– Так о чем вы говорили, капитан? Николь вообще не должно было быть здесь. Ни на борту этого корабля, ни в Школе, ни в Лесах. Она должна была находиться сейчас в родном Гавальдоне и помогать папе в его трактире. Но в дело вмешались старшие братья Николь, Гус и Гаган. Видите ли, они хотели стать наследниками отцовского трактира, причем единственными наследниками, но отца это совершенно не устраивало, – он прекрасно знал, что парни продадут его «Пиппс Паб» на следующий же день после его похорон. Поэтому отец составил завещание, в котором единственной своей наследницей назначил Николь. Таким образом, Гусу и Гагану осталось бы только облизнуться и продолжать мыть грязные тарелки и разносить кружки с пивом – только уже не в отцовском трактире, а в сестрином. С каждым днем братья все сильнее хотели, чтобы ее не было рядом. И вот однажды их желание начало осуществляться. Когда Николь была младше, их городок жил в вечном ужасе перед школой Добра и Зла. Один раз в четыре года из Гавальдона пропадали двое детей: одного, самого воспитанного, забирали в школу Добра, а второго, самого хулиганистого, – в школу Зла. Эти дети пропадали навсегда, и в Гавальдоне их больше никто не видел – ни родители, ни друзья. Но проходило несколько лет – и исчезнувшие в Бескрайних лесах дети вдруг появлялись в иллюстрированных сказках, которые волшебным образом поступали неизвестно откуда в книжную лавку мистера Довиля. Ну а дети, которых не украли в ту роковую ночь, могли вместе со своими родителями вздохнуть с облегчением – теперь они в течение четырех лет были в безопасности. Но все это было до Софи и Агаты. Теперь казавшаяся раньше ужасной школа стала местом, куда мечтали попасть все дети Гавальдона. По всему городку были установлены статуи, изображающие сцены из сказки о Софи и Агате. Поклонники этой сказки оставляли на цоколе статуй сотни писем с просьбой выкрасть их и взять в школу. На Хэллоуин местная молодежь одевалась «под Софи» (розовые платья, светлые парики), «под Агату» (темные бесформенные платья-мешки из грубой ткани, черные парики) или «под Тедроса» (обнаженный торс и картонный меч на боку). Учителя в гавальдонской начальной школе использовали «Сказку о Софи и Агате» как учебник, по которому объясняли, например, правила склонения (стимф – стимфу – стимфа – о стимфе…) или учили арифметике (Десять выпускников школы отправились в Леса на Испытания Сказкой. Шестеро погибли. Сколько студентов осталось в живых?). Ежегодная традиционная гавальдонская ярмарка из временной превратилась в постоянный Парк развлечений школы Добра и Зла с многочисленными аттракционами. Среди прочих здесь был павильон «Загляни в будущее», в котором жила рыбка желаний; американские горки «Цветочное метро»; сооруженный на месте бывшего кукурузного поля лабиринт «Испытание Сказкой»; карусель «Зверинец принцессы Умы» и плавательный бассейн «Озеро-на-Полпути». Кстати говоря, очень популярными в Гавальдоне стали не только Софи и Агата. Так, например, прославился и отец Софи Стефан. Когда «Сказка о Софи и Агате» открыла всем глаза на то, что местные Старейшины оказались жадными, завистливыми злодеями, их Совет вскоре разогнали и передали всю власть в городке в руки мэрии. Тайным голосованием Стефана выбрали мэром Гавальдона. А он самым первым делом прибил к дверям мэрии открытое письмо к своей дочери, в котором требовал: а) чтобы Софи и Агата немедленно посетили свой родной город; б) чтобы школа, идя навстречу пожеланиям детей Гавальдона, открыла прием заявлений от желающих в нее поступить и разрешила студентам-Читателям проводить летние каникулы со своими семьями. Вначале ничего не происходило. Однако неделю спустя однажды утром жители Гавальдона обнаружили на своих дверях объявления о том, что начиная с августа школа Добра и Зла начинает прием Читателей, который станет теперь ежегодным. Кроме того, в каждом доме получили толстый конверт с новенькой, пахнущей типографской краской копией «Путеводителя всегдашника / никогдашника» с описанием правил, учебных предметов, школьной формы и самое главное – с приложенными к нему анкетами для желающих поступить в школу Добра и Зла. В анкетах нужно было ответить на целый ряд самых разных вопросов, среди которых встречались очень любопытные, например: «Назовите три вещи, которые вы хотели бы иметь, если бы вас высадили на необитаемом острове» или «Если бы я стал животным, я хотел бы быть…» – ну и так далее. Дети с восторгом заполняли анкеты и оставляли их в запечатанных конвертах у подножия статуй Софи и Агаты. Через неделю этих конвертов накопились целые горы, а потом в одну ночь все они волшебным образом вдруг исчезли. Николь, конечно же, тоже очень хотелось заполнить анкету, ведь она