Трудности в изучении парижских журналов Записи Ганемана 1835-1843 гг. охватывают его широкую парижскую практику. Клиентов было очень много, и Самуэль и Мелани Ганеман могли уделить каждому пациенту лишь ограниченное время. Поэтому неудивительно, что в журналах отражены лишь основные жалобы пациентов и назначенное лечение. Более того, эти истории болезней скорее краткие записи проблем, наблюдающихся у пациентов, а не полные записи мыслей и наблюдений Ганемана. По этим записям мы можем прикоснуться к процессу мышления Ганемана, пусть не развернуто, а кратко, сжато. Указания Ганемана в этих записях не всегда ясны, но очевидно, что он писал их для себя, а не для последующих поколений гомеопатов. По сути дела, большую часть записей сделала Мелани Ганеман, особенно это касается жалоб пациентов. Нередко ее записи (на французском) перемежаются с примечаниями Ганемана гоже на французском, но некоторые слова или предложения написаны на его родном немецком языке. Ганеман обычно записывал специфический, редкий симптом, к которому затем добавлял несколько названий вызывающих его лекарств, найдя их с помощью репертория. Однако это не значит, что он немедленно назначал одно из найденных лекарств. Чаще всего, как я заметил, он продолжал лечение с помощью ранее назначенного лекарства. В некоторых случаях одно из указанных лекарств появлялось в лечении позднее. Все выглядит так, словно Ганеман делал для себя памятку, но ждал, пока жизненная сила не покажет новые симптомы, на основании которых нужно будет сменить препарат. Я сравнил несколько рубрик его репертория с реперторием Кента и сразу увидел, что Ганеману был доступен меньший диапазон лекарств. Например, для симптома «тяжесть век» Ганеман отметил Aconitum, Belladonna, Calcarea carbonica, Cocculus, Hyoscyamus. Mercurius, Phosphorus, Sepia, Spigelia и Sulphuricum acidum. Большинство из этих лекарств есть и в репертории Кента, но в распоряжении последнего было гораздо больше препаратов, причем часть из них была выделена жирным шрифтом, например Causticum, Coniurn, Gelsemium и Rhus toxicodendron. Когда просматриваешь случаи, определенно видишь, что Ганеман очень редко спешил менять препарат, если только новая картина не становилась совершенно очевидной. Он не боялся назначать плацебо и ждать появления новых симптомов. В его распоряжении было небольшое количество лекарств, но меня удивляет то, как он нередко делал назначение на основании минимума симптомов, всегда специфических, шаг за шагом распутывая клубок болезни пациента. Ганеман вел практику в соответствии с тем, что написал в последнем издании «Органона». Какие бы симптомы он ни выбирал в качестве основы для назначения психические, эмоциональные, физические, патологические, общие или частные, они всегда имели отношение к § 153: это были специфические, индивидуальные симптомы пациента, в равной степени специфические для выбранного препарата. И Ганеман всегда твердо придерживался изменений, введенных в 5-м издании «Органона», используя водные растворы и чаще повторяя прием лекарства. Ганеман начинал лечение всех пациентов с Sulphur? Некоторые гомеопаты (включая Риму Хэндли, см. книгу «В поисках позднего Ганемана») утверждают, что Ганеман назначал лекарство на основании каждого появляющегося симптома и начинал лечение каждого пациента с Sulphur. «Поскольку у всех присутствовал псорический миазм, Ганеман, похоже, решил, что Sulphur будет полезен любому» (Хэндли, 1997, с. 40). Парижские журналы показывают, что Ганеман стал более консервативным после своих экспериментов в начале 30-х гг. XIX в. Он старался как можно дольше держать пациента на одном лекарстве и часто в качестве промежуточной дозы назначал плацебо, ожидая развития симптоматической картины. Даже на пике периода псоры и Sulphur в своей практике (примерно 1835 г.) Ганеман на самом деле не начинал лечение каждого пациента с Sulphur׳, болъшинства - да, но всех - нет. Почему он пошел этим путем? В его время аллопаты считали неизлечимой лишь одну хроническую болезнь, сифилис, в то время как чесотка и бородавки считались излечимыми. Ганеман сожалеет о недостатке проницательноети у коллег-аллопатов: