– Ты ведь там уже была. – Но ничего толком рассмотреть не успела. – Хорошо. Так как? – протянул мне руку. – Если поить не будешь, согласна, – и вложила свою руку в его ладонь. – Если только персиковым штолем, – неожиданно резко подтянул меня к себе, – в «Клокочущем Бигле» тебе понравится, – произнес на ухо. – Там подают стейки с кровью и печеный картофель. – Не люблю с кровью, – посмотрела ему в глаза. – А я очень даже, – и надавил большим пальцем мне на ладонь, отчего сердце пропустило удар. – Тебе возьмем фрикадельки со спаржей и «ведьмину шляпу» на десерт. Если бы он сейчас попытался меня поцеловать, я бы позволила, ибо снова оказалась во власти его морока. Так, Вереск, лучше думай о спарже с фрикадельками. Когда мы вышли на улицу, я не поверила своим глазам. Небо полностью очистилось от облаков, туман исчез, отчего город преобразился. Влажная брусчатка поблескивала в лунном свете, вывески магазинов и салонов переливались разноцветьем огоньков, горожане неспешно бродили по тротуарам, отовсюду доносились разговоры, музыка, смех, кошачье мяуканье и совиное уханье. То тут, то там вспыхивала магия. Дымоходы на крышах пускали в небо струйки зеленого дыма, на балкончиках восседали пожилые существа и весело общались друг с другом. В Лютерании такого колорита нигде не найдешь. – Нам туда, – подхватил меня под локоть Тайер и потащил в направлении кривого здания с причудливой крышей, напоминающей остроконечную шляпу. Удивительно, но и окна в доме были кривые, вернее сказать, изогнутой формы. Впрочем, как и крыльцо и дверь. Над входом висела вывеска с говорящим названием «Клокочущий Бигль». Григер открыл мне дверь. Да уж, в подобных местах мне бывать не доводилось. Все-таки Магорию я покинула еще ребенком. – Доброй ночи, господин, – кивнул варлоку приземистый, кривоногий гоблин-управляющий. – Госпожа, – отвесил поклон мне, – столик на двоих? – Да, будь добр. – С каждым разом ваши пассии все прелестнее, – ухмыльнулся ушастый. – В чем секрет? В частой смене? – Еще одно неуместное слово, Клюр, – Тайер ответил вроде бы спокойно, однако глаза зажглись недобро, – и ты займешь центральное место на вашей стене почета. Я машинально посмотрела на стену в конце зала. Там висели, чтоб меня, сушеные головы, и отнюдь не животных. Надеюсь, еду здесь готовят не из разумных существ. – Это был комплимент вашей подозрительно юной спутнице, – осклабился тот, – ей ведь есть восемнадцать? – Мне есть восемнадцать, господин Клюр, – решила срочно спасать положение, иначе Григер вот-вот сделает бедолагу еще короче, примерно на голову, – могу и паспорт показать. Гоблин хмыкнул и дернул волосатыми ушами. – Следуйте за мной. Клюр подвел нас к столику, выдвинул для меня стул. – Желаю вам приятного аппетита, госпожа. А вам, – перевел взгляд на Тайера, – не подавиться. – Да пошел ты! – не сдержался Григер. – За собой лучше смотри, недоросток. – Комиссарская шавка, – огрызнулся тот. – Сейчас к вам подойдет официант, – снова улыбнулся мне. Когда вредный управляющий ушел, я вопросительно уставилась на варлока. – Не обращай внимания, – отмахнулся он – у нас с ним давняя, гм, дружба. – Дружба? – В общем, – бросил себе на колени салфетку, – однажды Клюр обратился ко мне за помощью. Его младший брат пропал, все гоблинское семейство сбилось с ног в поисках сородича. Я согласился помочь, не бесплатно конечно же. И за неделю с небольшим нашел его брата. – Тогда за что он тебя так не любит? – А за то, что его братец оказался домушником. Гаденыш со своей шайкой обчистил тридцать домов, после чего попросту залег на дно. Клюр умолял меня не сдавать его полиции, но я же порядочный гражданин, к тому же представитель правопорядка. Да и тридцать домов это не кошелек в трамвае. – Значит, сдал? – Да. С того дня Клюр меня просто «обожает». При каждой встрече желает сдохнуть самой позорной смертью. – Зачем же ты продолжаешь ходить сюда? – Как и говорил, здесь отличные стейки. И фрикадельки. – Наверняка с особым ингредиентом, – нервно хихикнула. Нет уж, фрикадельки с плевком озлобленного гоблина я как-то не хочу. – О нет, об этом можешь не волноваться. Во-первых, для Клюра еда священна, он сам повар, но из-за подагры и высокого давления больше не может стоять у плиты. Во-вторых, если я обнаружу нечто постороннее в своей тарелке – а я обнаружу, – то его имя будет опозорено, заведение закроют, велик