У Тедроса все сжалось внутри. – Ступай, – сказал Ланселот. – Пока еще не стало слишком поздно. Заливаясь слезами, Тедрос оставил Ланселота и бросился бежать по улицам, стараясь не оборачиваться назад. «Он выживет… – как заклинание мысленно твердил он себе, размазывая по лицу слезы. – Он выживет…» Но в глубине души он знал жестокую правду. 25 Агата. Вечернее свидание в Шервудском лесу Агата стояла возле выхода из сооруженной на дереве хижины, освещенной синими и красными фонариками, и смотрела на лабиринт из других, украшенных такими же веселыми фонариками, хижин, соединенных между собой подвесными мостиками, качелями и канатами, где члены ее команды отдыхали после похорон сэра Ланселота и леди Гримлейн. Кто-то из них дремал, другие негромко разговаривали, третьи плескались под душем в приспособленных для этого бочках, прикрепленных на дереве рядом с каждой хижиной. А Агата просто стояла, не в силах ни двинуться с места, ни даже заплакать – все слезы она выплакала во время похорон. Было всего семь часов вечера – вся ночь еще впереди. Ночь впереди, но ощущение было такое, что наступил конец. Всему. – Не за́мок, конечно, что и говорить, – раздался голос снизу. Агата посмотрела вниз и увидела взобравшегося на дерево человека в зеленом камзоле и коричневой шляпе, украшенной зеленым пером. Он остановился на нижней ветке под входом в ее хижину и поднял голову. На его лицо упал свет. – Не замок, – повторил мужчина. – Но тем не менее какой-никакой, а дом. Он казался, пожалуй, ровесником отцу Софи, хотя лицо у него было розовым, как у ребенка, и гладко выбритым, если не считать смешной кисточки эспаньолки на подбородке, такой же рыжевато-каштановой, как и выбивающаяся из-под шляпы грива густых непослушных волос. – Лучше, чем замок, честно говоря, – сказала Агата, сдерживая вновь подступившие к глазам слезы. – Особенно если вспомнить, что в этот замок нам предстоит вернуться без ушедшего навсегда прекрасного человека. – Можно, конечно, и так на все это посмотреть, однако такие люди, как сэр Ланселот, никогда не умирают до конца и никогда не уходят навсегда, – возразил незнакомец. – Он стал легендой, а легенды живут вечно. Живут, несмотря ни на что. Во всяком случае, так я успокаиваю самого себя, когда встречаю молодых людей вроде вас, которые понятия не имеют, кто я такой. – Любому, даже начинающему, Читателю известно, кто такой Робин Гуд, – сказала Агата, заставив себя улыбнуться. – А любому, даже самому непросвещенному, герою известна «Сказка о Софи и Агате», – откликнулся Робин Гуд. – Очень приятно познакомиться, хотя, конечно, лучше бы эта наша встреча произошла при менее печальных обстоятельствах. После этих слов с сердца Агаты свалился давивший на него камень, и она, вытирая влажные глаза, уже спокойнее сказала: – Гиневра… Что она теперь будет делать?.. Робин вытащил из своего рюкзака металлическую фляжку. – Чай из золотого листа. Лечит все, включая неприятности – как уже пережитые, так и те, что еще предстоят, – сказал он, протягивая фляжку Агате. – Дот только что помогла мне приготовить свежую заварку. Лист, между прочим, действительно сделан из настоящего золота, которое я отбираю у богачей. Эти жадные тупицы просто не знают, для чего на самом деле больше всего годится их золото. Агата сделала из фляжки большой глоток, покатала чай на языке и с удивлением заметила: – Странно… Вкус как у шоколада. – Так я же сказал, что заваривать чай мне помогала Дот, – улыбнулся Робин и спросил: – Вы позволите зайти к вам? Видите ли, Марианна уверена, что оставила в вашей хижине свою сережку, и будет лучше, если я сам поищу, чем заставлю искать ее. – Ну конечно, – кивнула Агата, пропуская Робина в хижину. – Не знаю, право, как вас благодарить за то, что вы позволили нам остановиться здесь. – Нам все известно и о Змее, и о том, что произошло на Ринге, но я не вхожу в Лигу Тринадцати, и на то есть своя причина. Мы с моими Веселыми ребятами никогда не суем свой нос в дела других королевств, а они не вмешиваются в наши дела. – Робин искал сережку возле стены, увешанной газетными вырезками с описаниями его грабежей и побегов из-под стражи. – Но тут вдруг прилетела ворона с кольцом официального камелотского курьера на шее и принесла мне послание от Дот. В этом письме… О, смотрите-ка, я нашел ее! – Он поднял с пола украшенную жемчужиной сережку и внимательно ее рассмотрел. – Нет, это не она, – пробормотал он и принялся искать дальше, под сваленными грудой кожаными колчанами, из которых торчали стрелы. – Да, так вот. Шервудский лес не самое гостеприимное для