– Уф! Ну и мороз. Может, поговорим в машине? – О чем? Мне вообще-то на работу надо. – Я подвезу. – За город? – А ты работаешь в Подмосковье? – Теперь да. – Садись. Гришкова неуверенно потопталась у «Фиата», а потом все-таки открыла дверцу и села на переднее сиденье. Назвав адрес, она отрешенно посмотрела в окно. – Я вас слушаю, говорите. Катка заговорила после непродолжительной паузы: – Ответь мне предельно откровенно, у кого ты занимала деньги? У Галины или у Нины? Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что Дарья, не сумев с собой совладать, вздрогнула: – К-к-какие деньги? – Я же просила ответить честно. Не юли. Просто назови имя. Кто согласился оказать тебе материальную помощь? – Откуда вы узнали? Ведь даже Кларка не в курсе? – Так Галя или Нина? – Обе, – простонала Гришкова, боясь посмотреть на Копейкину. – Я так и думала. Даш, мне ведь известна история твоей первой любви. Я общалась с Ольгой Всеволодовной, она рассказала про Митеньку, Семена и… деньги. Гришкова попросила остановить машину. – Не уходи, мы должны поговорить начистоту. – Я не собираюсь уходить, остановитесь где-нибудь. Пожалуйста. «Фиат» встал у метро. Даша стянула с себя шапочку и, проведя ею по взмокшему лицу, пролепетала: – Зачем? Зачем вы за мной шпионите? Чего добиваетесь? Ищите убийцу Нины! Я-то ведь еене убивала! – Подожди, а кто тебя обвиняет? Я еще слова не успела сказать. – Тогда зачем вам понадобилась я? Вы ездили к Ольге, пронюхали про сына, а теперь… – Даша заплакала. – Это самая страшная ошибка, которую я совершила в жизни. Но мне было шестнадцать лет, я была глупой и не могла представить себя матерью-одиночкой. Вы понимаете, что испытывает девчонка в неполные шестнадцать, когда узнает о беременности? – Могу только догадываться. – Страх! Страх и отчаяние. Начинает казаться, что жизнь кончилась и ты обречена до конца своих дней влачить жалкое существование с ребенком на руках. Прощайте мечты, планы, прощай все. Я не могла оставить себе сына. Не могла. – А подруги знали о твоей беременности? – Что вы! Кроме родителей и семьи Семена, никто не знал. – Как же тебе удалось скрыть живот? Даша достала платок, высморкалась и горько усмехнулась: – С этим как раз проблем не возникло. До шестого месяца он был незаметен, я ходила в просторной одежде, никому даже в голову не могло прийти, что прилежная ученица, круглаяотличница Даша Гришкова готовится стать матерью. А в апреле Тамара сделала мне справку. До летних каникул я безвылазно просидела дома. Все думали, что у меня осложнения после ангины. Сына родила в конце июля. Мне делали кесарево, и после операции у меня пропало молоко. Рожала я в клинике, в которой работала знакомая Тамары. Я с трудом помню то лето. Все произошло настолько быстро… Родила, отдала и забыла. А первого сентября отправилась в одиннадцатый класс. – Гришкова хмыкнула. – Ну чем не сюжет для слезливоймелодрамы. Малолетняя мать подарила своего сына другой женщине. Абсурд! Ката качнула головой: – Ты его не подарила, ты от него отказалась. Это две разные вещи. Подарки обычно делают от чистого сердца, а твой поступок… Извини, но я не в состоянии понять, чем ты руководствовалась, решившись на столь безрассудный шаг. – Говорю же, дурой была. Не осознавала, что ребенок – это святое. Тогда он мне мешал, тяготил, давил на психику. Понимаете? Я хотела оставаться прежней Дашкой, той, которой не надо было нестись сломя голову домой на переменах, чтобы покормить маленького сына. Я хотела жить, как и прежде. – Ну и как, удалось? – Поначалу да. Целых четыре года я не вспоминала Митю, – Даша запнулась. – Митя… Дмитрий… Это имя ему дала не я, так его Тамара назвала. О разводе Томы с Семеном я узнала в прошлом году от Ольги Всеволодовны. К тому времени я уже превратилась в разочарованную в жизни размазню. Сын снился мне каждую ночь, звал меня, кричал: «Мама!» – а я вскакивала в холодном поту и рыдала в подушку. Он был так близко, но я не могла, не имела права сказать ему, что он мой. И вдруг появляется Ольга. Известие о разводе и трагедии, происшедшей с Семеном, вселило в меня надежду. Я почему-то решила, что теперь смогу быть рядом с Митей, только Ольга меня быстро осадила. Запретила дажедумать о мальчике. Просила денег, плакалась, стыдила… Разумеется, я пообещала выплачивать каждый месяц сумму на воспитание Митеньки. – И тогда позвонила Нине? – Ага. Моей зарплаты едва хватало на еду и мало-мальски приличную одежду. У Клары денег нет, просить бесполезно, а Нина… Я знала, она живет хорошо, не нуждается. Ниночка сразу, без лишних вопросов, дала требуемую сумму. Через месяц я вновь обратилась к ней. – Про Митю рассказала? – Ни в коем случае. – Сколько раз ты занимала у нее деньги? – Три. А потом… потом Нину убили. У Гальки я попросила деньги в конце ноября, в декабре отвезла их Ольге. – А январскую сумму где раздобыла? Лицо Дарьи запылало. – Ой, мне же на работу надо. Поехали. Быстрее! Варвара Давыдовна меня живьем съест. Катарина порулила по скользкой дороге. – Даш, ты не ответила. – Я устроилась к Варваре, платит она хорошо, денег хватает и мне, и Митеньке. – Чем ты занимаешься? – А всем понемногу. У нее в доме есть старая помощница по хозяйству, так меня взяли вроде как ей в подмогу. Готовлю, убираю, то да се. Встав в пробке, Катарина вновь перевела разговор на Нину: – Даш, когда Нина гадала, ты спала на втором этаже, так? – Да. – А ты точно ничего не слышала? Из груди Гришковой вырвался слабый стон. – Нет! Нет! Нет! Я же уже говорила, я спала. Почему вы снова задаете одни и те же вопросы? Просите меня не юлить, а сами постоянно это делаете. Что вам от меня нужно, Катарина? Я ничего не видела. Не могла видеть. Мы с девчонками пили вино, меняразморило, и как только я рухнула на кровать, сразу отрубилась. Как мне доказать, что в ту ночь я спала, а не торчала у окна… – Даша осеклась. – У окна? Почему ты сейчас сказала именно это? – Сказала и все. Долго мы будем ехать? Я опаздываю. – На дороге пробка. – Зря я согласилась сесть к вам в машину. На метро и маршрутке добралась бы в пять раз быстрей. – Даша, не переводи тему. Я не идиотка, ты оговорилась… выдала себя. – Нет. – Да! – Я спала. Катарина схватила Дарью за руку: – Возможно, ты и правда спала. Вначале. А потом ты могла проснуться, например, отрезкого шума или голосов. – Ничего подобного не было. – Ты проснулась, подошла к окну и…