– Сварить вам свежего кофейку? – Да заглохни ты! Ката стояла в дверном проеме, решив в случае чего лечь на амбразуру. Свекровь бушевала долго, пожалуй, даже слишком. Коты попрятались по углам от греха подальше, а Арчибальд, забыв, что он говорящий, старательно изображал из себя чучело, боясь шевельнуться. Наконец Станиславовна опустилась на стул. – Сегодня Женька и тот охранник идут в ресторан, – произнесла она сиплым голосом. – Втюрились оба по самое не хочу. Все, конец истории. Кстати, угадай, как зовут охранника. – Понятия не имею. – Казимир! – выпалила Розалия. Катарина вздрогнула. – Вы только Наташке не говорите. После пережитого кошмара она буквально впадает в ступор, услышав имя Казимир [1 -  Об этом в романе Милы Серебряковой «Свадьбы не будет», издательство «ЭКСМО».]. – Кого ты предупреждаешь? Я все понимаю, – Розалия уставилась на свои ноготки. – Мне иногда снится Казик, снится, при каких необычных обстоятельствах мы все с ним познакомились. Боже! Бедная Натка. Где она? Мне ее так жалко. Ката, немедленно скажи Наташке, что я ее простила. Натали! Детка, иди сюда! ГЛАВА 14 Даша положила в чашку две ложки сахара и, наполнив ее кипятком, продолжала задумчиво смотреть прямо перед собой. Лилия Владимировна – сухонькая, но еще довольно-таки бодрая старушенция – выключила кухонный комбайн. – Дашка, не спи на ходу, смотри, что делаешь-то! – А? Что вы сказали? – Ты в каких облаках витаешь? – смеялась пенсионерка. – О кавалерах, что ли, задумалась, красавица? – Да какие там кавалеры. Думаю о смысле жизни. – Ох ты, едрит твою налево. Нашла чем головку молодую забивать. Мне вот скоро восемьдесят стукнет, я уже одной ногой на том свете и то о смысле жизни не задумываюсь.А ты, молодка, чего дурью маешься, аль больше помечтать не о чем? Гришкова устало посмотрела в выцветшие глаза Лилии Владимировны. – Мечтать я не люблю да и не умею. Даже в детстве с трудом удавалось. И вообще считаю – мечтают одни дураки. Ну какой прок от мечтаний? Что это человеку дает? Можно целыми днями сиднем сидеть на стуле и фантазировать, а толку? От этого счастливее не станешь. – А ты почем знаешь? Я вот хоть и старуха совсем, а иногда люблю грезить о прекрасном. Дарья усмехнулась: – И как, получается? – Представь себе. Я с тобой не согласна, мечты помогают жить. Да, да, помогают. Когда есть мечта, человек стремится к ее осуществлению, появляется стимул, цель, а когда… – А когда мечта ни с того ни с сего осуществляется, люди чувствуют разочарование. Цели больше нет, делать нечего, наступает полная опустошенность. Пенсионерка отмахнулась: – С тобой болтать – только время тратить. Умна ты, Дашка, не по годам, оттого и на жизнь смотришь сурово. А чего, спрашивается, куксишься? Все у тебя есть: и здоровье, и красота,и головка варит. Живи не тужи, наслаждайся тем, что встаешь утром с кровати и у тебя ничего не болит. Знаешь, какое это счастье? О! Тебе не понять, а как состаришься, вспомнишь еще слова бабы Лили. Вспомнишь, да поздно будет. Уйдет времечко беззаботное, уйдет безвозвратно. Как ни старайся, а обратно его не воротишь. Даша откашлялась: – Лилия Владимировна, а вы счастливы? Старушка ответила практически сразу: – Да. Теперь я это понимаю. Понимаю, что счастье не то, что происходит с тобой сейчас, а то, что было с тобой раньше. Оно ведь следует за нами неотступно, а мы его не замечаем.Все ждем, сетуем и жалуемся, мол, когда ж счастье-то придет. А потом вдруг случается беда, свет белый не мил становится, и ты понимаешь: ведь все, что со мной происходило до сегодняшнего момента, и было настоящим счастьем. Вот так. Даша продолжала размешивать в чашке сахар. – Дашка, ну сколько можно мешать? Погляди в чашку-то, ты пакетик чайный бросить забыла. Гришкова спохватилась: – Я и не заметила. – Ничего вокруг вы не замечаете, никого не видите и не слышите. Все, давай сюда чашку, надоело смотреть. Стоишь как неживая. Иди садись за стол, я тебе нового чайку налью. Даша опустилась на стул: – Лилия Владимировна, чем я могу вам помочь на кухне? – Да вроде дел и нет никаких. Я все переделала. Обед готов, тесто для пирожков еще не скоро подойдет, можно спокойно чаевничать. – Странно, но Варвара Давыдовна сказала мне то же самое в гостиной. Дел нет, иди пей чай. – Трудолюбивая ты, Дашка, дом до блеска вылизала. Теперь жди. – Чего? – Когда грязь появится, – хохотнула пенсионерка. – Или по работе соскучилась? – Не люблю сидеть без дела. – Ты не переживай, на твой век работенки хватит. В коридоре послышался стук каблуков, и в кухне появилась хозяйка коттеджа. Стройная, словно тростиночка, Варвара Давыдовна, несмотря на свои пятьдесят лет, выглядела молодо. Красавицей она не была, главным образом из-за крупного носа и мясистых, каких-то бесформенных губ. Но и отталкивающей ее внешность не назовешь. В общении Варвара Давыдовна предпочитала больше слушать, чем говорить, и никогда – пожалуй, за редким исключением – не смотрела в глаза собеседнику. – Дарья, – ее высокий голосок прозвучал как звон колокольчика. – Вы мне нужны. Пройдемте в кабинет. Гришкова встала. – Лилечка, – Варвара Давыдовна с теплотой посмотрела на старую помощницу, – свари мне крепкого кофейку и принеси его в спальню. – А может, супчика налить, Варь? Он еще горячий, ведь с утра ничего не ела. – Нет, только кофе, я не голодна. В кабинете Варвара подошла к столу и, кивнув на монитор, пояснила: – Необходимо набрать текст, – она протянула Дарье три страницы формата А-4. – У меня свело правую кисть руки, я вряд ли смогу. Вы умеете печатать на компьютере? – Конечно. – Тогда, пожалуйста, поторопитесь. Когда закончите, распечатайте текст на принтере и принесите мне в спальню. – Хорошо, Варвара Давыдовна, я все сделаю. – Мой почерк вам понятен? Девушка кивнула. – Тогда я вас жду. Дарья начала отстукивать пальчиками по клавиатуре, внимательно вглядываясь в черновик. Через час она поднялась на второй этаж, постучала в спальню хозяйки и, услышав звонкое «Открыто», толкнула дверь. Варвара Давыдовна сидела в кресле. Рядом на столике стояла пустая кофейная чашка и вазочка с мармеладом. Отложив в сторону серую папку, Варвара протянула руку: – Вы проверили текст на наличие ошибок, прежде чем его распечатывать? – Да, – Даша уверенно кивнула. – Так, – Варвара Давыдовна прищурилась и сразу же скривилась. – Дарья, однако, какая выневнимательная. Ну посмотрите, в первой строчке умудрились пропустить ошибку. У меня написано «Поздно», а вы напечатали «Подно». И запятую лишнюю поставили, а здесь забыли сделать пробел. Гришкова покраснела: – Не заметила.