ХБ [Пациент] пытается любой ценой избавиться от мучений [псоры], и, поскольку врачи старой школы не могут оказать ему должной помощи, он пытается хотя бы спастись от этих высыпаний... даже если это будет стоить ему жизни; и вскоре или другие невежды, или врачиаллопаты и хирурги предлагают ему соответствующие средства (1997, с. 40) И далее: ХБ Эту болезнь (псору) ни уничтожают, ни излечивают; и, вместо того чтобы повергнуть этого ו ысячеголового монстра, его отпускают на свободу, где он неумолимо обрушивается на обманутого пациента и разрушает его - ведь барьеры, сдерживавшие монстра, устранены (там же. с. 43). Чтобы подтвердить эти слова и предупредить нас об опасности жестокого подавления, часто при помощи мазей, содержащих серу, в «Хронических болезнях» (там же, с. 18-31) Ганеман приводит множество примеров. Вот один из них: § У 20-летнего студента была мокнущая зудящая сыпь, которая так сильно покрыла его руку, что он утратил возможность выполнять свою работу. Сыпь свели серной мазью Но вскоре стало понятно, насколько сильный удар это нанесло по его здоровью. Он сошел с ума, пел или смеялся невпопад и бежал, пока не падал на землю от изнеможения. День ото дня его телесное и духовное здоровье ухудшалось, и в результате он умер от гемиплегии Выяснилось, что его внутренности срослись в плотную массу, испещренную маленькими бугрящимися язвами, некоторые размером с каштан; они были наполнены веществом, похожим на гипс (там же, примечание, с. 31). Интересно, сколько современных случаев безумия по сути дела вызваны подавлением кожных нарушений. Подсчитать это мы сможем лишь тогда, когда аллопатия наконец признает свои ошибки, что вряд ли произойдет в ближайшем будущем. Ганеман по большей части имел дело с подавлением посредством мазей, минеральных ванн, прижигания и ампутации; нынешние же аллопаты вооружены «более совершенными» методами бездумного подавления болезни и не подозревают о неизбежном вреде, который непременно принесет такое лечение. Во времена Ганемана было в порядке вещей, что многие хронические псорические проявления имели своей причиной подавленные кожные высыпания, и для начала лечения таких пациентов нужен был Sulphur. Разумеется, начав лечение с Sulphur, Ганеман не спешил переходить на другое лекарство, даже если состояние пациента то улучшалось, то ухудшалось. Но когда проявлялось показанное слоевое лекарство, он сразу же использовал его, равно как и острые интеркуррентные препараты при хронических болезнях, и даже (по совету Геринга) использовал Psorinum в качестве интеркуррентного лекарства. Интересно, что в 1835 и 1836 гг. он действительно начинал лечение почти всех пациентов с Sulphur, но когда я в качестве примера взял 74 случайных пациента 18351842ך гг., то увидел, что лечение 50 было начато с Sulphur, 10 с Hepar sulphuris, троих с Nux vomica, двоих с плацебо и по одному с каждого из следующих лекарств: Arnica, Arsenicum, Belladonna, Calcarea carbonica, China, Clematis, Cuprum, Jalapa и Pulsatilla. Hepar sulphuris, похоже, был его вторым излюбленным лекарством, потому что он часто следовал за Sulphur. Во многих случаях Ганеман использовал Hepar sul- phuris в качестве интеркуррентного лекарства (чаще него - лишь плацебо). Кажется, что в периоды плацебо Ганеман часто выжидал, чтобы убедиться в постоянстве симптомов (улучшения или ухудшения). В статье, вошедшей в сборник «Малые труды», фон Беннингхаузен описывает случай, когда он получил личное письмо через два дня после смерти Ганемана; письмо имело отношение к двум пациентам ганемановской парижской клиники. В лечении этих пациентов Ганеман использовал один препарат и водные потенции, тщательно корректируя дозы по мере продвижения вперед. Лечение обоих пациентов было начато не с Sulphur, а с Belladonna, и далее были назначены лекарства (например, Hyoscyamus, Mercurius, Nitricum acidum и - да, Sulphur), показанные на основании проявляющейся совокупности симптомов (фон Беннингхаузен, 1991, с. 190-194). Нельзя оспорить тот факт, что во времена Ганемана наиболее активным миазмом была псора (у семи из восьми пациентов). Ганеман даже упоминает, что его коллегааллопат