Стук прекратился, хотя никто не ответил. Петька подошёл ближе к бассейну, заглянул за свалку брёвен, однако никого не увидел. Он уже было развернулся и снова отправился на поиски кота, но тут сзади раздался скрипучий негромкий голос: — А чего это ты тут делаешь? — Я? — Петька оглянулся в поисках говорящего. — Конечно, ты. Не я же. Со мной то всё понятно — дом строю. Наконец, мальчик смог увидеть своего собеседника. На небольшом пеньке, которого ещё совсем недавно и в помине здесь не было, стоял маленький толстенький человечек, держащий в руках молоток. Кожа его была бледной, глаза зелёные, а нос большой, похожий на картошку. Длинные седые волосы переходили в бороду. Человечек положил молоток, вытер руки об длинную белую рубаху и повторил вопрос: — Ты чего, говорю, тут делаешь? Если что, это моя купель. Я первый её занял. — Да я не претендую. — Знаешь ли, уже давно переезжать собирался, а всё места не мог найти. Это, конечно, не фонтан, но лучше, чем та лужа, в которой я до этого жил. И ты не поверишь, я ж не преувеличиваю, правда лужа! — А… — Вот ты скажешь, что кикимору нынче легко найти место. Ан нет! — Я… — Куда бы ты не попытался поселиться, везде уже кто–то живёт. Водяной, кикимора, болотник… Я вот в прошлом году сунулся в пруд. Мааааааленький. Ну, казалось бы, кто там может быть? Он и образовался то недавно. Река разлилась и вот тебе и на! Вот ты скажешь, да кто мог успеть вселиться? Ещё и непонятно, уйдёт вода или останется. А я рисковый парень. Да. Вот думаю, чего ждать? Кто не рискует, тот и жизни не знает. Правильно я говорю? Петька только открыл было рот, но человечек продолжал: — Конечно, правильно. А там, представляешь, уже прудовой какой–то поселился. Я ему говорю, мол, ты же не из наших мест. Уступи. Нехорошо так. А он мне и говорит, что знать ничего не знает, кто первый заселился, того и пруд. Вот так. А тут вот знаешь, принесла мне стрекозка одна на хвосте, что купель в три восьмом заросла. Да так, что любо–дорого смотреть. Даже лягушки есть. Я, как ты понимаешь, времени терять не стал. Что мне собраться то? Тьфу. Я ж в луже живу. Сколько там вещей накопишь? Только вот с Михаилом Потаповичем договорился, чтобы он мне брёвен принес. Хочу, чтобы всё по–серьёзному, избу поставлю. Человечек с любовью осмотрел кучку брёвен. А Петька воспользовался паузой в его монологе, чтобы узнать, кто это всё–таки перед ним. — Вы кикимор? — удивлённо уточник мальчик. Он помнил, что кикимора Машка обычного человеческого роста. А вот кожа у неё зеленоватая. — Кикимор. Самый настоящий, — улыбнулся человечек. — Ванюшкой звать. Петька хотел было уточнить про рост и цвет кожи, но решил, что его вопрос может обидеть человечка. Лучше потом у Баюна или Яги спросить. — А я Петя. — Боишься ли ты, Петя, честного труда? — лукаво посмотрел кикимор на мальчика. — Нет. Мальчик хотел было спросить, с какой целью Ванюшка интересуется, но не успел. Новый хозяин купели схватил молоток и протянул Петьке. — На вот, помогать, стало быть, будешь. — Я? — Конечно! — радостно воскликнул Ванюшка. — Вместо то мы быстро управимся. И глазом моргнуть не успеешь. — Да я… Мальчик хотел сказать, что спешит, что нужно найти кота и идти к Бушующему морю, но не стал. Зачем тратить время на поиски Баюна? Сам придёт. А он пока поможет этому Ванюшке. Почему бы и нет? Петьке сразу понравился кикимор. Он даже сам не смог бы объяснить чем именно. Ну и что, что болтает без умолку. Пусть. Зато с ним мальчику было спокойно и уютно. Не то, что с Баюном. Ванюшка уже вынырнул откуда–то с большой двуручной пилой. — Давай, Петя, помогай. И Петька помог. Кикимор чётко руководил процессом, а мальчик то пилил с ним, то рубил, то обтёсывал брёвна, то собирал из них каркас дома. — Как думаешь, — спросил Ванюшка, когда они закончили выкладывать стены. — Хватит одного этажа али второй ставить? — Не знаю, — Петька окинул взглядом маленькую избушку, которая казалась какой–то игрушечной. — Вам жить — вам и решать. — И то