Если у вас, конечно, не было моего преимущества: у меня была целая жизнь, чтобы выработать иммунитет. От Ли легко было устать… хотя, может, мне так казалось, потому что я жил с ним под одной крышей, и мы виделись двадцать четыре часа, семь дней в неделю. Эль хотя бы была более приземлённой. Ну, большую часть времени. Я ухмыльнулся про себя, вспоминая, как пару недель назад мне пришлось оттаскивать её от бильярдного стола, прежде чем она решила раздеться догола и искупаться в бассейне. Она тогда не особо соображала. Ох, нет. Зря я вспомнил ту ночь. Всё вышло так… странно. Беспорядочно. И это даже не преувеличение. Сначала она попросила меня помочь им с «Будкой поцелуев» – позади неё заливалась смехом целая стайка девчонок… и лучше бы она этого не делала. (Словно я раньше никогда не думал о том, каково этого – поцеловать Эль Эванс.) Ещё она попыталась раздеться и запрыгнуть в бассейн, и потом я придерживал ей волосы, пока Эль рвало… Не самый удачный её день, это точно. Но она всё равно умудрилась выглядеть мило, когда умоляла не рассказывать обо всём родителям, а потом начала бормотать что-то о дельфинах… и почему вдруг дельфинах? Но это ничего. Потому что она тоже недавно словила меня в не в самом лучшем положении – увидела мои труселя с Суперменом. Так что мы с ней были на равных. Но всё же вспоминать ту ночь не стоило. Я бы в жизни не согласился сидеть в этой чёртовой будке. Да и в любой чёртовой будке. Это была ужасная идея. И Эль ведь даже не собиралась меня об этом просить. На самом деле. В школе все почему-то решили, что я эдакий сердцеед, – и всё потому, что я целовался с разными девчонками на вечеринках, но никого не называл своей девушкой. Но Эль эти слухи не волновали: она-то знала, что всё это неправда. И меня это в какой-то степени успокаивало. Ежегодный весенний фестиваль был ярким и шумным, меж рядов колесила целая куча народа. В воздухе пахло сахарной ватой. Траву под ногами совсем утоптали. Наш тренер постоянно напоминал команде о том, что нам стоило появляться на подобных мероприятиях… но, к счастью, мне в самом деле нравился весенний фестиваль. Хотя я успешно это скрывал. У меня не было никаких суперсекретных мотивов: фестиваль напоминал мне о детстве, когда можно было не волноваться о поступлении в колледж, об оценках и обо всём таком. Можно было гулять, играть в дурацкие игры, обжираться хот-догами, и никто не обращал особого внимания на то, что «плохиш Ной Флинн» слишком уж увлёкся игрой «Плюх»[3]. Мы прошвырнулись по ярмарке с футболистами, и я смог ненадолго забыть об Эль. Что было довольно трудно, потому что все только и говорили что о «Будке поцелуев». Очередь у неё выстроилась преогромная, и меня тоже туда притащили: о чём к тому моменту разговаривали парни, я особо и не слушал. Кажется, обсуждали одну из девиц в будке. Кто-то пошутил и об одном из тамошних парней, но его быстро заткнули. Мало кому претила идея перецеловать отряд хорошеньких девчонок. Не то чтобы я планировал оказаться в очереди к «Будке поцелуев». Наоборот, я думал оказаться как можно дальше от неё. Но теперь, когда я вдруг здесь стоял, то… если б я ушёл, то это выглядело бы ещё страннее, ведь так? Я решил потусоваться с ребятами, посмеяться над их шутками, оценить обстановку, чтобы потом поддеть брата и его лучшую подругу… А потом я заметил, как из-за будки выглядывает Эль: похоже, она пыталась оценить размер толпы. Она нервно закусила губу. Ли, похоже, тоже был где-то неподалёку. Может, позади будки? Все думали, что они с Ли будут встречаться. Наши семьи постоянно обсуждали это на праздничных обедах на День благодарения или Рождество. Об этом даже иногда шутили их друзья. И в школе тоже, насколько я помню. Эль и Ли только посмеивались. Интересно, что вообще видели другие люди, когда глядели на них? Не только ведь двух идиотов-неразлучников, которые любят дурачиться? Хотя сейчас они на неразлучников точно не походили. Очередь продвигалась вперёд, а Ли так и не появился. Девчонки в будке менялись, и футболисты горестно застонали, высчитывая, которая им достанется. – Чёрт, – пробормотал один из них. – Флинн, дружище, поменяйся со мной местами. Не хочу целоваться с бывшей. Только