– Здесь король я, а не моя мать, – ответил Тедрос. – Пусть мне и не очень приятно это признавать, но ваша помощь нужна мне ничуть не меньше, чем моему отцу, когда он только-только надел корону. Особенно теперь, когда уехала Агата. А моя мать уважает мои решения. – В точности то же самое говорил мне твой отец. Слово в слово, – грустно усмехнулась леди Гримлейн. – Но когда пришло время возразить своей жене, он сдался и промолчал. Я исчезла из замка, а он этого, кажется, даже и не заметил. – Я не такой, как мой отец! – вспыхнул Тедрос. – С какой стороны ни посмотри, я другой. – Пока что я слышу те же обещания и ту же ложь во спасение, – вздохнула леди Гримлейн. Эти слова больно ударили Тедроса. Он опустил взгляд на пол, на герб Камелота у себя под ногами. Краешком глаза отметил, что туфли домоправительницы на пару сантиметров приблизились к нему. Запах духов леди Гримлейн – тяжелый сладкий запах розовых лепестков – усилился. – Ты знаешь, почему я так сурово обращалась с тобой и Агатой? – негромко спросила леди Гримлейн. Тедрос поднял голову. – Вы напомнили мне Артура и Гиневру, – призналась домоправительница. – Они были такими же, когда он привез ее из школы. Мы все тогда были очень наивными и юными. И счастливыми, потому что не знали и не думали о том, что нас ждет впереди. И вот спустя столько лет я стала домоправительницей при сыне Артура и его новой принцессе. Странное ощущение… Словно я позволила возродиться своим старым, таким светлым и добрым чувствам… Тедросу стало стыдно, что они с Агатой считали леди Гримлейн бездушным драконом. Нет, она оказалась самым обычным человеком, с настоящими человеческими чувствами, переживаниями и воспоминаниями. – Я не дам вас в обиду. Для меня не имеет значения, что станет говорить моя мать, – поклялся Тедрос. – Даю вам слово. Домоправительница внимательно всмотрелась в лицо Тедроса. И едва заметно улыбнулась, словно решив, что может ему доверять, даже если сам Тедрос до сих пор ей не доверяет. – Простите, – сказал Тедрос. – Это было так давно… – вздохнула леди Гримлейн. – Нет-нет, я о другом. Простите, что был так груб с вами, когда вы пришли позвать меня в сокровищницу. Вы выполняли свою работу, а я… Леди Гримлейн внезапно помрачнела, и Тедрос встревожился: – Что случилось? – Сокровищница… Это не единственная и не главная причина, по которой я пыталась отыскать тебя, – ответила леди Гримлейн. Она вынула из кармана газетную вырезку и протянула ее Тедросу. Вырезка была из «Камелотского курьера». – Сегодня утром с помощью хрустального шара со мной связалась профессор Доуви, – сказала леди Гримлейн. – Она очень недовольна, что «Курьер» опубликовал эту заметку, не поставив ее в известность. Доуви собиралась сообщить тебе об этом, но я сказала, что сделаю это сама… – Но… – с трудом переводя дыхание, сказал Тедрос. – Я пыталась расспросить профессора Доуви, однако она ответила, что пока не станет раскрывать детали этого происшествия… – Что значит «не станет раскрывать детали»?! Мой лучший друг убит, Агата исчезла, все идет кувырком – а эта старая безмозглая идиотка собирается темнить?! – крикнул Тедрос и ударил ногой в стену. Стена задрожала, картины повалились на пол, затрещали, ломаясь, их тонкие рамки. – И Чеддик ничего мне не сообщил. Ни слова… Да он вообще не должен был оказаться на Авалоне! Я… не понимаю! Леди Гримлейн тронула Тедроса за плечо, он обнял свою домоправительницу и заплакал. Так, в обнимку, они простояли довольно долгое время, а потом Тедрос прохрипел: – Он был моим другом. – И навсегда останется им, – мягко сказала леди Гримлейн. – Вы не можете находиться здесь! – раздался из коридора резкий голос. – Но я здесь – значит, могу, – ответил грубый мужской голос. – Но вы же объявлены в розыск… Двери распахнулись, и в зал вошли окруженные слугами Мерлин, профессор Доуви и Ланселот, за которым гнался Потрошитель, намереваясь цапнуть его за лодыжку. Последней вплыла Гиневра – тщательно причесанная, в роскошном темно-красном платье. Бывшая королева сделала пару шагов и застыла, увидев своего сына в окровавленной одежде и в объятиях своей бывшей домоправительницы. – Леди Гиневра! – сказала леди Гримлейн, освобождаясь от Тедроса. – Вас же арестуют! Как вы вообще смогли сюда… – Разберемся без вас, леди Гримлейн, – перебила ее Гиневра. – У нас с королем был важный разговор, – сразу напряглась леди Гримлейн. – А вам лучше немедленно покинуть замок, иначе… – Я сказала – без вас! Убирайтесь! – прогремела Гиневра, и в зале сразу же воцарилась мертвая тишина. Леди Гримлейн повернулась к Тедросу, ожидая, что тот скажет что-нибудь своей матери… вступится за нее… Но Тедрос больше не смотрел на домоправительницу – он смотрел только на свою мать. – Мама… – прошептал он и бросился в объятия Гиневры, а потом принялся обнимать всех подряд – профессора Доуви, Мерлина, даже Ланселота, радуясь тому, что снова видит таких любимых, таких желанных людей. К тому времени, когда Тедрос вспомнил о своей домоправительнице, леди Гримлейн уже исчезла. 