Рост… фигура… возраст… форма черепа… разлет глаз… уши… жесты… Увидеть, запомнить на автомате… Цвет кожи смуглый, английский – не родной, но приличный… – Я жду. – Чего? – Откровенности. Ты же понимаешь, что всё равно всё расскажешь. Но с возней. А мне некогда, у меня обед скоро, не хочется аппетит портить. Имя? – Допустим, Вася. – Пупкин? Хорошо. Как ты сюда попал, Вася Пупкин? – Жить надоело, а самому как-то боязно, вот я себя и заказал. Под тихую утилизацию. – Ну, тихой не обещаю – от тебя будет зависеть. Но дырку в системе ты просчитал верно, за что тебе спасибо. Учтём на будущее. – Пожалуйста, мне для хороших людей ничего не жалко. – Зачем к нам пожаловал? Только не надо про сотрудничество. Свободных вакансий у нас нет, все заполнены, и в ближайшее время прием на работу не планируется. Значит, разговор слышал. Выслушал, дал «коллеге» выговориться и… То есть провел проверку и тут же – «чистку». В одном флаконе. Выходит, имеет на то полномочия, вряд ли это просто самодеятельность. А тот босс не босс, хотя себя таким мнил. Или тут любой босс под пулей ходит? Или этот – босс… Нет, не похоже, Босс палить в своих партнеров не будет, не по чину. Хотя… Ладно, это всё после. А пока смотреть, комбинировать, прикидывать шансы. Он один… Это плюс. Пистолет… Хороший… Минус! Рука уверенная, обхват профессиональный. Еще минус! Реакции? Чуть дёрнуться в сторону… Отменные реакции. Большущий минус. Отвлечь его внимание? Чем? Быстро, скосив глаза, посмотреть в сторону – любой бы на его месте метнул взгляд туда же. Этот нет. Даже не шелохнулся. Минус! Одни сплошные минусы. Хмыкнул: – Не надо этих дешёвых приёмчиков. Я не первый год замужем. Оп-па, оборот-то русский, хотя произнесен по-английски. Но в английском языке про замужество и год пословиц нет! Неужели свой? Но кожа… Откуда-то с юга? Только не надо переходить с ним на родной, вряд ли он обрадуется земляку и, расчувствовавшись, отпустит его восвояси. Наоборот, надо изобразить непонимание этого высказывания. – Замужем? Кто? – Это к делу не относится. Давай выкладывай всё, что знаешь. – Что взамен? – В зависимости от ценности предложенной информации. После поторгуемся. – После я не согласен. Вначале цена, потом товар. Глянул без всякого выражения. – Ну, как хочешь. – Крикнул: – Заходи! Ух ты! Вот оно как! Два дюжих молодца подошли, встали по сторонам. Рожи! А рожи-то без повязок. Это значит… Это значит самое плохое. Все остальные, кто с ним общался, лица скрывали. Тут только два варианта: либо они не жильцы, либо он. – Ну что, не передумал? Добровольное признание сильно облегчает… Нет? Не договоримся полюбовно? Жаль. Махнул небрежно. Один из молодцов вышел и тут же вернулся. С пакетом. А в пакете что? – Вопросы будут самые простые и отвечать на них надо просто, без лишних рассуждений. Начнем с тебя. Фамилия, имя… Начинают всегда с «легких» вопросов, чтобы проще было разговорить «клиента». Потом последуют более «тяжелые» вопросы, главные вопросы. – Фигура ты, по всему видно, не самая видная, не ферзь, не тура, не даже слон, так – пешка и сам бы по себе сюда не сунулся. Значит, кто-то послал. Кто? Кто там такой страшный, что ты не побоялся волку в пасть сунуться? Ах, вот он куда заворачивает? А если начать блефовать, коли он сам подбрасывает идею? В то, о чем люди, как им кажется, догадались сами, они верят безоговорочно. Он подозревает какую-то третью силу… Ну и пусть! – Да, есть такие люди… Очень серьезные, иначе бы я себя заказывать не стал. – Кто такие, чем занимаются? – Примерно тем же, чем вы. Если по тематике. Отчего ваши дорожки и пересеклись. Случайно. Они человечка одного под защиту взяли за денежки, да не уберегли – помер он, с табуретки неудачно упал. Полиция и заказчики в несчастный случай поверили, они – нет, но разубеждать никого не стали, чтобы на рекламацию не нарваться. Провели собственное расследование. И дальше потянули. Люди серьезные, с ресурсами и возможностями, так что смогли. До ваших схем с «играми» и масками не додумались, но в своем деле преуспели. Вот и послали меня с предложением. – Каким? – О взаимовыгодном сотрудничестве. Если объединить две крупные фирмы в одну, то можно забрать