– Во сколько? – Ну… точно не скажу, где-то в начале шестого. Катарина сняла шубу. – Я хочу поговорить с Варварой Давыдовной. Пенсионерка быстро заморгала: – Нет ее сейчас, Варя поздно домой приедет. Горе у нее стряслось, сына единственного, Ромку, в субботу убитым нашли. На похоронах Варвара. – Сына? Романа? В субботу? – Голова закружилась, Ката покачнулась, и шуба, выпав из рук,упала на пол. – Что с тобой, молодка? Никак плохо сделалось? – Где… где его убили? – В лесу тело обнаружили. Ката опустилась на корточки. – Тебе воды принести? Или, может, таблетку какую дать? Эй, ты чего молчишь, деваха? – У вас есть фотография Романа? – У Варвары в кабинете в рамке на столе стоит. – Принесите, пожалуйста. Не бойтесь, я только взгляну одним глазком. Со снимка на Кату смотрел тот самый Роман, за которого в скором времени собиралась выйти замуж Клара Величковская. – Скажите, он часто бывал у матери? – Ромочка? Не очень. Он же в Москве жил, не мог матери простить, что она другого полюбила и с отцом развелась. Варя здесь с новым мужем обосновалась, а Рома с папашей в городе остались. Когда второй супруг Варвары скоропостижно скончался, Роман стал к намчастенько заезжать. Вроде и отношения у них наладились, во всяком случае, он уже мать не презирал, как раньше. Вернув Лилии Владимировне рамку, Катарина побрела к «Фиату». Мозг отказывался заниматься умственной деятельностью. Он попросту отключился. Вытащив блокнот, Ката сделала несколько записей. «1. Роман был женихом Клары. 2. Его мать Варвара Давыдовна. 3. На протяжении двух последних месяцев Дарья – лучшая подруга Клары – работала в коттедже Варвары. 4. Романа убили. 5. Гришкова исчезла в неизвестном направлении». //-- * * * --// – Жива Дашутка! Жива! – сообщила Жанна Олеговна. – Вчера утром позвонила и сказала, чтобы мы с отцом не волновались. – Почему же не позвонила раньше? – Ох, не знаю. Я все глаза выплакала, в церковь трижды ходила, свечи всем святым ставила. Вот господь и услышал мои молитвы. Жива! Жива дочка. – Где она? – Отказалась говорить, просила не беспокоиться и бросила трубку. Но у меня хоть от сердца отлегло. Камень свалился, я… Не дослушав, Катарина быстро побежала вниз по ступенькам. ГЛАВА 15 Из подъезда вышла высокая женщина средних лет. Ката метнулась к ней. – Извините, вы не подскажете, в какой квартире живет Ольга Всеволодовна? – Анохина? – Наверное. У нее еще есть внук Митя. – Ну да, Анохина она. На третьем этаже живут, в восемьдесят пятой квартире. Как из лифтавыйдешь, сразу налево. Дверь красным дерматином обита. Решив не дожидаться лифта, Ката понеслась вверх по ступенькам. На втором этаже она споткнулась, потеряла равновесие и растянулась на грязном полу. Но времени на жалость к себе, любимой, не было. Вскочив на ноги, Катарина продолжила путь. У восемьдесят пятой квартиры, прежде чем позвонить, она приложила ухо к обивке. Ни голосов, ни каких-либо звуков слышно не было. Гипнотизируя взглядом белую точку глазка, Катарина трижды нажала на звонок. Голос Митеньки она услышала сразу, как только убрала палец с коричневой кнопки.Мальчуган крикнул, но уже через секунду так же внезапно умолк. Стало ясно, что Ольга Всеволодовна дома. Ката позвонила еще раз. Постепенно терпение начало испарятся, а ему на смену спешила нарастающая злоба. И вдруг белая точка глазка превратилась в темное пятно. Копейкина закричала: – Ольга Всеволодовна, откройте дверь! Я знаю, что вы смотрите на меня в глазок. – Кто там? – раздался испуганный голос. – Это Катарина. – Я вас не знаю. – Мы разговаривали с вами чуть больше недели назад. Я частный детектив, мне… – Что вам надо? – Поговорить. – Я не могу разговаривать. Простите. – Откройте дверь, – Ката схватилась за ручку, а другой рукой стукнула по обивке. – У нас карантин, – самозабвенно врала Ольга Всеволодовна. – Вы в детстве ветрянкой болели? – Нет. – А Митенька заболел. Нельзя сейчас к нам заходить. Вы можете заразиться, а у взрослых бывают тяжелые осложнения. – Я согласна пойти на риск. Ольга Всеволодовна отошла от двери – в глазке вновь появилась белая точка. – Не открою! – крикнула хозяйка квартиры. Катарина пустила в ход тяжелую артиллерию: – Я знаю, что у вас прячется Дарья. Ей больше не к кому было пойти, она в вашейквартире. Отрицать бесполезно. Если вы настаиваете, чтобы я ушла, то предупреждаю, сначала я буду вынуждена вызвать милицию. Им вы откроете, вас заставят. – Квартира приватизирована, – не растерялась Ольга. – Я никому не обязана открыватьдверь. Даже милиции. – Это не распространяется на те случаи, когда на вашей жилплощади прячется особо опасный преступник. Наступила тишина. – Ольга Всеволодовна, вы меня слышите?! Я не шучу. Вам лучше прислушаться к моим словам. Замок щелкнул. Анохина смотрела на Катку глазами, полными слез, и едва слышно бормотала: – Я ничего не знаю, она отказывается говорить. В пятницу вечером ворвалась как ураган, я даже опомниться не успела. Хотела погнать поганой метлой, а Дашка на колени упала. Просила приютить у себя на несколько дней, утверждала, что ее жизни угрожает опасность. Я и разрешила остаться. Не знала… ничего не знала, – словно испорченная пластинка, твердила Ольга.