Притворяется? – Оно тут лежало! Блестело! И я еще подумала, что потерял кто, но… но кто? Легионер опустился на корточки. И раскрытой ладонью провел над полом. Поднялся. Поглядел. – Оно было… – Брунгильда прикусила губу и добавила совсем тихо. – Было. Кивок послужил ответом. – Вы… вы мне верите? Он снова кивнул. Потом указал пальцем на пол. На Брунгильду. И пальцем погрозил. Что за… – А! Не трогать, да? Кивок. – Если опять появится. То… что мне делать? Он задумался. Потом ткнул себя в грудь. – Вас звать? А вы тут… Палец указал куда-то вдаль. – Рядом будете? Это окончательно успокоило. Нет, она не боится. Ни зеркал, ни мертвецов. Но как-то вот… спокойнее, что ли. Легионер сделал шаг назад. – Погодите! – спохватилась Брунгильда. – Я хочу… точнее вы не могли бы проводить меня к… к человеку, который меня сопровождал? Его зовут Никас. Он… его где-то заперли. И я хочу с ним поговорить. Легионер явно задумался. – Вы знаете, где он? Кивок. – Вы могли бы… клянусь, что не собираюсь ни вреда ему причинять, ни помогать в чем-либо. Просто… он кое-что знает. Мне так кажется. И я должна спросить. Легионер поднял руку и махнул. – За вами идти? И снова кивок. Ну… и почему бы нет? Только платок не вернул. Попросить? Да как-то неудобно… и еще неудобно, что платок у неё самый обыкновенный, из куска полотна. И полотно это грубое. И ни кружев, ни вышивки. Будто она, Брунгильда, не принцесса даже… а еще куда он этот платок подевал-то? Глава 38 Где говорится о важном и о всяком-разном тоже «Выбрать жену аль мужа доброго – дело непростое, каковое никак невозможно доверить людям молодым, не имеющим должного жизненного опыту. Ибо если иначе, то мужчины станут глядеть на красоту женскую, а женщины слушать речи прельстивые, каковые заставят позабыть обо всем на свете. И поддавшись обману любви, они будут говорить, что сие – единственно верно, что только любовь сердца соединяет, тогда как чувство это мимолетно» Из речи, прочитанной некой госпожой Сестрицкой, опытной свахой, своему сомневающемуся клиенту. Целоваться… Я целовалась в той, в другой жизни. И не раз. И… и мужчины были разные, чего уж тут. Но вот ни с одним не было такого ощущения, что земля из-под ног уходит. И сердце стучит-стучит. И… Это неправильно. Но, проклятье, мне все равно… и ему тоже… и еще весь мир, он и вправду подождет. Стоял же как-то тысячи лет без нашего участия. И еще столько же продержится. А я… я ведь имею право на пару мгновений… счастья? Надежды? Всего и сразу. А глаза у него светлые. И волосы мягкие. И… и почему мне казалось, что он обыкновенный? Неправда. Он необыкновенный. Самый необыкновенный мужчина во всем мире. Я же, кажется, влюбилась, как оно бывает с женщинами, безнадежно, безвовзвратно, без… одно сплошное «без». И в голове каша. Стоим, пялимся друг на друга. И за руки держимся. Чувство такое, что если отпущу, то случится что-то страшное. Непоправимое. Поэтому и цепляюсь за него вот и за наши несколько краденых минут. – Ты… – Ничего не говори, – сказала я Ричарду. С него станется начать извиняться. А я… я обижусь. Я ведь знаю себя. Я на диво обидчива и порой совершеннейшая дура, но это с женщинами случается. Только не хочу. Не хочу тратить время на обиды. И на глупости. Его, чувствую, и так почти не осталось. – Выйдешь за меня замуж? – Что? – мне показалось, что я ослышалась. – Замуж, – спокойно повторил Ричард. – Ты выйдешь за меня? – Я? Я ведь… я ведь не принцесса. А у него целых пять есть, на выбор. И обидятся, если выберут не одну из них. Оно ведь, одно дело уступить другой принцессе, и совсем иное, если выберут демоницу. – Ты. И улыбается. – Но… я ведь… кровь… – Лассар утверждает, что демоническая кровь – это то, что нужно. – Если бы демоническая, – я обняла себя и покосилась. Все-таки место… специфическое. И покойница вон подглядывает. Нет, лежит тихо, глаза закрывши, но не могу отделаться от ощущения, что все-то она видит. Понимает. И злится. Но тут уж пускай себе злится. Гадина. – Я ведь… я просто из другого мира. Совсем другого… я там умерла. То есть, я не знаю точно, но скорее всего умерла. По глупости, кстати… и там я тоже… не была принцессой. Обычная девица, а вот… вот ты перенес. И что-то такое случилось. – Знаю. – Давно? – Лассар сказал, что ты не чистая демоница, но так даже лучше. С демоницей… или с той, в ком слишком много крови, просто не справится. Они с ума сходят. – И я? – Не знаю, – сказал Ричард. – А ты сходишь?