за свою жизнь прочитала столько сказок! Сотни, может быть даже тысячи, и знала, что она умнее и сильнее любого Читателя, которого когда-либо забирали в школу. «Кому нужны Агата и Софи, если есть я?» – думала она. Ну да, эти девушки пережили любопытную историю, но теперь их сказка закончена. Навсегда. А это значит, что пришло время новых героев. И героинь, разумеется. Ах, до чего же Николь хотелось стать такой новой героиней! Но она не могла… У нее на руках был старенький, часто хворающий папа, за которым нужно было ухаживать; посетители, которых нужно было обслуживать в трактире; и дом, которым тоже следовало заниматься. Если она уйдет, все, что заработал за свою жизнь отец, будет пущено по ветру ее братьями. А теперь представьте себе, как пару недель спустя Николь была ошеломлена, когда посреди душной августовской ночи неведомая волшебная сила вдруг вытащила ее из постели! Затем был полет верхом на какой-то жесткой костистой птице над верхушками загадочного темного леса, а в конце – падение в грязный крепостной ров замка Зла, где Николь оказалась в компании сотен будущих никогдашников! Николь догадалась, что все это дело рук ее братьев, Гуса и Гагана, паршивцев этаких! Это они заполнили анкету от ее имени… Впрочем, суетиться теперь было поздно. Вон уже и волки появились, начали выгонять кнутами детей из рва на берег… И Николь побрела в школу, твердо дав себе обещание как можно скорее вернуться домой. Разве может она бросить папу, оставить его один на один с ее безбашенными братцами! Но потом ее одели в мешковатую черную школьную форму, сунули в руки учебники и листок с расписанием занятий. И тут Николь внезапно ощутила дежавю – ей показалось, будто все, что сейчас с ней происходит, она уже однажды переживала, то ли в этой жизни, то ли в другой… А может, все дело было в том, что Николь столько раз перечитывала «Сказку о Софи и Агате», что теперь все вокруг ей казалось знакомым до мелочей. Но что еще важнее – ей вдруг очень захотелось остаться в этом удивительном мире. «Ведь ничего страшного не произойдет, если я задержусь здесь на денек-другой?» – подумала она, и долго уговаривать себя ей не пришлось. Ведь если она останется, то сможет своими глазами увидеть те места, которые знала только по книгам. Принять участие в контрольных заданиях, решения которых помнила наизусть. И, быть может… даже увидеть самого Хорта – прекрасного, удивительного Хорта… Ничего этого не произошло. Зло не хотело ее принимать. Все шло вкривь и вкось. Замки́ комнат захлопывались за ней сами собой и не желали отпираться. Коридоры внезапно обрывались в пустоту, пытаясь сбросить ее в крепостной ров. Двери норовили ударить ее по лицу или хотя бы выбить книгу у нее из рук. А потом в комнатах, куда она входила, начала сама собой ломаться мебель, рушиться потолки и стены. Николь понятия не имела, почему все это происходит, но декан Софи обвинила ее во всех грехах, взяла за руку и отвела через Мост-на-Полпути в школу Добра к профессору Доуви. Но узнав, какой погром устроила новенькая в школе Зла, Доуви тоже не захотела брать ее к себе и заявила, что коль скоро Николь доставили к дверям школы Зла, то все дальнейшее – это проблемы Софи. Декану Софи не оставалось ничего другого, кроме как потащить Николь назад в свою школу Зла, сердито ворча себе под нос, какого она сваляла дурака, пойдя навстречу просьбе своего отца о приеме в школу Читателей… А потом Николь на всем ходу ударилась о невидимый барьер. Мост-на-Полпути не желал пропускать ее со стороны Добра на сторону Зла. Как ни билась Софи, как ни старалась сама Николь, все было бесполезно. Пришлось возвращаться. Башни школы Добра, в отличие от башен школы Зла, отнеслись к присутствию Николь если и не с восторгом, то, во всяком случае, вполне терпимо. По крайней мере, у них не было аллергии на новенькую. Так был сделан выбор, и Николь стала всегдашницей. В школе Добра Николь решила задержаться на первый семестр, а потом, когда ее вместе со всеми остальными Читателями отпустят домой на рождественские каникулы, навсегда остаться в Гавальдоне со своим любимым папой. А до тех пор… Что ж, до тех пор она будет носить розовые платья. Причем с большим удовольствием. – «Лев и Змей» – это волшебная сказка, – сказала Агата, прихлебывая из чашки имбирный чай. – А я о ней даже не слышала, – заметила Николь, счищая с тарелок остатки завтрака. – Я тоже, – поддержал ее Хорт, магическим образом удаляя грязные пятна с украшенной гербом Камелота столешницы. – И я, – в один голос подхватили Богден и Уильям, протирая иллюминаторы. – И я, – добавила Эстер, вместе с остальными ведьмами мывшая и сушившая тарелки, указывая на них светящимся кончиком пальца. – А вот я, кажется, что-то