чужаков место, особенно если это команда, в которой целая куча никогдашников, однако я не мог отказать в просьбе Камелоту и Дот. Камелоту я не могу отказать потому, что король Артур в свое время избавил нас от злодея, которого называли Зеленым рыцарем. А Дот… Дот я не могу отказать, потому что она… ну, она мне как дочь. Ее папаша сказал бы, что я лгу и что использовал Дот только для того, чтобы она помогла мне выбраться из тюрьмы. Но из него такой же отец, как из меня муж. Именно так я и сказал Марианне, – он подмигнул Агате и вдруг стремительно ринулся мимо нее с криком «Джекпот!» и выхватил застрявшую между деревянными планками, которыми была обшита стена хижины, золотую сережку. – Вот это точно она… кажется. – А где же сегодня будете спать вы и ваши люди? – спросила Агата. – Получается, что мы выжили вас из ваших домов… – Ха! За нас не волнуйтесь. Мы не привыкли часто спать в своей постели. Пойдем в «Стрелу», а там видно будет, куда нас ночь раскидает… – небрежно отмахнулся Робин. Теперь он рылся в груде своих грязных рубашек, выбирая ту, которая была… посвежей. Нашел – и продолжил, запихивая ее к себе в карман: – И насчет этого Змея тоже не беспокойтесь. Он сидит в заколдованном мешке Шерифа, мешок заперт в тюремной камере, а возле камеры всю ночь будут сидеть трое моих парней с луками и стрелами. Сам Шериф сейчас в больнице, несколько дней он не сможет ходить, а пока его нет, нам было легко подкупить Берти, чтобы он на это время исчез из города. Так что единственный ключ от тюрьмы остался у Дот, а сама она сейчас здесь, в лесу. Таким образом, шансов на то, чтобы что-то пошло не так, – ноль. Правда, Дот и в такой ситуации может напортачить, есть у нее такой талант. Ну так вот, чтобы этого не случилось, я решил ее отвлечь и устроил ей свидание с одним новым членом команды Веселых ребят. Он чист как стеклышко и примерно одного с ней возраста. Так что Дот сегодня будет занята, зато все остальные могут отдохнуть и расслабиться. А завтра возвращайтесь в Камелот и решите с правителями лесных королевств, кто из них приедет, чтобы отрубить голову нашей рептилии. – Он посмотрел прямо в лицо Агате. – На вашем месте я поручил бы это дельце кому-нибудь из королей-никогдашников, у них очень ловко получается рубить головы. Помолчав немного, Робин направился к выходу из хижины, но на пороге задержался и сказал, обернувшись: – Насчет того, чтобы отдохнуть и расслабиться, я сказал совершенно серьезно. Погуляйте по Шервудскому лесу, очень советую. Вот увидите, здесь у нас в сто раз лучше, чем в Ноттингеме. Если я вам понадоблюсь, найдете меня в «Стреле». – Робин? – М-м? – Вы уверены, что здесь безопасно? – спросила Агата, глядя припухшими и покрасневшими от слез глазами не на Робина, а за его спину, в темноту леса. – Я все помню, все знаю, конечно, но… После того, что случилось в последние несколько дней… Робин Гуд сунул пальцы в рот и свистнул. В тот же миг между домиками на деревьях взметнулись в воздух бесчисленные сети-ловушки, блеснули медвежьи капканы, закачались мины, сделанные из набитых порохом бревен, срикошетили клинки. Сотни стрел, со свистом разорвав воздух, впились в двери хижин, и из окон начали выглядывать испуганные лица членов экипажа «Игрэйны». – Ложная тревога! – крикнул Робин. Все немного поворчали, затем каждый вернулся к своим прерванным занятиям. – Видели? – улыбнулся Агате Робин. – Так что идите. Гуляйте. Наслаждайтесь. Порой, когда все видится в мрачном свете, бывает очень полезно вспомнить, почему так хорошо жить на этой земле. – Не думаю, что мне это удастся, – натянуто ответила Агата. – Сегодня, во всяком случае. – А вы сделайте это не для себя, тыковка. Для него, – сказал Робин, поворачивая голову. Агата посмотрела в ту же сторону и увидела за окном холм, с которого недавно вернулась вместе со всей своей командой. Могильный холм, склон которого был покрыт ровными рядами могил – старых и совсем свежих… сегодняшних… И стоящего перед одной из них парня в пропитанной кровью рубашке. Ланселота и леди Гримлейн похоронили на закате, когда замерший Шервудский лес был наполнен тяжелым влажным запахом листвы. Но теперь, когда Агата возвращалась на кладбище, тот же лес казался ей совершенно другим, словно с наступлением темноты он ожил. Девушки-фейри в зеленых платьицах и со светящимися розовыми крылышками за спиной высовывали свои головки из древесных дупел и щебетали: – Это же подружка Софи! – О, мы любим Софи! – Любим Софи? А кто такая эта Софи? – Ну, та, в красивом платье! – А разве Софи не убивает фейри? – Я слышала, что Сториан