с большим успехом вел практику, просто добавляя серный цвет ко всем своим назначениям для хронических пациентов. Ганеман пишет: ХБ Будучи использован в малых дозах, Sulphur, один из противопсорных препаратов, несомненно, быстро начнет лечение хронической (невенерической и потому псорической) болезни. Я знаю саксонского врача, который заработал отличную репутацию тем, что просто добавлял в свои рецепты серный цвет при лечении почти всех хронических больных, причем сам не знал тому причины. Обычно это оказывало поразительно благоприятное действие в начале лечения, но, конечно же, лишь в начале, и после этого его помощь заканчивалась (1997. примечание, с. 104) Во времена Ганемана основная форма депрессии имела отношение к псоре - это было состояние, вызванное подавлением кожной сыпи или чесотки. ХБ Неисчислимые наблюдения врачей (а нередко и мой собственный опыт) показывают, что за чесоточными высыпаниями, подавленными неверным лечением... у людей, здоровых во всех остальных отношениях, очевидно, появляются такие же или подобные симптомы (1997, с. 7). Поэтому я не удивлен, что 1 анеман, назначая лекарства по миазмам, начинал лечение многих пациентов одной крупинкой Sulphur (иногда двумя) в семи столовых ложках воды и одной столовой ложке бренди, чтобы помочь жизненной силе одолеть миазматический яд и сильное подавление, которое применялось в его время. Обратите внимание, что Sulphur — также и препарат с «недостатком реакции». Не следует забывать, что методы 1835, 1837, 1839 гг. очень сильно отличались от методов 1840-1842 гг. Когда мы говорим о работе Ганемана позднего периода, нужно соблюдать последовательный порядок, чтобы увидеть эволюцию его переработанных методов с их начала до окончательной, наиболее совершенной формы. Мысль о том, что частная практика Ганемана совершенно отличалась от его опубликованных работ, - >то ошибка, допущенная вследствие непонимания его методов с их практической стороны, а также их многолетней эволюции Вследствие этого неверного понимания некоторые заявляют, что частная практика Ганемана отличалась от его публичных высказываний и поэтому нам не нужно работать по «Органону». Другие используют это недоразумение, чтобы дать рациональное объяснение использованию комплексных лекарств, чередованию препаратов и частой смене назначения. Назначение на основании каждого появляющегося симптома? Во-первых, я хочу подчеркнуть, что Ганеман совсем не увлекался быстрой сменой лекарств на основании «каждого появляющегося симптома». Хотя он или Мелани часто делали заметки о новых симптомах, небольшом их изменении или отсутствии изменений, я впечатлен тем, как Ганеман продолжал лечение с помощью Sulphur или Нераг sulphuris или чередовал эти лекарства с плацебо даже в том случае, когда у пациента наблюдалось «очевидное» ухудшение. Затем он наконец переходил на новое лекарство на основании очень специфического и характерного симптома. В своих документах Ганеман не полностью фиксировал анализ случаев, потому что эти записи предназначались только для личного использования. Маргарет Тайлер также говорила: «Чем дольше я работаю, тем меньше записываю», и это вовсе не говорит о том, что в зрелые годы она обленилась. Просто она наловчилась распознавать более специфические рубрики, о которых говорится в § 153, тогда как менее опытный гомеопат записывает все подряд, а затем пытается найти эти редкие симптомы. Мы можем предположить, что Ганеман достаточно знал о своих пациентах, чтобы записывать только наиболее важные моменты. Прежде всего, если пациент хорошо шел на определенном препарате, Ганеман давал ему бутылку плацебо, которое нужно было принимать до еледующей консультации, обычно происходившей одну-две недели спустя. Но говорить, что он делал назначение на основании каждого появляющегося симптома (что подразумевает быструю смену одного лекарства на другое) вне зависимости от типа симптома, - это огромная ошибка. Прочитайте приведенные ниже примеры и сделайте вывод сами. Эти примеры также позволяют нам видеть, какие болезни лечил Ганеман. • Аме де Борлану, 20 месяцев от роду, первоначально назначен Hepar sulphuris от