногу. Бастиан смотрел на него и чувствовал, как в груди поднимается волна ненависти: к этому тряпичному уродцу, к его хозяину, к собственной слабости. Он ударил огнем так яростно, что едва удержался на ногах. Устоял, не свалился – Аделин вскрикнула, и сгибельник зашипел, охваченный пламенем. На мгновение Бастиан испугался, что спалит всю рощу, но тут шнурок лопнул, сгибельник завалился под березу, и пламя растаяло. Со стороны экипажа снова донеслось неравнодушное поминание бога и матери. Нахлынувшая затем тишина была густой и вязкой. Бастиан покосился на Аделин: она смотрела так, словно хотела сказать ему очень многое. Должно быть, его вид был весьма выразителен, потому что Аделин лишь промолвила: – Давай посмотрим, что в нем было. От тряпицы сгибельника остались одни обгорелые клочья. Бастиан шевельнул их ботинком, и в печальном свете стареющей луны тускло сверкнуло золото – две запонки со львом, которые убийца девушек вложил в платок. Бастиан сунул руки в карманы, поежился. В роще как-то вдруг сделалось прохладно и сыро. Со стороны Итмана поползла растрепанная прядь тумана, луна печально смотрела на них сквозь тихие листья берез. Аделин взяла Бастиана за руку и сказала: – Теперь, похоже, запонки уже не улика. – Почему же, – усмехнулся Бастиан. – Пойду со списком ко всем, кто их покупал и попрошу предъявить. И плотно займусь тем, кто не покажет. Хотя, сдается мне, я ничего не найду. – Я могу нарисовать его, – сообщила Аделин. – Того человека, которого показал Следовик. Бастиан кивнул. Благодарно сжал ее руку. Ощущение чужого взгляда обжигало его лицо и наполняло шрамы болью. Бастиан поднялся рано утром. Аделин крепко спала; склонившись над ней, он позволил себе просто любоваться тем, как она спит, а потом поцеловал ее в щеку и стал собираться. Через четверть часа Бастиан спустился в гостиную и сказал Мари, которая старательно протирала вазу в углу: – Я уезжаю в Инеген. Передайте миледи, что я буду в полицейском участке и мы с господином Арно ждем ее рисунок. – Да, милорд, передам, милорд, – ответила девушка, глядя на Бастиана с искренним уважением и любовью. Бастиан вспомнил, каким волчонком она покосилась на него, когда он впервые приехал в дом Декар. Да, тогда у нее были причины бояться. Утро было солнечным и ясным, но с севера медленно-медленно ползла серая пелена – сегодня пойдет дождь. Приехав в полицейский участок, Бастиан, к своему удивлению, обнаружил лишь зевающего офицера Шанти, который сидел на скамеечке, тер глаза кулаком и прикладывался к большому стакану крепкого кофе. – Доброго утра! – воскликнул он и отсалютовал Бастиану стаканом. – Поздравляю с началом новой жизни! Чтоб оно ладно все было, вот что. И чтобы жили вы мирно и дружно, а не как я со своей бабой, упокой Господь ее душу. То дрались, то любились. Бастиан улыбнулся, поблагодарил и поинтересовался: – Господин Арно пришел? – Никак нет. И Бруни тоже еще нет, я один дежурю. Бастиан предположил, что их вчерашняя свадьба воскресила в супругах Арно теплые чувства и полицмейстер появится на службе намного позже. Медведиха так просто не выпустит того, кто попал в ее лапы. – Что насчет моего запроса по округам? – спросил Бастиан. – Пришел вчера вечером, – с готовностью доложил Шанти. – Больше ни в одном округе таких убийств не было. Везде тишь да гладь. Бастиан понимающе кивнул. Что ж, значит, это не заезжий гастролер, это кто-то из местных. Хотя Аделин вчера сказала, что никогда не видела этого лица… Он вспомнил убийцу девушек: красивый, сильный молодой мужчина был оболочкой, под которой жил монстр намного страшнее сгибельников и вымрака. Он вдруг подумал о клочке бумаги, на котором Моше написал имена своих клиентов, и решил дойти до библиотеки. Почему-то сейчас это показалось Бастиану правильным – он и сам не знал, почему, но глубокое темное чутье вдруг поднялось в нем во весь рост и взяло за руку. – Я в библиотеку, – сказал он. – Если приедет