под себя весь рынок, став фактически монополистами. Случайные «утилизаторы питомцев», которые из соседей, армейских знакомых и криминалитета – не в счет, они погоды не делают. Молчит, думает. Уже хорошо! – Не вижу смысла. Зачем нам объединяться, у нас всё хорошо, мы еле успеваем отрабатывать заказы. – Не спешите с выводами, если не объединяться или хотя бы не дружить и не обмениваться информацией, то можно столкнуться интересами, например, на каком-нибудь очередном заказе. Начнутся выяснения отношений, которые никому не нужны. – Пугаешь? – Размышляю. Русские говорят: два медведя в одной берлоге не уживаются, тесно им. Чуть дёрнулся, глянул пристально. Точно, свой! – Ну, хорошо, не хотите дружить, давайте делить территорию. – Это как? – По глобусу. Вам юг Европы, нам – север. Вам ближний Восток, нам – Средний. Нам Африку, вам – Австралию. Или по экватору… Договоримся. – А если нет? – Тогда война. Смотрит, прикидывает, переносицу пальцами мнёт – зафиксировать, запомнить характерный жест… Механический. – Про конкурентов лучше знать, чем не знать – согласен. Но договариваться… Тут русские правы: два медведя в одной берлоге столковаться не смогут. Не переговорщики они – хищники. Тут кто-то кого-то слопать должен. И кто первым начнёт – того и берлога… Мы начнем. А ты поможешь. – Кивнул своим парням. Молодцы резво, до хруста, заломили руки. – Обыщите его. А лучше разденьте. Совсем… А вот это поворот дурной. Переиграл он сам себя «пугалками» своими: переговоров не добился, а страху нагнал. Теперь пощады ждать не приходится, теперь из него начнут жилы тянуть, чтобы узнать то, чего он сам не знает. Рванули рубаху, располосовали, сдёрнули штаны. А в них… В них много чего было, потому как не с пустыми руками в логово зверя он отправлялся, а теперь голым остался, в прямом смысле слова. – Трусы оставь, неудобно. – Ничего, ты не баба. Снимайте. Поддели резинку ножом, резанули… А она не режется! Ну еще бы, когда в резинку вольфрамовая проволока вплетена, которой можно, не вытаскивая, человеку голову смахнуть, кончиком в глаз или в ухо ткнуть, чтобы сквозь барабанную перепонку, как шилом, до мозга достать, а еще, при необходимости, решетку перепилить, цепочку наручников или дужку замка. Незаменимая для узников вещица. Сдёрнули, отбросили трусы. Оставили как… в бане. Невнимательные ребята, в отличие от шефа. – А ну, стой! Дай-ка мне их сюда. Заметил, не пропустил. Опасный тип, безнадёжно опасный. – Ты чего? Фетишист? Зачем тебе мои трусы, я же не дама, тебе с них кайфа не будет. Да и не стираны они неделю. Не повелся, не психанул, не отвлекся… Поймал брошенные трусы, прощупал резинку, порвал ткань, вытащил проволоку, расправил, подёргал её в стороны. – Остроумное решение. Сам придумал? – Сам, а то резинка вечно рвётся. Усмехнулся. – Трусы тебе уже не пригодятся. А ты не прост. Обыщите его. Со всех сторон. Везде загляните. И ведь заглянули. Везде! И нашли… Еще… А вот это уже совсем печально. – А теперь давай поговорим, теперь можно. И всё те же вопросы: кто ты, откуда, кому служишь? И ответить на них, даже если сильно захотеть, невозможно, потому что никому он не служит: один-одинешенек он, на всем белом свете, как тот круглый сирота. – Только не надо рассказывать, что ты один, что сам нас нашел и по собственной воле сюда заявился, всё равно ни одному твоему слову не поверю. Ну вот – не поверит, так что можно даже не пытаться. Такая вот безнадежная ситуация: правду скажешь – не поверят, соврешь – ничем своих слов подтвердить не сможешь, значит, опять соврал. Не угодить. А, значит… значит, уход его будет печальным и мучительным, и к этому надо приготовиться. Потому что сейчас его будут бить по почкам и печени, возможно, рвать ногти, ломать пальцы и резать по живому на ремешки. И надо будет, превозмогая боль, играть до конца выбранную роль испуганного сломленного человека и рассказывать про конкурентов, про то, как его сюда послали… Потому что если под пытками, если умирая, ему могут поверить. – Ну что? – Стоит одетый перед голым. А это унизительно и страшно. Голому всегда неуютно перед одетым, и он это знает и использует. Опытный… – Молчишь? Ну, воля твоя. Начинайте.