хронического кашля; в данный момент назначена Chamomilla как острое средство при жидком зеленом поносе после прорезывания зуба; далее, после окончания диареи назначен Causticum, поскольку единственная жалоба — хрипота и кашель, днем и ночью. • Его брат Алексис, 14 дней проболевший гриппом, семь дней принимает Sulphur, после чего следует девятидневный прием плацебо, а затем -A conitum и Belladonna (вдыханием) на основании внезапной боли в желудке с высокой температурой, последнее лекарство - вдыханием в кабинете Ганемана примерно раз в четыре-пять дней. • Г-н Шарль Пети, страдающий от хронического блефарита, месяц принимает Sulphur, за которым слёдует Nux vomica на основании «двух дней без стула». В этот момент лечения Ганеман'перед назначением Nux vomica выписал из своего репертория лекарства Chamomilla, Nux vomica, Euphorbium, Phosphoricum acidum и Silica. • Г-н Томас Уорден, страдающий астмой (после пребывания на холоде и сырости и когда промокнет), сначала получает Sulphur, затем (через месяц) назначение изменяется на Lycopodium, когда пациент начинает жаловаться на болезненную, опухшую печень и ночное беспокойство с метанием по постели. • Через три месяца после родов г-жа д’Эспинаси жалуется на грудь каменистой твердости, зуд и огромную опухоль (левая грудь в 10 раз больше, чем правая). Во время беременности она страдала от повторяющихся нервных срывов, случавшихся 5—6 раз в день. В течение месяца Sulphur уменьшил боль и опухоль груди, и потом Ганеман продолжил лечение с помощью семидневного приема Calcarea carbonica, когда последние восемь дней у пациентки наблюдался запор, а последние два дня не было стула, — вот пример последовательности лекарств. Затем он продолжил лечение с помощью Sulphur Ганеман не меняет назначение (если не считать плацебо) в течение трех месяцев, после чего пациентка больше не испытывает боли или зуда в груди, но начинает жаловаться на головокружение при наклоне, поздние месячные, слишком слабые месячные, головные боли от прилива крови и опухоль в груди. Теперь Ганеман делает реперторизацию и использует ее результаты; в его репертории все перечисленные выше рубрики указывают на Graphites. 45 дней пациентка принимает Graphites, после чего на основании твердой опухоли в груди назначен Conium. • А. Мишелон. маленький ребенок, перешедший к Ганеману от другого гомеопата, д-ра Гофмана, получает Hepar sulphuris на основании дурно пахнущего экссудата, сочащегося из головы; проблема началась после прививки. Также у ребенка наблюдается боль в глазах с воспалением обоих глаз. Ганеман меняет лекарство только после семи недель (с трехнедельным использованием плацебо); состояние глаз сильно улучшилось и стало почти нормальным. Ганеман меняет назначение на Calcarea carbonica (записей новых или специфических симптомов — показаний для перехода на это лекарство - не обнаружено). Через месяц он переходит на Sulphur, когда зрение становится более неотчетливым и возникает ощущение давления в глазу. Кроме этого, за несколько дней до консультации был приступ колик и диарея (три раза в течение 12 часов). • Мать мальчика, г-жа Мишелон, консультируется по поводу инвагинации матки и выпадения влагалища после тяжелых родов, когда неопытный врач заставил ее страдать 54 часа. Выход плаценты и ребенка (первенца) был подобен взрыву бомбы. Д-р Гофман, гомеопат, лечивший женщину от этого состояния, добился успеха, но теперь она жалуется на зуд и воспаление слизистой оболочки гениталий с болью во время полового акта; пациентка может пройти не более мили и страдает от боли в сердце во время езды в транспорте. Ганеман быстро выписывает несколько рубрик и препаратов рядом с записями о пациентке, но не использует ни один из них и начинает лечение с Sulphur (1 месяц); затем он меняет назначение на Ipecacuanha, потому что у пациентки сохраняется боль в сердце и отсутствует аппетит, также возвращается старый симптом (рожистое воспаление); затем Ганеман отказывается от этого лекарства и возвращается к Sulphur. Через 14 дней он видит, что нужно использовать острый интеркуррентный препарат, Aconitum (вдыханием!), потому что женщина укололась (иголкой?), рука