Аделин, скажите, что я там. Она привезет господину Арно портрет убийцы. Шанти поперхнулся, закашлялся так, что струйка кофе потекла у него из носа. Офицер вытер лицо ладонью и уставился на Бастиана так, словно тот рассказал, что видел Третье пришествие Спасителя, не меньше. – Портрет?! – переспросил он. – Как? Вы его видели? – Да, – ответил Бастиан с холодным торжеством. – Следовик его показал, и это была не личина. Шанти дотронулся до обоих висков жестом благодарности. – Ну все, тогда сцапаем голубчика, – торжествующе произнес он. – Морда его у нас есть, еще где-нибудь проколется! Библиотека работала круглосуточно. Обойдя уборщицу, которая старательно намывала сверкающие полы из белого мрамора, Бастиан подошел к стойке регистрации: молодой человек в темно-синем сюртуке оторвался от большой тетради, в которую что-то записывал аккуратным почерком, и поинтересовался, глядя на Бастиана одновременно заинтересованным и испуганным взглядом: – Чем могу помочь, милорд? Бастиан протянул ему обрывок журнала, который дал ему Моше, и спросил: – Вы знаете, какой это журнал? Молодой человек покрутил листок в пальцах и уверенно ответил: – Да, милорд, это «Большое городское обозрение», только у них нумерация страниц по центру. Уточните подробнее на втором этаже, Энн-Клер уже пришла. Бастиан кивнул, поблагодарил и пошел к лестнице. Энн-Клер, высокая седая леди, настолько худая, что казалась плоской, внимательно изучила листок Бастиана, кивнула и через четверть часа принесла прошлогодний журнал из архива. Бастиан оставил свою подпись в карточке регистрации и спросил: – А кто это, Эдвин Моро? Энн-Клер посмотрела на него свысока и снисходительным тоном произнесла: – Выдающийся человек нашего города. У него была большая лесопилка на севере, половина Инегена работала там. Потом разорился, неправильно вложил деньги. Покончил с собой, потом жизнь у нас была достаточно тяжелой. Многие остались без работы и уехали, но вернулись, когда здесь нашли золото. А почему вы так им заинтересовались? Бастиан посмотрел на обрывок журнальной страницы: «…следствие провел лично министр инквизиции Альвен Беренгет…» – Его делом занимался мой отец, – сказал Бастиан. – Сейчас выдалась свободная минутка, решил побольше узнать об этом. Энн-Клер понимающе кивнула. – А, понятно. – Ее тонкие губы едва заметно дрогнули в том, что могло бы быть улыбкой. – Я помню вашего отца. Изысканный такой джентльмен, он тогда расспрашивал всех в городе о господине Моро. Со мной тоже беседовал, но я ничем не смогла ему помочь, к сожалению. В груди сделалось тепло, словно эта чопорная дама с подчеркнуто гладкой прической и идеальной осанкой вдруг стала самым близким ему человеком. Должно быть, Уве ощутил то же самое, когда заговорил с Медведихой. Энн-Клер видела Альвена Беренгета, она помнила его и говорила о нем с уважением, и Бастиан хотел спрашивать еще и еще, хотел говорить с ней. – Сколько времени он провел в городе? – спросил Бастиан. – Две недели, – ответила Энн-Клер и, выйдя из-за своей высокой стойки, села за один из столиков для читателей и жестом указала Бастиану на соседний стул. – Он очень придирчиво все изучил, не упустил ни малейшей детали. Да, Эдвин Моро покончил с собой, используя артефакт. Я точно это помню, тогда на какое-то время все артефакты были изолированы. – Спасибо, – искренне произнес Бастиан, и Энн-Клер вернулась за стойку. Он открыл журнал, скользнул взглядом по оглавлению и нашел небольшую статью под заголовком «Крах лесного принца». «С того дня, как Эдвин Моро выжег себе мозг артефактом Глубокого сна, прошло уже двадцать пять лет, – прочел Бастиан. – Крупнейший лесопромышленник не только Западных пустошей, но и Северо-западного удела и Восточного края, он сделал наш регион именно таким, каким мы видим его сейчас. По его плану был перестроен Инеген, открыта большая больница и вторая школа, проложены новые дороги от города ко всем поселкам Западных пустошей».