риск, что всему семейству придется покинуть город. Клюр вредный хамоватый гоблин, но далеко не дурак, ему и братца-преступника хватило, чтобы понять, насколько шаткая штука репутация. – Я бы все равно не смогла смотреть в глаза после такого. Ты ему деньги хотя бы вернул? – С какой стати? Я же свою работу выполнил. – Скажи, тебя хоть кто-нибудь в этом городе любит, кроме Сюсанны? – Например? – Ну, не знаю. Твоя пара. Друзья, быть может. Коллеги. Студенты, в конце концов. Наверняка у тебя есть любимчики-студенты, которые отвечают тебе взаимностью. – Так, давай по очереди. Первое, пара. С недавних пор у меня больше нет пары, Эльвет, – вдруг стал он очень серьезным, – мы договорились не мешать друг другу добиваться поставленных целей. Второе – друзья. Я варлок – одиночка, мне не нужны друзья. Третье – коллеги. Дружить с коллегами – значит забыть о продуктивной работе. Ну и четвертое – студенты. Когда преподаватель начинает любить студентов, в тот самый миг он прекращает их обучать. Границы, Элли, не должны размываться ни в коем случае. Это субординация, и ее нужно соблюдать. – Со мной у тебя тоже субординация? – Посмотрим, что ответит. – С тобой у меня уговор. Мы партнеры. – Лукавишь, Тайер, – облокотилась на столик. – Если только самую малость, – усмехнулся он. Григер собрался было еще-то сказать, но к нам подошел официант, к слову, очередной гоблин, только помоложе. Я осмотрелась – в заведении работали исключительно гоблины. – Меню, очей очарованье! – Официант аккуратно вложил тоненькую книжечку в кожаном переплете мне в руки. – Ваше, – швырнул второе меню варлоку. – Благодарю, – совершенно спокойно ответил Тайер, – но мы уже готовы сделать заказ. – Слушаю, – процедил сквозь зубы. – Мне говяжий стейк с картошкой, девушке фрикадельки со спаржей и «ведьмину шляпу». Десерт подай с кофе. А пока ваш достопочтенный Гургус будет заниматься заказом, принеси-ка нам хлебную корзину и бутылку персикового штоля. – Будет исполнено, – поморщился гоблин, а меня одарил зубастой, но добродушной улыбкой. Интересно, они так и будут себя вести весь вечер? На Григера скалиться, со мной любезничать? И, воспользовавшись временным затишьем, я принялась изучать бистро. Несмотря на жуткую стену, увешанную головами, здесь было довольно уютно. Деревянные столы со стульями и лавками, деревянные столбы, подпирающие потолки, массивные светильники на грузных цепях, большой бар с высокими стульями-корягами. Казалось, что мы находимся внутри огромного древа. Но удивительнее всего здесь смотрелся подвесной очаг, в коем бесновалось зеленое пламя. Железная чаша висела по центру зала, испуская магическое свечение, воистину успокаивающее зрелище. – Тебе здесь нравится? – словно бы напомнил о себе Григер. – Да. Здесь мне однозначно нравится больше, чем в «Трех ведьмах». – Рад слышать. – А что Клюр имел в виду, когда заговорил о твоих пассиях? – Вопрос не слишком тактичный, еще и прямо в лоб, но любопытство взяло надо мной верх. – Ты сюда всех своих женщин водишь? – Ты третья по счету. Причем второй была пятидесятилетняя дама из прокуратуры, и общались мы исключительно по работе. – Ну а первая? – Первой была та, с кем я расстался. Признаюсь честно, на роль великого соблазнителя я никогда не претендовал, в отношениях мне ближе стабильность, а главное, единомыслие. – Выходит, с той ведьмой у тебя было единомыслие, но ты с ней все равно порвал. Как-то нелогично. – Наши пути разошлись, единомыслие оно ведь тоже до поры до времени. И дальнейшее наше общение требовало бы определенных жертв с моей стороны, к которым я не был готов. – Она захотела замуж? – Молодец, Вереск. Зришь в корень. – Теперь я прекрасно понимаю Сюсанну с ее желанием погулять на свадьбе внука. Но, увы, закоренелые холостяки неисправимы. – Ух ты, какое громкое заявление. Для подобных выводов требуется серьезная выборка. Видимо, я многого о тебе не знаю. – У меня были примеры клиентов. Знаешь, многие приходят в ателье не только за услугами портнихи, но и для того, чтобы поговорить по душам. – Женщинам свойственно сгущать краски. – А приходили не только женщины. На моей памяти есть около десяти мужчин, не решившихся связать свою жизнь узами брака, потому что им «хорошо и так». – Мне бы в голову не пришло обсуждать с посторонним существом свою личную жизнь. Уверен, те господа пытались с тобой флиртовать, не более.