покраснела и горит. К его радости, сильное вдыхание Aconitum облегчает боль в сердце, уменьшает опухоль и ощущение тяжести в руке, вызвав сначала печаль, истерику иблезы. Затем Ганеман назначает плацебо, во время приема которого наблюдается дальнейшее улучшение, а после этого снова возвращается к Sulphur. • Г-жа Барри, 60-летняя вдова и мать четверых детей, получает Sulphur на основании трудностей со стулом, длящихся 15 лет. Стул остается в анусе, и женщине приходится вводить палец во влагалище, чтобы стул вышел. Через три недели Ганеман переходит на Ignatia, потому что малейшие эмоции вызывают разрывающие боли в почках и женщина постоянно дремлет (новый симптом). Ганеман использует рубрику «Сужение ануса» (в издании 7.1 репертория «Синтез» эта рубрика переводится как «Прямая кишка, сужение») и выписывает лекарства Camphora, Conium, Ignatia, Lachesis, Natrum muriaticum, Nux vomica, Opium и Plumbum. Даже в «Синтезе», в рубрике «Прямая кишка, болезненное и спазматическое сужение», мы видим лекарства Ignatia, Lachesis, Nux vomica и Plumbum, выделенные жирным шрифтом. Пациентка принимает Ignatia в течение 9 дней, после чего следует пятидневный период плацебо. Затем снова идет Sulphur, назначенный на основании зуда в верхней части тела и внизу спины, жара во рту и сухости губ. Через три недели пациентка вдыхает дозу Stannum (опухшие ноги и неспособность сконцентрироваться, задуматься во время нервозного состояния ночью) в кабинете Ганемана, и он велит ей в этот день не принимать Sulphur, но продолжить прием на следующий день. • Г-н Эме, 29 лет, учитель игры на скрипке, консультируется по поводу зимнего гриппа, но также отмечает, что пять лет подряд у него случается лихорадка, от которой он принимает аллопатические хинные пилюли. Он жалуется на боль в животе после еды, поднимающуюся к горлу, словно языки пламени. Ганеман начинает лечение с помощью Sulphur (в воде), чередуя его с четырехдневным назначением плацебо, и через 34 дня назначает вдыхание Arsenicum 18С, одну дозу у себя в кабинете, на основании жжения в области желудка и тревожных ночей с сильным сердцебиением. На следующий день пациенту следовало снова принять Sulphur. Семь дней спустя Ганеман назначает Carbo vegetabilis на основании жжения в области шеи и желудке. • Г-ну Гастону де Понтальба назначены нисходящие потенции Sulphur на 4 месяца на основании астматических проблем: когда он бежит, то всегда испытывает сильное сердцебиение и чувство стеснения в груди. Лишь однажды в конце этих четырех месяцев Ганеман назначает семидневный прием плацебо, словно ожидает появления новой картины. И действительно, после этого он назначил Antimonium crudum на основании прилива крови к голове, горящих щек, сильнейшего утомления, отсутствия жажды и чувства слабости, когда пациент печалится или ему жарко. Через девять дней Ганеман переходит на Ammonium carbonicum на основании острой простуды пациент сильно чихает и у него течет из носа, что мешает ему спать. Пациент принимает лекарство лишь три дня, после чего симптомы исчезают Прежде чем вернуться к Sulphur, Ганеман назначает 13-дневный прием плацебо! В течение следующих месяцев мы видим назначение Sulphur и плацебо; каждое лекарство назначается на месяц. Подведем итоги Ганеман не делал назначений на основании каждого появляющегося нового симптома. Симптом должен был быть специфическим, и даже в этом случае Ганеман не менял лекарство автоматически. Зачастую он продолжал лечение с помощью предыдущего лекарства или же назначал плацебо! Также не следует забывать, что он придерживался идей Геринга: «Специфические симптомы, появившиеся позднее всех, являются самыми важными для назначения лекарства, они указывают на следующий препарат». Мы видим, что нередко в середине лечения Ганеман использует реперторий (возможно, фон Беннингхаузена или Георга Яра). Он берет специфический симптом и выписывает различные лекарства, указанные в соответствующей рубрике. И даже в этом случае Ганеман чаще всего продолжает лечение с помощью лекарства, показанного ранее. Ганеман часто работал с острыми ситуациями, к которым, судя по всему, относился как к острым