верно. Я, знаешь ли, кикимор простой, без всех этих новомодных вывертов. Да и живу один. Хватит мне и одного этажа. Давай крышу делать. Петька кивнул, он схватился за бревно и уже хотел было его распилить, но, услышав знакомый голос, подскочил от неожиданности и уронил ствол дерева себе на ногу. — Чего это ты тут делаешь? Мурр. — Блин! — воскликнул Петька и, убрав бревно с ноги, начал снимать ботинок. К его удивлению, нога была в целости и сохранности, совсем не болела. — Вот и пригодились ботиночки от Яги то, — Баюн сыто жмурился. Тайна его побега была раскрыта: кот, видимо, наведался в лес и хорошенько поохотился. — Так чего делаешь то? — Дом, — просто ответил мальчик. Он растирал ногу, всё ещё не веря, что ушиба нет. — Решил–таки пустить корни? Интересно. Значит поход к Морскому Царю всё же отменяется? — Да я не себе, а Ванюшке помогаю. Петька осмотрелся, удивляясь тому, что кикимор молчит. Всё время, что они работали вместе, Ванюша не умолкал, рассказывая, где ему приходилось до этого жить. — Какому Ванюшке? — Баюн быстро посмотрел на домик и брёвна, но никого не увидел. — Странно. Он же только что был здесь. Кот принюхался и, задрав хвост трубой, ринулся к незаконченной стройке. Оттуда резко вынырнул кикимор и бросился в воду. — Хех. Это что ли Ванюшка твой? — кот запрыгнул на бортик купели и самодовольно уставился на тину, по которой шла рябь. Кикимор вынырнул из воды и настороженно смотрел на Баюна. — Всё нормально, — успокаивающе проговори мальчик. — Кот со мной. Однако новый хозяин купели не торопился покинуть укрытие. — Да не трону я тебя, не трону. Я только что плотно поел, — кот принялся умываться. — Муррр. Ванюшка медленно вылез из воды. Видно было, что он напряжён и в любой момент готов в один прыжок вернуться в укрытие. — Давайте достроим ваш дом. А то нам в путь пора. Баюн разлёгся на бортике и лениво протянул: — Я объелся. На рассвете отправимся в путь. Здесь и переночевать удобней, чем в лесу на холодной земле. Петька не стал возражать. Ему уже самому никуда не хотелось идти. Кажется, ленивая атмосфера три восьмого царства уже начинала действовать и на него. Мальчик помог кикимору достроить домик. Баюн руководил процессом на расстоянии. Так, до самого заката над деревней Купищево раздавались крики: «Левее!», «Правее!», «Выше! Муррр!» и так далее. Когда уже почти стемнело, они закончили работу над избушкой кикимора. Ванюшка был доволен. — Ну вот. Теперь заживу! — А жители деревни не выгонят? — с сомнением посмотрел на купель Петька. — Да они сюда и не ходят. А если придут, то я уже тут хозяин, — улыбнулся кикимор. И что–то от его улыбки у мальчика мурашки побежали по коже, он даже сам не понял почему. — Хватит лясы точить. Ужинать и спать. Выходим на рассвете. Мурр. Петька достал остатки еды. Припасы, которые дала им с собой старушка, заканчивались, поэтому пришлось выгребать всё, что есть. Мальчик пригласил кикимора к их скромному столу. А сам задумался о том, что нужно бы за водой сходить. Но, вспомнив про пиявку, решил потерпеть до какого–нибудь родника. Что–то на Кипучую реку ему идти совсем не хотелось. Петьке казалось, что старая знакомая всё ещё поджидает его где–то в зарослях камыша. После ужина кикимор ушёл в новое жилище, а мальчик и кот вернулись на лежак, на котором отдыхали днём. Петька был уверен, что долго не сможет уснуть. Он чувствовал себя усталым, но вот спать совсем не хотелось. Уже совсем стемнело, дневная жара совсем ушла. Кожу щекотал прохладный ветерок, от которого хотелось укутаться во что–то тёплое, уютное. Петька посмотрел на кота. Но обнять этого нахала может только тот, у кого отсутствует инстинкт самосохранения. — Я пойду дров наберу, костёр разведу, — мальчик встал и направился к лесу. — Стой! — кот, который уже удобно устроившись, жмурился на звёзды, вскочил. — Один ты не пойдёшь. Тебя днём то нельзя одного отпускать… — Пошли вместе. — Я устал. Петька обиженно плюхнулся на лежак так, что кота подбросило на пару сантиметров.