— Так как же кто–то смог заполучить магию дуба? — удивлённо вскинул брови Петя. — А вот представь себе, смог! — даже как–то возмущённо всплеснула руками старушка. — Да, Данила–мастер единственный, кто пробрался на остров, да ещё остался жив и получил волшебство, — уважительно кивнул головой кот. — Данила был обычным парнем, жившим в три седьмом царстве, никакой магии у него не было, — начала рассказ про мастера ведьма. — Вот только руки у него были золотыми. Казалось, что он может изготовить всё, что угодно: от изящного украшения до диковинного чуда, которое многим было и неведомо. Люди считали его колдуном. Но Данила лишь смеялся и говорил, что это техника. Царь три седьмого царства взял парня на государственную службу, подвинув придворного колдуна Терентия. Ведь зачастую Данила–мастер, как прозвали его в народе, справлялся с насущными делами гораздо лучше колдуна. И всё было бы ничего, но Терентий затаил обиду. Однажды Данила работал в мастерской над новым изобретением. Он давно уже хотел создать прибор, предсказывающий погоду. К сожалению, волшебство пока было бессильно в этом вопросе и имело огромную погрешность. Так, Терентий предсказывал ливни, а наступала засуха. А живительные дожди лились в соседних царствах. А когда колдун призывал всех готовиться к засухе, на три седьмое царство вдруг налетала песчаная буря… В общем, никак не складывалось с погодой у Терентия. А Данила сказал царю, что может с помощью науки предсказывать погоду с меньшей погрешностью, чем магия. Так вот, работал он в своей мастерской, закопавшись в свитки с картами, расчётами и чертежами. Погрузившись в науку, Данила как всегда забыл обо всём на свете. Почувствовав слабость в руках и ногах, он просто устроился поудобней. Но вот пальцы предательски задрожали и буквы, которые Данила быстро выводил на бересте, стали плясать и сливаться в затейливые узоры. Мастер растерянно оглянулся в поисках съестного, но повсюду лишь были свёрнутые свитки, книги, различные детали и готовые изобретения. — Пора всё–таки жениться, — проворчал Данила и поплелся на царскую кухню. Пробираясь по запутанному лабиринту дворца, мастер вскоре почувствовал ароматные запахи еды. В животе громко заурчало, рот наполнился слюной. Данила ворвался на придворную кухню и сразу попал в мир, наполненный многочисленным суетливым движением: повсюду сновали взад–вперед повара в белоснежных одеждах, их помощники, уборщики, доставщики продуктов… Голова у Данилы закружилась, но тут подошла знакомая кухарка, бабушка Матильда. — Проголодался, голубчик? — ласково улыбнулась старушка. — А я вот как знала, оставила тебе пирог тыквенный. Матильда протянула бумажный свёрток мастеру. — Вот спасибо! — слабо улыбнулся парень. Он уже было развернулся и направился назад к себе в мастерскую, но старушка запротестовала: — Куда ты собрался то? На тебе и так лица нет, зелёный уже от голода. Нельзя же так урабатываться то! Вон садись за стол, — Матильда кивнула на место в углу, где никто не мог побеспокоить Данилу. — А то пока ты дойдешь до своей берлоги, упадёшь где–нибудь без сил. Мастер послушно уселся на место, открыл свёрток и быстро вгрызся в ароматный тыквенный пирог. Старушка поставила рядом с парнем огромную глиняную кружку с чаем. Силы быстро возвращались и, прикончив пирог, Данила выскочил из–за стола. — Спасибо, бабушка Матильда! — на ходу бросил парень и, лавируя между обитателями кухни, бросился назад в мастерскую. Он влетел в свою рабочую комнату и бросился к метеорологическому макету. В центре металлической коробочки крутился серебристый шарик, потрескивая электрическими разрядами. Данила развернул огромный чертёж, внимательно посмотрел на него, затем на карту царства, прибитую к стене мастерской. Над ней парили три облака, а с правого края медленно наползала тёмная туча. С левого же края карты медленно угасал яркий алый свет — закат. Чертёж никак не слушался рук мастера: бумага мялась, создавая заломы, не желая