такое слышала, – пропела Софи, явно подмазываясь к Агате. – Нет, не лги, не слышала, – резко осадила ее Агата, очень обрадовав этим Николь. – Здесь никто не знает сказку «Лев и Змей», потому что она о Камелоте. Ее и рассказывают только там. Я не далее как вчера читала ее на благотворительном детском утреннике, чтобы собрать денег на ремонт нашего сломанного подъемного моста. – Какое плебейство! – фыркнула Софи. «И это говорит девчонка, отец которой работал на деревенской мельнице!» – подумала Николь, закатывая глаза. – Зато в Камелоте сказку про Льва и Змея знает буквально каждый ребенок, – спокойно продолжила Агата. – К счастью, когда читаешь сказку вслух, запоминаешь ее практически наизусть, слово в слово. А теперь слушайте и смотрите. Агата подняла вверх светящийся палец – и сразу же в воздухе поплыли золотые струйки… – Давным-давно на краю моря появилось новое прекрасное королевство, – заговорила она. – И все было хорошо, кроме одного: в нем не было короля. Золотые струйки нарисовали в воздухе силуэт величественного замка с высокими круглыми башнями… – В каждом королевстве должен быть король, и оно ждало человека, который займет трон. Но ведь король должен быть и сильным, и мудрым, а эти качества редко встречаются в одном человеке. В конечном итоге претендентов на трон осталось только двое. Лев и Змей. Золотые струйки моментально нарисовали портреты обоих соперников, которые начали сражаться друг с другом за трон. – Соперники казались достойными друг друга, поэтому было решено выбрать короля голосованием. Те, кто хотел видеть на троне сильного короля, отдали голоса за Льва. Те, кто хотел видеть короля мудрого, проголосовали за Змея. Голоса разделились точно поровну. Между фигурами Льва и Змея постепенно начала появляться третья фигура, новый персонаж сказки… – Последним, кто еще не проголосовал, остался Орел, паривший высоко в небе и видевший мир таким, каким его не видел никто другой. И тогда Орел попросил каждого из претендентов ответить на один вопрос: «Если ты станешь королем, должен ли будет Орел служить тебе?» Лев ответил «Да». Пока Орел летит над страной, он будет находиться под защитой короля, но при этом обязан соблюдать законы королевства и выполнять приказы короля. Змей ответил «Нет». Если королем станет он, Орел останется таким же свободным, как прежде. Висевший в воздухе золотой силуэт Льва растаял. – И тогда Орел выбрал Змея. Яркая вспышка – и на Орла набросилась целая армия змей с раздутыми капюшонами. – В ту же ночь оставшиеся без защиты короля и закона орлы подверглись нападению. Змей и его приспешники засели на деревьях и уничтожили орлов раньше, чем на помощь им успел прийти Лев со своими товарищами. Вскоре Лев поймал кровожадного Змея и уже приготовился убить его, но тут Змей заговорил. Светящаяся фигурка Змея обрела голос: – Ты не пос-с-смеешь убить короля. Орел выбрал меня потому, что хотел быть с-с-свободным. И он получил с-с-свою с-с-свободу. А то, что случилос-с-сь потом, – уже с-совсем другая ис-стория. Я не с-солгал Орлу, я с-сказал ему Правду. Это мой трон, и я твой король. Такова Правда, и ес-с-сли она тебе не нравится, это еще не повод заменить ее Ложью. Так что ес-с-сли ты убьешь меня, то новый король Камелота для вс-сех будет лжецом, будет с-с-самозванцем. Но ес-сли ты все-таки убьешь меня, я вернус-с-сь, чтобы вернуть с-с-себе корону. С-с-свою корону… Фигурка Льва замерла, словно раздумывая, затем ярко засветилась и… разорвала Змея на куски. – Лев не принял предупреждение Змея всерьез. Лев стал королем Камелота и защитником всех живых созданий. А чтобы загладить свою вину, он сделал Орла своим главным советником и поручил ему охранять границы королевства на тот случай, если Змей действительно посмеет вернуться. Нарисованные в воздухе золотые миражи растаяли, кончик указательного пальца Агаты погас. – Вот так началась история королевства Камелот, – закончила Агата свою сказку. Николь вслед за Агатой перевела взгляд на изображенный на столешнице герб Камелота: меч Экскалибур, а по бокам два орла, охраняющие его. Она много раз видела этот герб, но только сейчас, после рассказанной Агатой сказки, впервые увидела то, чего не замечала раньше: у орлов были львиные тела. – Я никогда не задумывалась над этой сказкой, однако Сториан, судя по всему, хочет от нас именно этого, – сказала Агата. – Перо сказало, что Змей вернулся в Леса, чтобы сокрушить Льва. – А Лев – это король Камелота, – с умным видом объявила Софи. «Да неужели?!» – подумала Николь. – И Змей хочет отобрать у него корону, а самого короля уничтожить, – упиваясь своей проницательностью, добавила Софи. «Да неужели?!» – вновь подумала Николь, заметив, что Агата тоже начинает терять терпение.