Но на молодого человека мои слова не произвели особого впечатления. Слушая речь дяди, парень медленно закипал. И, в конце концов, сжал руки в кулаки и, зашипев какие-то не слишком понятные ругательства, рванул к Людвигу, намереваясь то ли разбить ему нос, то ли «затолкать слова обратно в глотку». Я едва успела, положив руку ему на плечо, надавить весом своего тела и остановить. Одновременно я приблизила лицо к щеке молодого человека, легко касаясь ее губами, и быстро прошептала: — Держи себя в руках! Ты же понимаешь, что он просто провоцирует тебя. Марек сделал над собой усилие, скрипнул зубами, но не сдвинулся с места. — Этот человек никогда ничего не делает просто так, — заявила я пареньку, когда мы, проигнорировав явно разочарованного Людвига, спустились-таки с лестницы, прошли мимо и вышли на улицу. — Ты поцеловала меня! — со странно восторженной интонацией обморочного голоса прошептал Марек. — И чего такого?! Просто в щечку! И я твоя невеста как-никак! Кому придет в голову усмотреть здесь что-то странное или запретное?! — Понимаю, — медленно протянул он. — А вот тебя, друг мой Марек, дядя Людвиг сейчас бессовестно и без особых затей провоцировал! Я же недавно предупреждала! Нужно проявлять выдержку и самоконтроль! — Но, Женя, он оскорблял тебя! Это уже совсем за пределами всякого человеческого терпения! И вообще зачем Людвигу все это может быть нужно?! — Затем, например, чтобы выдать тебя за буйного кандидата в пациенты психушки! Гляди, он одним выстрелом убивает сразу двух зайцев! Возвращает себе полный контроль над поместьем и бизнесом. А также избавляется от нежелательного свидетеля. Ведь если сейчас полицейские не желают ссылаться на твои показания против родни, то потом, если будет посеяно сомнение в крепости твоей психики, ты вовсе свидетельствовать не сможешь. Ведь показания сумасшедших не учитываются ни в суде, ни во время следствия. — Возможно, я был несколько неосторожен, — пробормотал молодой человек. — Именно. Но это не страшно. Ведь для того я и нахожусь рядом, чтобы оградить тебя от неприятностей и предостеречь от ошибок. В тот день мы все-таки отправились покататься верхом, чтобы немного развеяться. А до этого прогулялись улочками города, украшенными к Рождеству, рассматривая гирлянды, и причудливые композиции, и украшения в витринах магазинов. Заглянули в уютное кафе, попробовали несколько весьма интересных блюд местной кухни. Особое впечатление на меня произвел суп из утиной крови, который поляки очень любят и часто готовят, особенно зимой. Когда я выразила удивление странному сочетанию макарон и бульона с кровью, Марек порадовал приглашением приезжать летом в гости. Тогда у них готовят традиционные сладкие супы из ягод. В их состав тоже входят макароны, а подаются эти супы, по случаю жары, холодными. Представляю себе холодные макароны, которые плавают в сладкой жиже с ягодками. Наверное, это блюдо способно даровать невероятный гастрономический восторг. Право, я лучше предпочту традиционные колбаски или кабаносы. На худой конец, вареники с творогом и картошкой, которые сами поляки почему-то называют «русские пероги». * * * Следующим утром нас ждала новая порция клеветы в местных газетах. Я больше не высказывалась по этому поводу, но сделала себе заметку попросить Яна заняться этим вопросом вплотную, даже если Марек не считает нужным обращать на пасквили особое внимание. Мария Карловна снова кипела от возмущения. Но на этот раз я читала мысли женщины лишь по выражению ее лица. Говорить она не решалась, очевидно, полагая, что вышколенная прислуга не позволяет себе комментариев в присутствии господ. Особенно если никто не спрашивает ее мнения. Женщина явно боялась уронить престиж дома в глазах гостьи, то есть меня. За завтраком мы с Мареком болтали о разных мелочах, избегая неприятной темы атаки в прессе, которую, видимо, заказал и оплатил Людвиг. По крайней мере, я не знала других людей, которым была бы выгодна эта систематическая травля. — Какие у нас на сегодня планы? — поинтересовалась я. — Давай, как и собирались вчера. Сначала съездим в бассейн, потом на производство. Мне уже звонила секретарь, говорила, что готовы некоторые отчеты, которые я запросил накануне. Мне с главным бухгалтером необходимо переговорить. И с главным технологом, так вышло, я еще не знаком. Как ты понимаешь, это упущение необходимо исправить. То есть мое присутствие там сегодня необходимо. — Конечно, как скажешь, — согласилась я. В этот момент в комнату вошла Мария Карловна, которая на протяжении завтрака сновала между кухней и столовой, а потом гостиной. Женщина несла вазу с фруктами. — Пан Марек, к вам адвокат пан Ян Ковальский. — Так проводите его к нам в гостиную, — оживился Марек. — И подать горячего чаю для гостя? — Да, и чего-то к чаю, печенья или булочек. О, Ян, приветствую тебя, проходи! — воскликнул Марек, потому как в этот самый момент в комнату вошел адвокат. — Я так понимаю, у тебя хорошие новости?!! — Ты очень проницателен! У меня действительно новости, и они хорошие! Не без боя и различных проволочек, но дело мне выдали, наконец! Только не на руки, поскольку расследование возобновили. Хорошо, что хоть скопировать все материалы разрешили. Я, пока снимали копии, уже успел бегло просмотреть. — Тогда рассказывай, — попросила я, просматривая листы бумаги. — И если ты не успел позавтракать, угощайся, — гостеприимно предложил Марек. — Спасибо. Я дома