14 Тедрос. Каково это – быть королем Встречу с Королевским казначеем Тедрос отложил до обеда и отправился завтракать вместе с друзьями. Шеф-повар Силькима гостям не обрадовалась и, узнав, что сегодня ей придется накормить не только короля, но еще четверых, бросилась на кухню, откуда сразу же начали доноситься крики и звяканье сковородок. – Не могу призвать на помощь поварам свою шляпу, – вздохнул Мерлин, присаживаясь за стол в столовой Синей башни. – Она объявила забастовку до тех пор, пока я не назначу ей пенсию за выслугу лет. Говорит, что ей нужна «защищенность». – А я всегда считала, что самые большие зануды на свете – это фейри, – покачала головой профессор Доуви, присаживаясь рядом с волшебником. – Это Ланс во всем виноват, – сказала им через стол Гиневра. – Это он ни днем ни ночью не давал шляпе покоя. Постоянно требовал у нее еды. То тушеных индюшачьих ножек, то мяса по-бургундски, то жареного бекона. Наверное, целое свиное стадо съел. Совершенно загонял бедняжку. – Мужчине нужно много есть, – мрачно откликнулся Ланселот. Сидя во главе стола, Тедрос слушал рассказ о том, как его гости проникли в замок. Оказывается, сначала они могрифицировали под шляпой Мерлина в навозных жуков-скарабеев и покатили эту шляпу перед собой как навозный шарик. Потом пробрались в спальню Агаты и там, вернув себе привычный облик, начали переодеваться, доставая спрятанную все в той же шляпе одежду, а мимо дверей спальни в это время совершала обход дворцовая стража… – Погодите, – прервал их рассказ Тедрос. – А леди Гримлейн – она не донесет, что вы здесь? Сюда не прибегут стражники, чтобы получить обещанное вознаграждение? Все замолчали. Затем, глядя Тедросу прямо в глаза, заговорил Мерлин: – Боюсь, что мы были вынуждены идти на подобный риск, Тедрос. Последние новости из Лесов таковы, что твоей матери и Ланселоту необходимо теперь находиться рядом с тобой. Ну, а если кто-нибудь попробует к ним сунуться… Что ж, я напомнил твоей матери и Лансу, как использовать защитные заклинания, которым их учили в школе. Он требовательно посмотрел на Гиневру и Ланселота, и они поспешно зажгли кончики своих указательных пальцев. Огонек на пальце Гиневры горел неровно, тускло и все время мигал. На пальце Ланселота красный огонек загорелся ярко, но спустя несколько секунд вдруг громко зашипел и погас, выбросив в воздух облачко дыма. – Если они и не сумеют как следует защитить себя, то хотя бы отпугнут нападающих, – хмыкнул Мерлин. – Вы просто не представляете, как я рад всех вас видеть, – улыбнулся Тедрос. – Как я по вам соскучился. По всем. Его мать улыбнулась в ответ, глаза у нее предательски заблестели от подступивших слез. – Жаль только, что мы явились сюда не просто с дружеским визитом, – уныло заметил Мерлин. Тедрос моментально напрягся. Разумеется, он понимал, что гости пожаловали к нему не просто так. Наверняка была причина, и очень веская, чтобы Мерлин рискнул привести сюда Гиневру и Ланса, которые объявлены в розыск, и профессор Доуви не могла просто так бросить своих студентов, особенно сейчас. Да, все это Тедрос знал, но, услышав, как Мерлин сказал об этом вслух, он напрягся. – Плохих известий я получил сегодня уже достаточно, – сказал Тедрос. – Ну, плохие новости или хорошие, а обсуждать их на голодный желудок не стоит, – заметил Мерлин и громко крикнул: – Силькима! На кухне еще яростнее застучали горшками и сковородками. Вскоре на стол подали поздний завтрак – мясные фрикадельки с желтым пряным соусом карри; густо посыпанные жгучим красным перцем спагетти и овощные котлетки, тоже наперченные так, словно повара решили таким способом выместить на еде свою то ли тревогу, то ли неуверенность в завтрашнем дне, а может быть, просто недовольство тем, что из-за гостей у них прибавилось работы. Как бы то ни было, от обилия перца и прочих пряностей Тедроса прошиб пот, а все остальные, кто сидел с ним за столом, заливали бушевавший у них во рту пожар все новыми и новыми стаканами ледяной воды. – На десерт будут трюфели с перцем чили, – с каменным лицом объявила шеф-повар Силькима, выйдя к своим гостям. – Знаешь, на сегодня нам, пожалуй, достаточно, – за всех ответил ей Мерлин и, дождавшись, когда Силькима, обиженно поджав губы, уйдет к себе на кухню, обратился к оставшимся: – Ну что, теперь мы можем поговорить?