Конечно, справится. И со страхом тоже. Ладно, некромантия, но уж слабости ладхемская принцесса точно не может себе позволить. И она закрыла глаза. Привычно выдохнула. Вдохнула, втягивая такой странный аромат мертвого тела. Остальным он казался неприятным, но Летиция каждый раз ощущала его иным. И сейчас в этом запахе пробивались сладковатые ноты мускатного винограда. Пальцы скользнули по коже. Выше. Коснуться груди, где бились сердце. Сердце тоже хранит память. Шеи. Лица. Висков. Неспеша. Выводя одну за другой линии. Какие? Летиция не знала. Но видела. И получалось, что мертвое тело оплетала тончайшая сеть. Вот так. А теперь наклониться. Низко-низко. И сказать: – Я слушаю тебя. Плач. Они не всегда плачут, но часто. И это не звук. Это… как будто внутри что-то сердце скребет. Потом шепоток. Быстрый-быстрый. Сперва Летиция прислушивалась, силясь разобрать слова, но потом бросила. – Покажи, – просит она, раз уж получилось дозваться. – Просто покажи мне, как ты умерла. И глаза застит туман. Он густой, темный. И вокруг тоже темно. Нет. Уже нет. Она видит пол. Каменный. Стены. Коридор. Он кажется знакомым. Впрочем, в Замке все коридоры похожи друг на друга. Блеклый свет от камня на ладони. Сердце бешено стучит. Страшно. Ей, это девочке, которая и пожить толком не успела, очень страшно. Но она заставляет переступить себя через страх. Её ведь ждут! И нельзя опаздывать. Нельзя. Это её шанс! О, сколько она о таком мечтала! А все только смеялись, мол, глупости какие. Благородные не женятся на служанках. Даже хорошеньких. Зато они щедры к умелой и понимающей девушке. А щедрости их хватит, при толике сноровки, чтобы собрать приданое. С приданым же, особенно хорошим, мужа найти несложно. Пусть и не из числа благородных. И ведь она почти поверила… почти… Она остановилась. Сердце стучало так громко. И идти дальше… надо… случайная встреча. Пара слов. Глаза эти, невероятной синевы, в которые она ухнула и сразу подумала, что, если даже он не женится, она согласится и так… И подарков требовать не станет. И… – Ты здесь? – собственный голос прозвучал тихо. Но её услышали. – Здесь. – Я… – Я тебя ждал. – Я пришла. А он… он сам нашел её во второй раз. И задержал. Удержал её руку в своих пальцах. И потом поцеловал. Спросил имя. – Устала? – сколько заботы в его голосе. И страх отступает. – Немного. – Капризная? Принцессы все такие… ничего… скоро мы уедем. Я заберу тебя в свой дом. Сделаю хозяйкой. И уже сама будешь горничными командовать. Её обняли. И от того стало тепло. Невероятно тепло. – Не обманешь? – и все-таки очнулся в душе червячок сомнений. – Душой клянусь. Я однолюб. И отец мой был таким. И дед. И раз уж вышло встретить ту, что богами суждена, то в жизни её не отпущу. Его рука коснулась шеи. – Возьми, – а ей протянули колечко. На ладони. Тонкий золотой ободок и… и камень удивительной синевы. Стоило коснуться, и камень вспыхнул. Погас. Снова вспыхнул. Это завораживало. Завораживало настолько, что, когда рука легла на шею, девушка не шелохнулась. И когда пальцы эту шею сдавили. Тонкие пальцы. Очень тонкие. Женские… Глава 36 О пещерах и родовых усыпальницах «А след помнить, что седьмая дочь седьмой дочери всенепременно обретет ведьмовские силы, как и седьмой сын седьмого сына. И потому отдай дитя храму, дабы он силою молитвы и благости сохранил душу невинную, уберег ея от искушений» Наставления о благодати, писанные жрецом Висавием во просвещение народа. Мы спускались. Ричард. И я за его спиной. За мной – пара легионеров, которые двигались совершенно бесшумно. Да и вовсе старались держаться в стороне, хотя и не сказать, чтобы далеко. Когда еще там, наверху, эта пара пристроилась за нами, я посмотрела на Ричарда. А он пожал плечами и сказал: – Так мне будет спокойнее. Ему. Не мне. С другой стороны… сегодня оно в парке шмыгает, завтра в замке. А я, хоть и демоницей притворяюсь, женщина обыкновенная. Хрупкая. С нервами. Вот и охрана лишнею не будет. Там. А здесь… здесь мы спускались. Сперва на первый этаж, на котором нашелся узенький коридор. А закончился он мрачного вида дверью. За нею уже и лестница обнаружилась. Вот такая… такая сразу внушающая мысли о вечном.