перекусил немного. Но пока мотался по городу, уже снова проголодался. Так что с удовольствием чайку выпью. О, булочки! О, домашнее масло! Обожаю. — Ян ловко разрезал и намазал булочку, шлепнул сверху кусочек ветчины, откусил, отхлебнул чаю и начал рассказывать, не прекращая жевать: — Авария про-изошла поздним вечером. Грузовик, который врезался в машину супругов Збигневых, был накануне угнан со стройки, которая располагалась в западной части города. Район там и сейчас не слишком густонаселен, а двадцать лет назад и подавно, сплошь стройки да пустыри. Так что свидетелей не нашли. Камер наблюдения не было, раньше их нигде особо не было. — А охранник что же? Неужели он ничего не видел? — Что? — растерялся адвокат. — Женя, ты о чем говоришь, я не совсем понял. — На стройке должен был находиться охранник, если там технику оставляли. Но протоколов допроса я что-то не нахожу. — Да, в деле есть данные владельца стройки. Я пообщаюсь с ним и проясню этот вопрос немедленно. То есть сегодня же. — Хорошо. Что с отпечатками? Я смотрю, руль и внутреннюю часть кабины грузовика криминалисты проверили. — Да. Грузовик бросили прямо на месте аварии, отпечатки пальцев заранее стерли. Криминалисты не нашли ни одного четкого оттиска. — Преступники обычно еще под крышкой оставляют отпечатки. Но, смотрю, тогда это место криминалисты не сочли нужным проверить. А теперь за давностью лет этот вопрос не актуален. И его можно смело снимать с повестки дня. Ян немного помолчал. — Да, наверное, ты права. Еще в деле есть показания одной супружеской пары. В тот вечер они ехали по встречной полосе и увидели горящий автомобиль. Остановились, чтобы предложить людям помощь, и даже, кажется, попытались тушить пожар. Это они вызвали спасательные службы, а также медиков и полицию. И нашли поблизости мальчика без сознания. — То был Марек. — Да, они вроде бы пытались привести ребенка в себя. Но это удалось лишь работникам «скорой помощи». — Супруги Ясиновские, так их зовут? Вижу, вот их показания. Они подробно все описывают. Вплоть до того, какую помощь пытались оказать Мареку до приезда «скорой помощи», чтобы привести его в чувство. Но почему никто не расспросил супругов о встречных машинах? Вероятно потому, — сама ответила я на вопрос, — что полицейские не знали того, что знаем мы. Ребята, похоже, мы нашли прокол Людвига и Ядвиги! Серьезный прокол! За него вполне можно зацепиться! Посмотрите скорее, там должен быть адрес и телефон Ясиновских! Они тогда были в каком возрасте? Марек мельком глянул на даты, произвел в уме подсчеты: — Пятьдесят лет Янушу, кажется, и сорок один его жене, Марии. — Значит, им сейчас семьдесят и шестьдесят один соответственно. Только бы они были живы-здоровы! И проживали по тому же адресу, что и прежде. Не то искать замучаемся. — Женя, я сейчас не очень хорошо понимаю, к чему ты клонишь, — растерялся Ян. — Я тоже, если честно, — кивнул Марек. — Это всего лишь предположение, но проверить его нужно обязательно. И чтобы понять ход моих мыслей, давайте смоделируем ситуацию. Людвиг совершил нападение. Потом извлек Марека из машины, его родители потеряли сознание. Ядвига, которая ехала за Людвигом, припарковала машину чуть в стороне, подошла к мужу, помогает ему удерживать Марека. Они поджигают машину, кто-то бьет мальчика по голове. Так все было? — Да, точно так. — Продолжаем моделировать. Что происходило дальше? — Я очнулся, когда вокруг были полицейские и медики. И ничего не помнил. — Ты описываешь, что было с тобой. А я спрашиваю, что делали Людвиг и Ядвига?! Мы можем предположить, что они сели в свою машину и поспешили скрыться с места преступления. И только потом вернулись назад, словно получили сообщение о трагедии. Или действительно дождались этого сообщения и после него вернулись! Может быть, даже приготовили какую-то легенду, что создаст им алиби на случай расспросов полиции. Только алиби должно было опираться на свидетельство друг друга, а не на слова посторонних людей. Чтобы проверить нельзя было. — Это как? Я не совсем понял, — уточнил Ян. — Например, они могли сказать, что тоже в тот день ездили в лес на природу. Устраивали романтический пикник, чтобы побыть наедине. Или наоборот, оставались все время дома. Смотрели фильм и ели попкорн. Такие сведения и сейчас достаточно сложно проверить. А двадцать лет назад и подавно. — Понятно. — Так вот. Родственники Марека уехали с места преступления. И двигаться они должны были в сторону города. Что из этого всего следует? — Что? — дружным хором спросили молодые люди. — Супруги Ясиновские ехали по встречной полосе. Трасса длинная и прямая, нет никаких поворотов. Значит, они должны были увидеть машину Людвига и Ядвиги. — Допустим, — после недолгого размышления кивнул Ян, — но где гарантия, что они их рассмотрели и вообще запомнили? И вспомнят сейчас через столько лет?! — Хоть какие-то детали они запомнить должны были! — азартно возразила я. — Потому как, проехав дальше по трассе, увидели горящую машину! Их должно было возмутить, что встречный водитель просто про-ехал мимо! Не остановился для помощи, не попытался вызвать полицию! — Ты права, пусть полицейским они ничего не сказали, между собой сей факт обсудить должны были! — Именно! А это в памяти откладывается. Надеюсь, тех деталей, что они смогут вспомнить, хватит, если не для обвинения Людвига, то для формирования крепких, обоснованных подозрений у господ полицейских.