проявлениям хронических миазмов, особенно псоры. После устранения острой ситуации он возвращался к хроническому назначению — об этом же я пишу и в данной книге. Ганеман часто осматривал язык пациента, но в своих записях не поясняет, зачем он это делал. И снова подавление Ранее упоминалось, что в Париже Ганеман лечил многих пациентов с активной псорой, сикозом или сифилисом, состояние которых было грубейшим образом подавлено. Сегодняшние аллопатические лекарства сильно отличаются от тех, что использовались в его время. Парижские журналы свидетельствуют о самом примитивном и разрушительном хирургическом вмешательстве и использовании ядовитых лекарств. Сифилис лечили большими дозами ртути. Профессор Хантер, который во времена Ганемана был аллопатическим авторитетом в области болезней, передающихся половым путем, сначала рассматривал гонорею как одно из проявлений сифилиса. «Гонорея и шанкр возникают вследствие отравления одним и тем же ядом», - говорит он. И далее: «Ртуть является отличным специфическим лекарством от гонореи и шанкра, и не существует другого лекарства, на которое мы могли бы рассчитывать в той же степени» (Кветель, 1990, с. 82 и 84). В XVIII-XIX вв. сначала ртутная мазь, а потом и принимаемые орально дозы ртути и йодида калия стали стандартным лекарством для лечения сифилиса. Конечно же, не следует забывать и о всеобщем фаворите - универсально используемом кровопускании. Параллельно с лечением часто назначались пиявки. Многие из пациентов Ганемана, очевидно, прошли через такие ужасы. Вот несколько примеров из парижских записей: • «Бургундский пластырь» (sic!), назначен Алексису Борлану от гриппа. • Кровопускание, или венесекция, назначено г-ну Шарлю Пети (пять раз) от хронического блефарита, длившегося 6 лет; г-ну Эме от гепатита, что вызвало одышку, которую также лечили кровопусканием; г-же Маяр от слепоты одного глаза; г-ну Арону от нарушений зрения и боли в глазу, которая возникла после пива (Ганеман отмечал, что пациент, скорее всего, пил из грязного бокала); г-же Шателяр от чувства тяжести в груди, ночного потения и постоянной высокой температуры, через пять месяцев после родов (также было назначено прижигание). • Пиявки г-ну Гастону де Понтальба от одышки во время бега (астмы). • Ртутная мазь для лечения шанкра у офицера Лемаршана. • Часто упоминается назначение слабительных и клизм людям, страдающим от Запора, так что в этом отношении наше время принесло не так уж много изменений! Интересно, что в своих записях Ганеман часто отмечает, что пациент пьет кофе или принимает ванны с травами, но в большинстве случаев никак на это не реагирует. С другой стороны, в некоторых случаях он строго запрещает чай и кофе. Психические и эмоциональные симптомы, а также «болен с тех пор, как...» В свои поздние годы Ганеман стал назначать лекарства по миазмам, но это не значит, что он не принимал во внимание эмоциональные факторы в качестве возможной этиологии или проявлений самой болезни. И он все еще уделял большое внимание возбудителям - климату, прививкам, вредоносной окружающей среде и т. д. Вот несколько примеров из парижских журналов: • «Болен с тех пор, как...» - пребывание в сырости (сырая погода), простуда, развившаяся в астму (г-н Томас Уорден). • Нервные срывы г-жи д’Эспинаси (не может ни минуты усидеть спокойно) во время беременности; в процессе лечения Ганеман назначает ей плацебо на основании возврата старых симптомов. • «Болен с тех пор, как...» - прививка, приведшая к себорейному дерматиту без корок, но с выделением зловонного экссудата у маленького ребенка (А. Мишелон). • Г-жа Барри (см. выше), которой он назначает Ignatia на основании колющих болей в печени, вызванных эмоциями. • Г-жа Маяр страдает от головных болей и слепоты на один глаз, после того как за обедом перенесла оскорбление. • Г-н Лемаршан, офицер, страдает от сильных головных болей, вызванных приступом гнева; сейчас у него мономания, или идефикс, - считает, что люди хотят причинить ему вред. Этот идефикс беспокоит его гораздо сильнее, чем недавняя смерть двух сестер его жены. Он постоянно говорит об этой делюзии, и его всегда нужно отвлекать от нее.