не снова. Мы с Карен уже раз восемь расходились. Пожалуйста. – Ладно. А что ещё мне оставалось делать? Я и так уже давно стоял в очереди с парой долларов наготове, словно в самом деле планировал поцеловать одну из девчонок в будке. И у меня вдруг появилось это странное чувство… Словно поцелуй – это что-то сложное. Словно именно этот я запомню надолго. Что он не пройдёт бесследно. И чувство это не желало исчезать. Я не обращал особого внимания на парней, которые стояли передо мной: они смеялись, хлопали друг друга по плечам и подтрунивали над соседом. Но когда настала моя очередь, одна из девчонок побледнела и бросилась из будки бегом. Поплохело ей что ли? Иу. Мда, Ли и Эль явно не всё продумали в своём мероприятии. А потом… потом появилась она. Зашла в будку, взяла трясущимися руками помаду и поднесла её к губам. Вот чёрт. Ладно. Подумаешь, один поцелуй. Но поцелуй с Эль Эванс? Это… это вовсе не «подумаешь». Я вдруг безумно порадовался, что Ли нигде не было видно; иначе он бы до конца жизни нас троллил. Или ему бы совсем крышу сорвало. Одно из двух. Солнце сверкало в её тёмных волосах, Эль выглядела какой-то бледной. И напряжённой. Она округлила свои тёмные глаза. Кстати, прикид на ней был довольно миленький. Не то чтобы я специально его рассматривал. Но всё же. Я встряхнулся. Да ладно, Ной. Всего лишь поцелуй. Ничего. Такого. И вот я уже оказался прямо перед Эль. Она пожаловалась на сбежавшую Карен, но так, совсем чуть-чуть. Взгляда не поднимала. Словно ей сложно было держать себя в руках. Вот и хорошо. Так она не сможет понять, что у меня это тоже плохо получается. Я ведь мог просто уйти. Но это было бы ещё хуже. Если бы я ушёл, то парни бы меня потом замучили. К тому же, если бы я ушёл без поцелуя, то это бы плохо сказалось на всём аттракционе. Вот оно, проклятие школьной популярности. Я не мог с ними так поступить. «Будка поцелуев» была безумной идеей, но они ведь так много над ней работали. Так старались. Эль заметила, что я её разглядываю, и мне пришлось сказать, что она выглядит «нормально». Я мысленно скривился. Нормально? Господи. Вот уж точно преуменьшение века. Но мне удалось произнести это как бы между делом, словно меня это совсем не волновало, и она приняла это как комплимент. Ха. Может, она в самом деле видела, что я нервничал. – Не думала, что ты сюда придёшь. Эль всегда начинала болтать, когда сильно нервничала. В моём присутствии такое редко случалось: обычно она закатывала на меня глаза, отвечала сарказмом и выводила меня на чистую воду. И тут я понял, что она хочет меня поцеловать. И я совру, если скажу, что не хотел поцеловать её в ответ. – Я не за разговоры заплатил, – сказал я. Эль округлила глаза и чуть приоткрыла рот. Цвет помады ей совсем не шёл, и в уголках губ она немного смазалась. Хотя сейчас это было совсем неважно. – Я заплатил, – пояснил я и положил на деревянный прилавок деньги, – за поцелуй. Эль сглотнула. Кажется, что все вокруг замолчали, и музыка тоже стихла, потому что я слышал даже, как колотится её сердце. Она выглядела испуганной, но в то же время решительной. И что я знал об Эль Эванс наверняка, так что это, что она никогда ещё не отступала от вызова. А я немало о ней знал. Мы ведь знали друг друга почти всю жизнь. Потому мне было известно и то, что она ещё ни с кем и никогда не целовалась. Впрочем, какая разница. Я целовал кучу девчонок, но ни одна из них не была Эль Эванс. И мне вдруг тоже стало страшно. Я ухмыльнулся пошире, а на её лице появилось выражение… которое у неё всегда появлялось, когда она что-то понимала. Но она, похоже, не заметила, что я нервничал чуть ли не сильнее неё самой. Эль чуть втянула ртом воздух. Господи, как же здорово от неё пахло. От неё всегда так здорово пахло? Я склонился через стойку. Если б я не был сорвиголовой, то обдумал бы всё это получше… если бы Эль не смотрела на меня так, словно хотела поцеловать меня, словно… хотела меня. Если б вы спросили меня об этом неделю назад, я бы рассмеялся вам в лицо и сказал, что сама идея о поцелуе с Эль была невероятной. Но, эй. Вот и мы. Здесь и сейчас. Она прикрыла глаза – её густые тёмные ресницы задрожали, щёки слегка покраснели – и наклонилась вперёд.