ровно ложиться на стол. Данила, рассердившись, бросил его на пол и подошёл к загадочному устройству. В раздражении он потянул за какой–то рычажок, в металлической коробочке что–то громыхнуло, а сам рычажок остался в руке обескураженного мастера. Серебристый шарик закрутился с бешенной скоростью, а потом и вовсе вылетел из устройства, пробив стену с картой царства. Парящие над ним облака и туча закрутились в смерч и исчезли, а алый свет, сверкнув яркой вспышкой, угас. Запахло палёным. Данила озадаченно упал на стул. — Вот же блин! Горелый! — В сердцах воскликнул мастер. Всегда дело легко и просто спорилось в его руках, никогда не возникало проблем и поломок. А в этот же раз всё валилось из рук. Парень пошёл в угол мастерской и взял в руки метлу и совок. Он начал собирать мусор после разрушения метеорологического устройства и стены. При резком движении в руке появилась колкая боль. Данила осмотрел кожу и понял, что получил занозу от ручки метлы. Бросив подметание, он пошёл к столу, включил лампу и стал пытаться подцепить занозу иглой. Расковыряв ранку и так и не обнаружив занозу, мастер раздражённо пнул стул и отправился спать, решив, что утро вечера мудренее. Ночь прошла тяжко. Данила ворочался с бока на бок в не очень успешных попытках поспать. Казалось бы вот, задремал, но провалившись в кошмар, мастер снова просыпался в холодном поту и с дрожащими руками. Но появились первые лучи солнышка, и Данила понял, что дальше валяться в постели бессмысленно, пора начинать новый день. Парень сполз с кровати и направился ко вчерашней разрухе. Осторожно смёл мусор, на этот раз без происшествий, обработал припухшую ранку на руке и посмотрел на метеорологическое устройство и порванную карту. Жалость и сожаление сковали сердце мастера отчаяньем — сколько труда загублено! Данила кинулся в коридор и нашел серебристый шар. Он вернул его обратно, сделав всё так, как было нужно. Однако устройство отказывалось работать. Облака так и не поплыли над исковерканным царством, солнечный свет так и не озарил его. — Что за проклятье! — мастер схватился за голову, глубоко запустив пальцы в густые кудрявые волосы. Несколько минут он сидел, медленно раскачиваясь взад–вперёд, задумчиво глядя в одну точку. Затем резко вскочил и бегом бросился в соседнее крыло замка. Забыв постучать, Данила дёрнул на себя тяжёлую дверь, ведущую в кабинет придворного лекаря. — Дядюшка Агафон, выручай! За большим столом, заваленным множеством бумажных свёртков, сидел высокий сухонький старик в круглых очках и белом колпаке. Он внимательно посмотрел на мастера, удивлённо вскинув брови. Обычно Данила не был столь эмоционален, видимо случилось что–то экстренное. — Что–то с Его Высочеством? — старик начал быстро, но осторожно вылезать из–за стола. — Нет–нет, — поспешно выпалил Данила. — Что–то случилось со мной… — Горло болит? Кашель сухой или влажный? Какого цвета сопли? — начал сыпать вопросами лекарь, сурово сдвинув брови. Не дав посетителю ответить, он продолжал: — Обязательно нужно пополоскать горло, каждые полчаса, слышишь? Не раз в день, а каждые полчаса! Попьёшь микстуру… — Но я… — попытался вставить слово мастер, но не очень то получилось. — Да–да, я знаю, что она горькая. Но надо, дружочек мой, надо. Дядюшка Агафон принялся копаться в высоком шкафу, перебирая какие–то склянки. — А ещё я тебе настоятельно рекомендую, даже, я бы сказал, требую, больше проводить времени на свежем воздухе. Ты даже не представляешь, насколько благотворны подобные мероприятия, — продолжал лекцию старичок, перебирая многочисленные пузырьки. Он постоянно поправлял очки, стараясь разобрать надписи на флаконах. Но нужные всё не попадались. — Но… — И не стоит спорить! Вот ты скажешь, что у тебя много работы. Но, дружочек мой, часть дел можно делать и на свежем воздухе. Взять с собой коврик и всё необходимое, расстелить чертежи и, вдыхая чистейший воздух, погрузиться в работу, принося неоценимую пользу своему организму! — У