– Я уверена в нем. – Не зарекайся, дорогая Эльвет. Крус провел за решеткой десять лет, а это очень много. Будь готова к тому, что встретишь совершенно другого некроманта. – Спасибо за предупреждение. Сердце мое больно сжалось. Как неприятно очередной раз почувствовать правоту варлока и как не хочется убеждаться в ней. Да, я уже настроила себе воздушных замков, напредставляла, как буду помогать отцу, как мы начнем все сначала. Однако как оно будет на самом деле, неизвестно. Глава 12 Тайер Силы нечистые, да на ней лица нет! До сих пор сидит, дрожит мелкой дрожью. Однако Вереск не испугалась главного – своего дара. Безусловно, пока что ее способность находится в полудреме, но, когда мы окажемся в Магории, все изменится. Наш мир пропитан магией, к тому же я очень постараюсь, чтобы дар раскрылся в полной мере. Все-таки забрать его хочется уже в рабочем состоянии. – Когда мы поженимся? – звучит ее голос без особой радости. Девчонка еще явно тушуется под моим взглядом. А это даже мило. – Думаю, через пару дней. – Что? – резко выпрямляется. – Пару дней? Я думала, все случится, когда ты вызволишь моего отца. – Послушай, твоего дорогого родителя могут освободить и через неделю и через месяц. Все будет зависеть от благосклонности начальника тюрьмы. А ублюдка, который терроризирует город, надо поймать как можно скорее. – И я помогу, без проблем. – Послушай, у нас уговор, менять условия которого я не намерен. Тем более, уже говорил, что мы заключим магическую сделку. Тебе нечего бояться, Эльвет. – Хорошо, – хмурится. – А можно личный вопрос? – Давай, – облокачиваюсь на стол. – Для того мы здесь и встретились. – Зачем тебе тьма? Почему именно ее ты используешь как основную силу? – Во мне и светлая магия, и темная уживаются одновременно. Из светлой я черпаю одно, из темной другое. – Насколько мне известно, черная магия нужна для одного – обмануть время и возвыситься над самой смертью. А Морана не терпит тех, кто пытается ее обойти. – Твои знания, дорогая моя, весьма скудны в этой области, поверь. Ты путаешь науку о темной магии с чернокнижием. Это совершенно разные направления. Чернокнижники да, они одержимы желанием подчинить смерть, стремятся к бессмертию, практикуют жертвоприношения и поклоняются Моране как своей покровительнице. И тут заключается главный парадокс: с одной стороны, они хотят подчинить смерть, с другой – ей же поклоняются. В общем, идиоты. Что до темных, то их основная задача – это изучение темных практик для благих целей. И сегодня ты как раз наблюдала пользу морока. Если бы не тьма, кто знает, дожила бы эльфийка до приезда лекарей или нет. – Спасти можно и светлой магией. – Ну, давай, блесни знаниями. Назови-ка мне основной закон светлой магии. – Я не твоя студентка, Тайер, – вмиг ощетинилась девушка. Эх, будь ты, дорогуша, моей студенткой, я бы тебя дальше второго курса не пропустил с таким-то гонором. – Не знаешь основного закона? – Я знаю закон Трех сил. Свет помогает, тьма умиротворяет, некромес возрождает. – Ну, хоть что-то. Правда, этот закон уже давно исключен из всех учебников по причине несостоятельности. Но свет действительно оберегает. Например, в быту. Вся бытовая магия зиждется на светлой силе. А вот тьма способна оттянуть миг смерти, способна залечить раны. Возможности морока куда шире и глубже. Что до некромеса, то он больше не самостоятельная сила, его перенесли в подраздел темной магии. Это тебе так, на будущее. – Мило, – криво усмехается она, – наша встреча превратилась в лекцию. – В скором времени подобных лекций будет много. Твой дар надо развивать. – Надеюсь, хотя бы жить мы будем в разных местах. – Несомненно. К слову об этом – по правилам моего рода, я должен сделать тебе достойный свадебный подарок. – Какой же? – хмыкает мелкая поганка. Чувствую, за внешностью серой мышки прячется та еще фурия. – Например, дом. Так что завтра предлагаю прокатиться и осмотреть варианты. У меня есть несколько на примете, но покупать без твоего согласия не хотелось бы. – Целый дом? – Да, Эльвет. Целый. – И это будет подарок? – смотрит на меня с недоверием. – Как уже сказал, таковы правила моего рода. – Ладно, я согласна. Завтра после шести. Еще бы она была не согласна. Назовите мне хоть одну женщину, которая будучи в здравом уме отказалась бы от такого подношения. По сути, Сюсанна права: дар Снорка стоит дома, считай, я просто куплю у девчонки дар. И мы оба останемся в плюсе. А уж с расценками на конфискованную недвижимость даже сэкономлю. – Теперь я задам тебе личный вопрос, – и ловлю себя на том, что мне нравится на нее смотреть. Есть в Эльвет нечто притягательное, несмотря на некромантскую бледность, на этот холодный цвет глаз, на весьма скромную фигуру. Не хватает ей женственности, форм. Да уж, она гораздо больше переняла от отца, чем от матери. Некромантки все субтильные, бледные, чаще блондинки, но и жгучие брюнетки встречаются. Интересно, что такая огненная ведьма, как ее мать, нашла в некроманте? – Слушаю. – Ее голос отвлекает меня от дум. – Твой влюбленный даритель цветов тот самый, которого я давеча отправил восвояси? – Все-таки интересно, кто вокруг нее бродит. – Да, он. – И чувства взаимны? – Возможно. – Почему так неуверенно? – Потому что у нас все сложно. Тем более скоро я переберусь в Магорию, надо будет налаживать быт, приспосабливаться, а еще записаться на курс лекций к одному очень нетерпимому преподавателю, – и озорно усмехается, отчего невольно вторю ей. – В общем, в отношения на расстоянии я не верю. Значит, не любит его, ибо совершенно не горит. И это мне на руку. Куда сложнее было бы, окажись Вереск в плену чувств к человеку. – А вы? – звучит неожиданно. – Влюблены? Ну и что ей ответить? – Скажем так, пара у меня есть. – Очень за вас рада, – и переводит взгляд на официанта, который спешит в нашем направлении с заказанными блюдами. А еда в Лютерании прескверная. То ли дело у нас. Ксантипп славится своей кухней, славится обслуживанием. Владельцы заведений, начиная от дорогих ресторанов и заканчивая придорожными бистро, радеют за репутацию, поскольку подавляющее большинство владельцев – это гномы, унаследовавшие семейное дело от своих дедов и отцов. А гномы, во-первых, умеют готовить, во-вторых, для них лучше смерть, чем опозоренное имя. Здесь же никто о репутации не беспокоится. – Тебе нравится? – киваю на ее кекс, который выглядит каким-то позавчерашним. – Нормально. Лучше, чем в других местах. А вы, так понимаю, недовольны своим заказом? – Недоволен. Блюда отвратительны на вкус. – Почему-то я не удивлена. – Отчего же? – Моя матушка тоже потомственная ведьма, и ей тоже не нравится в Лютерании все. С самого первого дня жизни здесь она мучается. – Боюсь, дело тут не в потомственности, дорогая Эльвет, а в элементарном неуважении хозяев к своим клиентам. Продукты, – разминаю вилкой усталый томат в тарелке, – низкого качества, умения повара, – стучу по железобетонному куску говяжьего стейка, – оставляют желать лучшего, а официанты неприветливы и смотрят куда угодно, но только не на клиентов, чтобы те лишний раз не отвлекали их от стояния у барной стойки, которую они облепили точно муравьи. А твоя мать, прожившая большую часть жизни в Магории, это видит, оттого и недовольна. А ты просто привыкла к окружающему тебя социуму, приняла правила игры. – Может быть. Тем не менее я хочу и дальше играть по правилам игры этого социума. – Почему-то мне кажется, скоро ты изменишь свое мнение. – Посмотрим… У меня тем временем созревает идея. Завтра по завершении всех дел я свожу Вереск в ресторан в Старом квартале. Пусть оценит. В силу характера я очень люблю переубеждать тех, кто не прав, а девчонка абсолютно не права. Тем более я сам глубоко убежден в том, что мы приходим в этот мир как книги с чистыми листами, куда постепенно вносятся записи о том, что нас окружает. И если почерк кривой, чернила дешевые, а отношение к книге безалаберное, то скоро она превращается в замусоленную ветошь. Как следствие, человек перестает понимать прекрасное, останавливается в развитии, уподобляется тем, кто превратил его в ветошь. После скверного ужина, от которого у меня началась изжога, мы отправились дальше. Путь повторился. Дорога до метро, потом поезд и еще какое-то время пешком до дома Эльвет. Я снова шел рядом с ней, отчего девчонка стеснялась и робела. Притом сегодня мне было проще, тьма не буйствовала, как в прошлый раз. Странно все это, очень странно.