написал об этом по ошибке и сам это признал. Разбуженный этими голосами, древесный тролликот свесил с ветки свою круглую, с торчащими ушами голову и недовольно фыркнул, учуяв фейри. Агата же тем временем едва не наступила на лесного гнома, который вначале было рассердился, но потом, узнав ее, радостно запищал «Агата! Агата!» и протянул ей свой крошечный блокнот с просьбой оставить автограф. А затем появилась неряшливо одетая жена гнома и утащила его назад в их нору. Агата вздохнула, с облегчением подумав о том, что, пожалуй, впервые в ее жизни в сказке за каждым ее шагом не следят репортеры из дешевых бульварных газет, и убить ее тоже никто не пытается. Пустячок, как говорится, а приятно. У тропинки, по которой шла Агата, сидели две птицы-дракона (одна красная, вторая оранжевая) и жарили пойманную ими мышь на язычках своего же собственного пламени, которое по очереди выдыхали из клюва. Увидев Агату, они долго смотрели ей вслед и радостно щебетали – не забывая, впрочем, про свой ужин. Встретилось Агате и семейство светящихся лягушек (приветствуя ее, они проквакали гимн Камелота), а еще внезапно выпрыгнул из-за какого-то пня толстенький мангуст и невнятно прокричал с набитым то ли бабочками, то ли стрекозами ртом: – Под’уга Умы! В теплой, шелестящей листьями лесной ночи Агата понемногу расслаблялась. Эмоциональный шок, в котором она находилась последние несколько часов, начал отступать. На смену ему приходило ощущение покоя. Знаете, даже в самых чудесных уголках Бескрайних лесов никогда нельзя чувствовать себя в полной безопасности. Нигде, кроме Шервудского леса, где Робин и его Веселые ребята создали свой собственный магический Лес-Внутри-Лесов, в котором не было места политическим интригам внешнего мира всегдашников-никогдашников. Даже сам Робин… Если учесть, что он был и разбойником, и защитником бедных, и отважным бойцом, и любителем ухлестнуть за девушками, то Агате сложно было решить для себя, какой он – скорее добрый или скорее злой? Приближаясь к могильному холму, Агата смотрела на силуэт Тедроса, и ее сердце переполнялось любовью. Да, Робин прав, необходимо согреть и поддержать Тедроса, потому что сейчас ему было в тысячу раз хуже, чем ей. Она нужна своему принцу. Агата продолжала подниматься к свежей могиле и уже подходила к Тедросу сзади, но… внезапно остановилась у него за спиной. Тедрос был не один. Сама не зная почему, Агата нырнула за дерево и встала так, чтобы ее не было видно, а сама она могла слышать разговор. – Я с раннего детства воображал себя сэром Ланселотом, – говорил Райен, босой, в расстегнутой черной рубашке, светлых брюках и с блестящими после купания волосами. – Представлял, как скачу рядом с твоим отцом и помогаю ему победить Зеленого рыцаря. Мечтал, как после великой победы обмениваюсь подарками с королем на глазах у всего народа. А сколько подушек я загубил, когда протыкал их деревянными ложками, представляя, что передо мной враги короля Артура! Я так хотел когда-нибудь стать рыцарем Камелота и служить ему так же, как сэр Ланселот! – Многие парни об этом мечтали. И мечтают до сих пор, – сказал Тедрос. Его закапанная кровью рубашка тоже была расстегнута – в Шервудском лесу было тепло, даже слегка душно. – Недавно у себя в замке я разговорился с одним гвардейцем. Он говорил, что мечтает служить Камелоту, а потом… предал его. – Конечно, на деле служить гораздо труднее, чем мечтать об этом, – сказал Райен. – Что касается меня, то я хочу просто служить, не замахиваясь на то, чтобы занять место сэра Ланселота. На волосы Тедроса опустились несколько фейри, они с интересом прислушивались к разговору. В мерцающем свете их крылышек Агата смогла рассмотреть, что новый рыцарь короля смуглее, не такой мускулистый, однако выглядит крепче и решительнее Тедроса, – возможно, благодаря короткой стрижке, высокому лбу и мощной нижней челюсти. – Ты действительно считаешь, что Змей твой брат? – спросил Райен. – То есть, я хочу сказать, сын твоего отца? – Леди Гримлейн никогда напрямую этого не говорила. Однако перед смертью сказала мне, что совершила что-то ужасное, скрыла свой поступок и от Артура, и от всего мира, – ответил Тедрос. – Кроме того, сам Змей назвал меня своим братом. А еще поклялся, что может вытащить Экскалибур из камня. Этого, кстати, и леди Гримлейн никогда не отрицала. Но если Змей сможет вытащить Экскалибур, это будет означать, что он действительно сын моего отца. Но разве сын моего отца стал бы пытаться убить своего собственного брата? Разве он мог бы убить Ланселота, лучшего друга и рыцаря своего отца?!