меня совсем другие симптомы, — наконец смог вклиниться Данила в лекцию придворного целителя. — Да? — Дядюшка Агафон перестал рыться в пузыречках и с интересом посмотрел на мастера. — И какие же? — У меня совсем не спорятся дела. Ничего не получается, всё валится из рук, — жалобно развел руками парень. — О, это очень интересно! — лекарь хлопнул в ладоши и начал ими потирать, словно хотел высечь искру. — А какие ещё симптомы? Упадок сил, желание прилечь и ни о чём не думать, может быть, агрессия? — Нет, усталость небольшая была, но это ерунда, — махнул рукой Данила. — Хм, возможно тебе просто нужен отпуск. Но дела государственные не терпят и никого не ждут. Так что царь–батюшка никуда тебя не отпустит. На вот, — и дядюшка Агафон протянул мастеру холщёвый мешочек размеров с ладонь. — Залей небольшую щепотку порошка на ночь литром кипятка и хорошенько укутай, а утром выпей половину да половину в обед. — А что это? — мастер понюхал пакет и подозрительно помял в руках. — Лекарство, конечно же, — пожал плечами лекарь. — Я каждый год у Бабы Яги заказываю травяные сборы. Этот вот для бодрости духа. — У Бабы Яги? — Данила задумчиво помолчал. — А это кто–то до меня пил? — На всякий случай решил уточнить мастер. — Конечно! Сам царь–батюшка принимает каждый день. Вот уж как пятый десяток правления, а ни выходных, ни отпусков. Раз уж сам царь пьёт эти травки волшебные, тогда можно быть спокойным. Данила сунул мешочек в карман и, поблагодарив лекаря, отправился на кухню. Там он взял большой глиняный кувшин, литра на три. Мастеру нужен был быстрый результат, ведь без дела ему было как–то не по себе. Поэтому он осторожно открыл мешочек, высыпал половину травяного порошка в кувшин и от души залил кипятком. Данила одолжил у поварят тележку и повёз кувшин в мастерскую, хорошенько укутав его в праздничную скатерть, взятую из кладовой. На выходе из кухни его встретила удивлённая бабушка Матильда. — Экой ты водохлёб, — всплеснула руками кухарка. — Это по назначению дядюшки Агафона, — улыбнулся парень. Старушка что–то проворчала недовольно, не верила она ни в медицину в целом, ни придворному лекарю в частности. Тележка неприятно поскрипывала и плохо слушалась, так и норовя задеть стену, сбить прохожих, отдавить ногу мастеру… Но Данила всё–таки довёз свою поклажу до мастерской. Придвинув тележку к стенке в уголочке, он с сомнением осмотрел праздничную скатерть и на всякий случай накинул на кувшин ещё и одеяло. За окном внезапно застучали дождевые капли, зарычал гром, ухнув эхом, сверкнула молния, озарив комнату яркой вспышкой. Данила зевнул и направился к кровати. Сердце его успокоилось. Может быть, от надежды на порошок лекаря, а может быть, от шума дождя. Мастер плюхнулся на застеленную кровать и провалился в сон, словно отключившись от всего. Так Данила и проспал до утра, а на рассвете вскочил, полный сил. Он подбежал к кувшину, освободил его от одеяла и праздничной скатерти, осторожно налил напиток в чашку. Пах этот чаёк вполне сносно, даже приятно: лёгкий цветочный аромат с ноткой земляники. Данила сделал глоток. И здесь вопреки ожиданиям всё было хорошо: приятный вкус, правда немного с горчинкой. Но возможно это из–за того, что он бросил слишком много порошка. Мастер большими глотками быстро осушил чашку и налил ещё одну. Сделав пару глотков, он направился к чертежам. И вроде бы в этот раз дело наконец–то пошло. Но что–то в расчётах не сходилось, не срасталось, не получалось. Хотя до этого он даже не задумывался о том, как всё собрать. Дело получалось само собой. А теперь вот задумался, и всё рухнуло. Прошло несколько дней. Данила выпил весь напиток лекаря, но так ничего и не поменялось. Он снова отправился к дядюшке Агафону. — Не помогло, — с горечью воскликнул мастер. — Теперь я бодр, полон сил и энергии. Но все равно ничего не получается. За что бы я не взялся, всё вкривь и вкось. Задумался придворный лекарь, помял подбородок и выдал категоричное решение: